Сергей Нефедов - Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока
В отличие от парфян или персов арабы отказались от раздела завоеванных земель на владения знати или поместья воинов, исключения делались лишь для немногочисленных знатных лиц. Все завоеванные земли считались общим владением мусульман, которые жили в основанных ими огромных военных лагерях. Эти палаточные лагеря – Фустат, Куфа, Басра и другие – были окружены земляным валом и делились на кварталы, принадлежавшие родам и племенам; в центре располагалась большая площадь для собраний и общих молений, позже она была обведена галереей и превратилась в мечеть. Лагерь в Куфе населяли 40 тыс. воинов с семьями и рабами, четверть из них ежегодно отправлялась на войну с неверными[1065]. Все воины были переписаны в реестрах-диванах и получали жалование из казны, жалование рядового воина составляло 4-8 динаров в год и было в 3–6 раз больше оплаты византийского воина. Кроме того, воины получали 4/5 военной добычи. Е. Аштор отмечает, что «мусульманское правление с самого начала было правлением военной аристократии»[1066].
Как это обычно бывает, завоевание страны кочевниками привело к созданию сословного общества, в котором завоеватели составили сословие воинов, а побежденные – податное сословие. Правда, в отличие от других завоевателей мусульмане принимали побежденных в свою среду, в том случае если побежденные принимали ислам. Однако обращение в ислам означало, что новообращенный должен вступить в одно из арабских племен, жить вместе со своими новыми соплеменниками и вместе с ними участвовать в «священной войне». Новообращенные считались клиентами (мавали) принявшего их племени, они занимали приниженное положение, им не платили жалованье, как арабам, они не могли жениться на арабских женщинах и стояли в мечетях позади арабов. Поэтому лишь немногие из побежденных приняли ислам в первые десятилетия после завоевания, большинство предпочло сохранить привычный образ жизни и платить подати в качестве покровительствуемых (зиммиев)[1067].
Социальная история раннего халифата была историей социального синтеза, историей борьбы арабских, персидских и византийских традиций. Е. Аштор называет этот процесс симбиозом и отмечает, что симбиоз особенно ярко проявился в развитии мусульманского законодательства, которое адаптировало как византийскую, так и персидскую судебные практики[1068]. Как обычно, в процессе синтеза завоеватели перенимали навыки бюрократического управления и элементы автократии, для управления покоренным населением использовались местные чиновники и по возможности соблюдались местные традиции. Высшие должности аппарата управления замещались, естественно, арабами; перенимая местные обычаи, арабские наместники вместе с тем перенимали привычку к роскоши и стремление к обогащению[1069]. Уже вскоре после завоевания это привело к дифференциации внутри мусульманской общины, к появлению неравноправия и неравенства. Если второй халиф правоверных, Омар (634-644 гг), еще придерживался традиционного аскетизма и иногда спал прямо на ступенях мечети, то третий халиф, Осман, раздавал своей родне земли и драгоценности; его наместники присваивали налоговые поступления. Это вызывало возмущение в общине. «Мы участвуем в одних и тех же походах, почему же те живут в изобилии, а мы остаемся в нищете?» – говорил один арабский поэт[1070]. Перенимание чуждых арабам традиций в процессе социального синтеза привело к традиционалистской реакции. В 656 г. Осман был убит возмущенными паломниками; халифом был избран зять пророка, Али (656-661 гг.). Али попытался отстранить коррумпированных наместников; один из них, Муавия, поднял мятеж в Сирии. Началась гражданская война, которая закончилась поражением сторонников уравнительного ислама. Потерпев поражение, они откололись от основной массы мусульман (суннитов) и образовали две партии: радикальную партию хариджитов и более умеренную и многочисленную партию шиитов. Звание главы шиитов, имама, было наследственным в роду Али и дочери пророка Фатимы. После неудачных восстаний имамы были вынуждены скрываться от врагов, их имена хранились в тайне, и их называли «скрытыми имамами»[1071].
Одержав победу над традиционалистами, Муавия стал халифом и основал династию Омейядов. Омейяды продолжали политику перенимания византийских и персидских традиций: это сказалось прежде всего в становлении автократических порядков и утверждении наследственной власти халифов. «Был Му’авийа первым в исламе, кто завел стражу и полицию… – свидетельствует хронист Йакуби, – и стал использовать в качестве секретарей христиан, и перед ним шли с копьями. Он стал… сидеть на троне, а люди – ниже него… И говорил Му’авийа: “Я – первый из царей”»[1072].
