Энтони Бивор - Вторая мировая война
В Литве, к северу от Каунаса, советский механизированный корпус неожиданно контратаковал наступающие немецкие войска, введя в бой тяжелые танки КВ. Снаряды немецких танков просто отскакивали от брони КВ и с ними смогли справиться только 88-миллиметровые пушки, которые немцам пришлось срочно подтягивать к месту сражения. Части Северо-Западного фронта отступили в Эстонию, подвергаясь постоянным нападениям спонтанно возникавших отрядов националистов, чего не ожидали ни Красная Армия, ни немцы. Уже перед самым приходом немцев начались массовые погромы евреев, которых обвинили в сотрудничестве с большевиками.
Группе армий «Юг» генерал-фельдмаршала Рундштедта на этом этапе менее сопутствовала удача. Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос был предупрежден пограничниками о надвигающемся вторжении немцев. Кроме того, он располагал более крупными силами, поскольку Тимошенко и Жуков предполагали, что немцы именно здесь нанесут главный удар. Кирпонос получил приказ начать массированное контрнаступление силами пяти механизированных корпусов. Самым мощным из них, на вооружении которого находились тяжелые танки КВ и новейшие Т-34, командовал генерал-майор Андрей Власов. Однако Кирпоносу не удалось эффективно развернуть свои силы, поскольку он практически остался без связи с корпусами, которые к тому же были рассредоточены.
26 июня Первая танковая группа генерала кавалерии фон Клейста начала наступление на Ровно, имея конечной целью захват столицы Украины – города Киева. Кирпонос бросил в бой свои пять механизированных корпусов, но они смогли добиться лишь частичного успеха. Встретившись в бою с советскими танками Т-34 и тяжелыми танками КВ, немцы были потрясены тем, что эти советские машины намного превосходили любую немецкую технику, но из 14 тыс. советских танков «только 3800 были боеспособны» по состоянию на 22 июня. Подготовка в немецкой армии, тактика, радиосвязь и скорость реакции немецких танковых экипажей в основной своей массе значительно превосходили умения и возможности советских танкистов. К тому же у них была сильная поддержка авиации, в основном пикирующих бомбардировщиков. Главной опасностью, которая подстерегала немцев на этом этапе, была их слишком большая самоуверенность. Генерал-майор Константин Рокоссовский, бывший кавалерийский офицер, поляк по происхождению, который впоследствии стал одним из самых выдающихся военачальников Красной Армии, сумел заманить немецкую 13-ю танковую дивизию в артиллерийскую засаду, после того как все его устаревшие танки были уничтожены.
Столкнувшись с непрекращающейся паникой и массовым дезертирством, Кирпонос создал «заградительные отряды», чтобы заставить своих солдат драться. Дикие слухи сеяли панику и хаос точно так, как это было во Франции. Но советские контратаки, хотя и дорого стоившие Красной Армии и часто безуспешные, по крайней мере, смогли замедлить немецкое наступление. Никита Хрущев уже начал, по приказу Сталина, эвакуировать оборудование с украинских заводов и фабрик. Беспощадно проведенная в жизнь эвакуация позволила вывезти на Урал и дальше вглубь Советского Союза большую часть промышленности республики. Эвакуацию также провели в Белоруссии и в других районах страны, но в меньших масштабах. В общей сложности до конца года были эвакуированы 2593 завода и фабрики. Это позволило Советскому Союзу восстановить производство вооружений в районах, расположенных очень далеко от зоны действия немецкой авиации.
Политбюро в атмосфере глубокой секретности приняло решение отправить забальзамированное тело Ленина, а также золотой запас страны и сокровища Оружейной палаты из Москвы в Тюмень. Специальный поезд со всеми необходимыми химическими материалами и учеными, ответственными за сохранение тела, под охраной бойцов НКВД покинул Москву в начале июля.
3 июля генерал Гальдер записал в своем дневнике, что «вероятно, не будет преувеличением сказать, что русская кампания была выиграна всего за две недели». Однако он признал, что огромные пространства страны и продолжающееся сопротивление Красной Армии все же займет немецкие войска еще «на несколько недель». В Германии исследования настроений в обществе, проведенные СС, говорили о том, что немецкие граждане уже заключали пари на то, как быстро закончится война. Некоторые были даже убеждены в том, что их армия находится всего в сотне километров от Москвы, но Геббельс попытался охладить эти завышенные ожидания. Он не хотел, чтобы триумф победы был омрачен впечатлением, будто на победу в русской кампании ушло больше времени, чем планировалось.
