Том 1. Философские и историко-публицистические работы - Иван Васильевич Киреевский
Итак, система майоратств клонится к тому, чтобы в каждом семействе произвести по крайней мере одного глупца. Но когда мы вспомним, что этому глупцу законы отдают все имение, что его братья и сестры брошены в мире без достаточных средств к пропитанию, тогда нельзя не согласиться, что эта система равно противна частному и общему благосостоянию. Младшие братья видят в старшем несправедливого похитителя, существо, достойное ненависти или, по крайней мере, зависти. Если же братская любовь пересилит несправедливость законов, то не пересилит ужасной необходимости беспомощного положения. Так во всех отношениях действия майоратств были вредны: они разорили семейства, уронили земледелие в земле плодоносной до изобилия, покровительствовали праздности, врожденному недостатку народа, и заглушили все чувства приязни, которые составляют основу семейного счастия, на котором, в свою очередь, основывается благосостояние целого общества.
Другой источник бедствий Испании заключается в обществе, называемом «места». Это общество, обладающее многочисленными стадами овец, пользуется преимуществами исключительными и гибельными для земледелия. Места обязана происхождением своим союзу, заключенному в 1556 году между нагорными жителями и обитателями долин с тою целью, чтобы доставить стадам покровительство законов. Но впоследствии она так распространила свои преимущества, что не только завладела всеми лугами государства, но даже превратила все пажити в пастбища. Таким образом места равно вредна стадам, земледелию и народонаселению. Чудовищное общество это состоит из благородных, из чиновников и из особ духовных, владеющих богатыми монастырскими имениями. Стада их почти без платы имеют право пастись на всех пастбищах государства, общество их имеет свои законы и свое судилище, наказывающее по произволу всех нарушителей прав его. Оно пользуется монополией не только в отношении к пастбищам, но и в отношении к продаже шерсти. В XVI веке стада его доходили до 7-ми миллионов штук, в начале XVII до 2 1/2 миллионов, потом умножились до 4-х миллионов, а теперь простираются до 5-ти миллионов и составляют почти половинное количество всех стад Испании. Нет примера монополии более вредной даже в самой Испании. Правда, что общее мнение сильно выражается против этого общества, и народ вообще негодует на его неслыханные утеснения.
Неотчуждаемые имущества всякого рода составляют также одну из причин упадка промышленности в Испании, и, несмотря на противодействие людей просвещенных, эти неотчуждаемые имущества беспрестанно прибавляются в числе и обширности. Они производят ужасное неравенство, неподвижность и застой в капиталах, собирая богатства в руках немногих и повергая большинство в совершенную нищету, они порождают преступления, портят нравы и уничтожают самую возможность нравственного здоровья государства. В материальном отношении они не так вредны. Убивая промышленность, они возвышают цену земель и вместе уменьшают их внутреннее достоинство. Так, в Испании земли ежедневно становятся и незначительнее и дороже. Естественно, что вредные следствия такой системы должны беспрестанно увеличиваться, покуда все государство сделается наконец одною неотчуждаемою собственностью нескольких лиц, между тем как весь остальной народ останется в нищете и крайности.
Заметим однако, что неотчуждаемые собственности духовенства, говоря вообще, возделываются лучше, нежели собственности частных людей.
4. Фабрики и торговля
Там, где земледелие так несовершенно, фабрики необходимо должны быть в самом жалком состоянии. Испания, которая в XV веке снабжала остальную Европу превосходными сукнами, богатыми шелковыми тканями, перчатками, железными и стальными изделиями и великим множеством других различных предметов, теперь из других государств получает почти все предметы, которых производство требует капитала, ловкости, сметливости и вкуса. Выключая некоторые весьма дорогие заведения, принадлежащие казне, которых монополия и чрезмерные привилегии разоряют частную промышленность, в Испании не найдется решительно ни одной фабрики утонченных изделий: грубые прядильни шерсти, бумаги, шелку, пеньки и льну, несколько дурных бумажных фабрик, кожевенные заводы и простые кузнецы — вот единственные ее мануфактурные средства. Другие торговые отрасли в таком же цветущем виде. Внешняя торговля, обнимавшая прежде оба полушария, ограничивается теперь несколькими кораблями, случайно пристающими из Кубы, Порто-Рико и Филиппинских островов и подвергающимися всем бедствиям, могущим произойти от недостатка застрахованья и меною произведений естественных, как-то: шелку, шерсти, вина, масла, винных ягод, миндаля, соли — на мануфактурные изделия внешние. Что же касается до внутренней торговли, быстрое обращение которой столько способствует благосостоянию и богатству парода, то она также не в лучшем положении и не представляет никакого признака улучшения и деятельности. Причины такого совершенного бездействия, конечно, многоразличны, главная суть — недостаток сообщения, дороговизна всех способов доставления и неверность, испорченные дороги между разными провинциями, совершенное отсутствие водяных каналов (я не называю сообщением бесполезную и жалкую канаву, соединяющую Сарогоссу с Туделой), разнообразие веса и мер, странность торговых постановлений, которые, кажется, писаны ненавистью ко всякой продаже, взыскания земского начальства, угнетательного, неверного, беспокойного, подозрительного, разорительные налоги, взимаемые по оценке и не один раз, а при каждом переходе из рук в руки, прежде нежели дойдут до потребителя, позволенные систематические притеснения от полицейских и таможенных чиновников, которые, как муравьи, рассыпаны повсюду и живут не жалованьем, но притеснениями, всегда безнаказанными, и, наконец, невероятное распространение контрабанды, под системою законов неправедных, угнетающих и как бы нарочно для того установленных, чтобы ускорить разорение купечества и целой земли. Вот частью причины, уничтожающие внутреннюю торговлю, а между тем морские разбойники Западной Америки, руководимые корыстью и национальною ненавистью, разъезжают около мысов и заливов и вынуждают малое число матросов, перевозящих из порта в порт товары, искать убежище под чужим флагом. Торговля, этот неисчерпаемый источник богатства, сделалась в Испании предметом общего презрения: гордость и бедность, предрассудок и невежество, лень и нищета царствуют там везде и везде чванятся, общественное устройство, противное всем необходимым правилам благосостояния и усовершенствования, развратили чувства и сковали в несчастной этой земле понятия умственные и совесть.
5. Состояние науки и познаний
В земле, где не уважают земледелия, где падают первые и все полезные ремесла, и литература и науки необходимо должны соображаться с общим упадком. Испания не противоречит себе: в системах общественных и умственных царствует совершенное согласие, или, лучше сказать, однообразие. Это общий застой, мертвое море, где все живущее живет только потому, что слило существо свое с вялой стихией, в которой гниют эти искаженные творения. Умственные способности народа (деятельная пружина хорошего правления) не могут развиться там, где всякое сведение считается своим смертельным врагом. Нет земли в Европе, где бы сила этой истины была ощутительнее. Здесь приняты самые