Было налажено централизованное и единообразное управление, в канцеляриях стал употребляться арабский язык, была введена единая монета (золотой динар весом 4,25 г и серебряный дирхем в 2,97 г). С другой стороны, продолжало сказываться влияние кочевых традиций: оно проявлялось не только в пропаганде шиитов, но и в сохранении племенной структуры арабских ополчений, в частых столкновениях между племенами[1073]. Хотя Муавия добился значительных успехов в утверждении своей автократии, он не смог ввести определенный порядок престолонаследия – отсутствие этого порядка оставалось слабым местом Омейядов вплоть до их падения. После смерти Муавии в 680 г. шииты и хариджиты подняли новое большое восстание, к ним присоединились «мавали», требовавшие уравнения своего положения с положением арабов. Ситуация осложнялась враждой северных и южных арабских племен (кайситов и кельбитов), которую лишь на время удалось погасить при утверждении ислама. Восстания и межплеменные распри переросли в гражданскую войну, которая продолжалась десять лет. В конечном счете Омейяды одержали победу и с помощью репрессий упрочили свою власть, но эти распри нанесли серьезный удар по социальной сплоченности (асабии) арабов и со временем привели к утрате тех качеств, благодаря которым они завоевали Ближний Восток[1074].
С воцарением Муавии и наступлением мира началось восстановление экономики. «Когда воцарился халиф Муавия, во всем мире настало процветание, какого никогда не было…» – свидетельствует сириец Бар Пенкайа[1075]. Специалисты пишут о восстановлении разрушенного войнами хозяйства, о расширении посевных площадей[1076] Халиф Язид I (680-683 гг) уделял так много внимания восстановлению ирригационных систем, что его прозвали «водным инженером»[1077]. Отражением роста населения служит рост сбора налогов с Ирака: при Омаре (634-644 гг) сбор составлял 80 млн дирхемов, при Муавии (661–680 гг.) – 100 млн, при наместнике Хаджжадже (694-714 гг) – 135 млн[1078]. Однако в конце VII в. появляются признаки аграрного кризиса: в 688 и 695 гг. сирийские хроники упоминают неурожай и голод[1079]. Размер установленных завоевателями налогов был таков, что дробление надела между наследниками делало почти невозможной их выплату. В Ираке разорявшиеся крестьяне не могли платить налоги; несмотря на законодательные запреты, они продавали свою землю и бежали в города. Так же как Осман, Муавия жаловал арабской знати поместья, таким образом, помимо государственных земель (фай) в халифате существовали и частные земли (мульк). Мусульмане, покупавшие землю разоренных крестьян, платили с нее лишь десятину урожая, поэтому частная собственность для них имела смысл. Чтобы пресечь бегство крестьян, иракский наместник Хаджжадж ставил на дорогах сторожевые отряды; крестьян возвращали в их деревни. В города не пускали и тех, кто принял ислам и хотел бы (как полагалось ранее) присоединиться к арабам; новообращенные крестьяне отныне должны были оставаться крестьянами[1080]. Чтобы предотвратить разорение сельских жителей, им запрещали продавать своих буйволов. Халиф Омар II в 719 г. подтвердил запрет продажи крестьянских земель, но ввиду отсутствия контроля через несколько лет они вновь стали продаваться – земли скупала знать, обладавшая налоговыми привилегиями[1081]. Хаджжадж принимал энергичные меры, чтобы обеспечить крестьян землей: он мобилизовал население на строительство дамб и каналов. Наместник купил у купцов из Басры тысячи черных рабов, зинджей, и направил их на расчистку солончаков. Халиф Хишам (724–743 гг) также уделял очень большое внимание ирригации[1082].
Тем не менее уход крестьян в города продолжался; Куфа, Басра, Васит быстро увеличивались в размерах. Городские ремесла давали работу части беглецов из деревни, и, кроме того, арабские воины содержали множество слуг. Города арабов к этому времени уже перестали быть военными лагерями, палатки заменили добротные дома[1083]. Численность арабского военного сословия быстро росла; в правление Муавии только в Басре число воинов, получавших регулярное жалование, возросло с 40 до 80 тыс., а число их сыновей – с 80 до 120 тыс. На содержание арабского воинства уходили практически все налоги, и его быстрый рост был причиной нарастающего финансового кризиса[1084].
