Всеволод Вихнович - Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины)
Следует указать еще одну подробность. Согласно Книге Левит (5:7), голуби были единственным видом птиц, которых разрешалось бедным людям приносить в жертву за грех. Есть основание полагать, что только при царе Ироде этих птиц стали разводить в домашних условиях, до этого в основном ловили диких. Об этом свидетельствует то, что в древнейшей части Талмуда Мишне, птицы, содержащиеся в неволе, именуются «голуби Ирода»{183}. Поскольку, как следует из евангельской литературы (Матфей, 21:12, Иоанн, 2:14), жертвенные голуби в большом количестве продавались во дворе Храма, то царские голубятни, возможно, приносили в казну немалый доход.
Однако строительство иудейских культовых сооружений не ограничивалось только Иерусалимом, но и распространялись на другие места. Например, в Хеброне Ирод приказал окружить величественной стеной, большая часть которой сохранилась и до нашего времени, могилу патриархов и праматерей. Ведь там, в пещере Махпела, находятся могилы патриархов Авраама, Исаака, Иакова и праматерей Сарры, Ревекки и Лии, почитаемые всеми потомками Авраама, к числу которых, помимо евреев, принадлежат и арабы. Аналогичные стена и памятник были сооружены Иродом и вокруг того места, в нескольких километров от Хеброна, где, по преданию, Авраам поставил алтарь Всевышнему.
В контексте удавшегося великого проекта религиозного строительства, принёсшего Ироду заслуженную славу нового Соломона, можно представить и то, как строились отношения с главными религиозными движениями в иудейском сообществе его царства.
Наиболее тесно связанными с предыдущей династией и вообще элитой иудейского общества были саддукеи. Казалось бы, их представители могли бы составить наиболее серьезную оппозицию царю. Однако в течение всего царствования Ирода Иосиф Флавий не упоминает о саддукеях. Скорей всего, причиной может служить то, что саддукеи представляли собой не столько религиозную группу, сколько социальную аристократическую элиту иудейского общества, тесно связанная с властью Первосвященника. Назначение Иродом Первосвященниками уроженцев не Иерусалима и даже не Иудеи, конечно, не способствовало сплочению их как партии. Помимо этого, Ирод при строительстве Храма явно не скупился на знаки уважения к основной массе храмового священничества в целом и даже поручил священникам строительство самых священных мест Храма, тщательно соблюдая при строительстве Храма все заповеди Торы. Но и самое главное — возвышая великолепие Храма, Ирод, несомненно, увеличивал тем самым и благосостояние высших слоев иерусалимского священнического сообщества, что явно не способствовало формированию открытой оппозиции.
Отношения Ирода с фарисеями были гораздо сложнее, что объясняется прежде всего тем, что фарисейское движение охватывало гораздо более широкие слои народа и, следовательно, можно найти в нём разные оценки политики Ирода.
Еще в начале своей карьеры в 47 году до н.э., когда Ирод предстал перед судом синедриона как правитель Галилеи, именно фарисей Самея предсказал блестящее будущее молодому полководцу и то, что в своё время он накажет своих судей. При осаде Иерусалима в 37 году до н.э. Иродом именно вожди фарисеев Самея и Поллион и их сторонники стояли за прекращение сопротивления (ИД. Т. 2. С. 89). После взятия города они удостоились со стороны Ирода особого почёта (ИД. Т. 2. С. 131). В дальнейшем эти лица снова встречаются опять-таки в весьма красноречивой ситуации. Для укрепления своей власти царь потребовал от своих подданных принести присягу в на верность лично ему. Однако встретив отказ со стороны Самеи и Поллиона и большинства их последователей, он их не наказал и даже освободил от такой присяги (ИД. Т. 2. С. 177). Нечто подобное произошло и в конце царствования Ирода, когда возникла необходимость принести присягу Цезарю и самому царю. От этого отказались 6 тыс. фарисеев, но отказавшиеся присягать отделались только штрафом, в то время как «все иудеи клятвенно подтвердили верность Цезарю и повиновение постановлениям царя» (ИД. Т. 2. С. 245).