Безмерность территории, на которую вторгся вермахт, подавляющая своими бескрайними горизонтами, начинала давить на немецкого «ландсера», как называли на солдатском жаргоне простого немецкого пехотинца. Тех из них, кто был родом из альпийских регионов, особенно подавляли необъятные просторы, казалось, бескрайнего океана земли. Немецкие фронтовые подразделения вскоре столкнулись с тем, что в отличие от Франции, попавшие в окружение советские солдаты продолжают оказывать сопротивление. Они могли неожиданно открыть огонь по немецким солдатам, прячась в огромных полях кукурузы, они нападали на движущиеся к фронту подкрепления и штабы. Всех таких красноармейцев, если удавалось их захватить живыми, расстреливали на месте как партизан.
Многие советские граждане также страдали от излишнего оптимизма. Некоторые говорили себе, что немецкий пролетариат вскоре восстанет против своих нацистских хозяев, поскольку те напали на «Родину всех угнетенных». Те, кто повесил у себя дома карты, чтобы отмечать на них успехи Красной Армии, вскоре были вынуждены снять их, поскольку становилось очевидно, насколько глубоко вермахт продвинулся на территорию Советского Союза.
Однако чрезвычайная самоуверенность немецкой армии вскоре пошла на убыль. Крупные сражения с окруженными советскими войсками становились все более тяжелыми, особенно это проявилось в районе Смоленска. Танковые соединения без труда осуществили широкие охватывающие маневры, но теперь у них явно не хватало сопровождающей пехоты, чтобы оборонять огромное кольцо окружения от атак как изнутри кольца, так и извне. Большое количество советских войск вырвалось из окружения еще до того, как на дрожащих от усталости, стертых до мозолей ногах, измученная тяжелым маршем по пятьдесят километров в день с полной боевой выкладкой, подошла немецкая пехота. А те красноармейцы, кто не смог вырваться из окружения, не сдавались. Они продолжали драться с отчаянной храбростью, пусть и под дулом пистолета комиссара или командира. Даже когда у них заканчивались патроны, они огромными волнами с криками «ура!» бросались вперед в надежде прорвать кольцо окружения. Некоторые шли в атаку, взявшись за руки, в то время как немецкие пулеметчики буквально скашивали их рядами, а пулеметы перегревались от беспрерывного огня. Стоны раненых не прекращались много часов после окончания боя, действуя на нервы немецким солдатам.
9 июля пал Витебск. Подобно Минску, Смоленску, а позднее Гомелю и Чернигову, это был сплошной ад из горящих деревянных домов, подожженных зажигательными бомбами люфтваффе. Пожары были настолько большими, что многие немецкие солдаты на своих машинах были вынуждены повернуть назад. Немцам понадобилось целых тридцать две дивизии, для того чтобы уничтожить попавших в Смоленский котел. Kesselschlacht, т.е. сражение в котле, не прекращалось до 11 августа. Красная Армия понесла 300 тыс. «безвозвратных потерь» убитыми и попавшими в плен вместе с 3200 танками и 3100 орудиями. Но контратаки с востока помогли более чем 100 тыс. советских солдат и офицеров вырваться из котла. Кроме того, случившаяся здесь заминка в наступлении впоследствии оказалась для немцев фатальной.
Писатель и военный корреспондент Василий Гроссман смог посетить в то тяжелое время военный госпиталь. «На маленькой полянке среди осинок около 900 раненых. Кровавое тряпье, обрезки мяса, стон, тихий вой, сотни мрачных, страдающих глаз. Молоденькая рыжая докторша потеряла голос, всю ночь оперировала, лицо у нее белое – вот-вот упадет». Она с улыбкой рассказала Гроссману, что только что прооперировала его друга, Иосифа Уткина. «Она улыбнулась: “Я его режу, а он стихи мне читает”. Голос едва слышный, помогает себе говорить руками. Несут новых, все мокрые от дождя и крови».
Несмотря на свое впечатляющее продвижение вперед, и на то, что немецкие солдаты уже повсюду устанавливали дорожные указатели, показывающие направление на Москву, немецкая армия на Восточном фронте неожиданно начала опасаться, что достигнуть победы в этом году ей все же не удастся. Три группы армий потеряли в общей сложности 213 тыс. человек. Эта цифра, возможно, и составляла всего одну десятую потерь, понесенных Красной Армией, но если война на истощение продолжалась бы еще долго, то вермахту стало бы трудно защищать свои слишком растянутые коммуникации и наносить удары по оставшимся советским войскам. Перспектива ведения военных действий еще и на протяжении русской зимы выглядела для многих немцев крайне удручающе. Немцам не удалось уничтожить Красную Армию в западной части Советского Союза, и теперь перед ними открывалась огромная евразийская территория. Линия фронта растянулась теперь с 1500 км до 2500 км.