Очевидно, с этой умеренной частью фарисеев Ироду удалось установить хорошие отношения, причём прибегая к методам тактичного убеждения в случае недовольства его нововведениями. Например, всеобщее возмущение ревнителей иудаизма вызвало украшение театра золотыми изображениями трофеев, захваченных Октавианом у побеждённых народов, поскольку среди них встречались были изображения вооружённых людей, что было запрещено по иудейским законам. Тогда Ирод пригласил самых влиятельных протестующих и приказал убрать эти трофеи, что сразу обнажило голые деревянные столбы. Это сразу разрядило обстановку и даже вызвало общий дружный смех (ИД. Т. 2. С. 164–165). Прибегал он и к мерам экономического характера, в частности, Ирод даже пошёл на освобождение подданных иудеев от трети податей под тем предлогом, что люди должны оправиться от последствий неурожая (ИД. Т. 2. С. 176–177).
Однако, как и всегда в истории всех стран и народов, внедрение новшеств даже внешнего характера встречает резкий протест приверженцев старого порядка. Неудивительно поэтому, что после, казалось бы, невинных вышеописанных эпизодов с украшениями театра Иосиф Флавий сообщает о заговоре десяти фанатично преданных старым порядкам людей, «которые не желали примириться с противным народному духу нововведениями и видели в нарушении основных обычаев начало великих бедствий. Эти люди считали священной обязанностью скорее подвергнуться опасности, чем допускать такие нововведения в государстве и спокойно взирать на то, как Ирод насильно насаждает противные народному духу начала». Вышесказанное вполне применимо к определению понятия «зилоты» и «зилотизм» всех времен и народов. Характерно и то, что среди этих заговорщиков был даже слепец, хотя никакой помощи задуманному делу убийства Ирода он не мог принести. Схваченные с поличным по доносу заговорщики и допрошенные лично царем «не высказали раскаяния, не пытались отрицать свою вину, но тотчас после ареста отдали свои кинжалы и храбро сознались, что составили заговор с благою и честной целью, причём не было и речи о какой-либо личной выгоде или личной мести, но преследовались лишь благо народа, которое оберегать должен быть готов всякий». Эрудированный читатель может вспомнить многие подобные заявления террористов всех времен и народов, от русских народовольцев до современных исламских террористов. Характерно и то, что казнь заговорщиков только повысила их авторитет среди ортодоксов. Когда же толпой был растерзан разоблачённый доносчик, то никто не донёс на его убийц (ИД. Т. 2. С. 166).
Со временем влияние этих «зилотов» среди фарисеев настолько усилилось, что в конце жизни и правления Ирода Иосиф Флавий говорит о фарисеях такими словами: «Среди иудеев существовала партия, которая кичилась своим точным соблюдением закона и имела притязание на особое благоволение Всевышнего. В полном подчинении у этой секты были женщины. Партия эта именуется фарисеями. Они могли в сильной степени оказывать сопротивление царям, будучи в одинаковой мере хитры и готовы открыто воевать с ними и подрывать их авторитет» (ИД. Т. 2. С. 245). Далее говорится об их участии в заговоре, направленном против царя, жены брата Ирода Фероры. Несомненно, речь идет о выделении из среды фарисеев крайне националистической, сплочённой религиозным мессианским духом группы фанатиков, противников всего чуждого, по их мнению, традиционному иудаизму, — «сикариев» (буквально «разбойников», «убийц» от латинского sica — «кинжал»).
К последним можно отнести и участников «дела с орлом». Как сообщает Иосиф Флавий, на воротах Храма был укреплен золотой орел, как полагает Ренан, в качестве трофея по случаю какого-то римского праздника{184}. Уже в самом конце царствования и самой жизни царя Ирода два знатока иудейских законов Иуда сын Сарифея и Матфий сын Маргалофа подговорили своих юных последователей «уничтожить все начинания царя, противоречащие основным древним законам, и начать борьбу за благочестие за эти законы» (ИД. Т. 2. С. 260).
Ирод, конечно, сознавал, что его политике модернизации страны и даже сохранению её независимости и процветания угрожают прежде всего эти фанатики, не желающие воспринимать реалии современного мира. При этом они готовы жертвовать собой и другими, а ненависть у них вызывают даже благодеяния царя для народа, проявленные во время природных бедствий. Все эти соображения привели к неизбежным последствиям. Во-первых, Ирод создаёт соответствующий аппарат государственной безопасности с развернутой сетью, говоря современным языком, полицейских сил, доносчиков и провокаторов. Как это обычно бывает, эта, возможно, необходимая система постепенно в условиях абсолютной власти и тайной деятельности сама становится независимой и способной на провокации, чтобы доказать свою полезность властителю. Как увидим дольше, это стало причиной семейных трагедий царя, особенно в конце его жизни.
