Дмитрий Верхотуров - Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР
Из «Новостали» пришел приказ – в особом квартале во что бы то ни стало нагнать план. Приказ, пришедший в самый разгар осени, когда строительный сезон уже завершился, означал разрыв с существующей строительной практикой. Кузнецкстрою предстояло вести работы в условиях сибирской зимы. В этом они были первопроходцами. Еще никто в мире не вел бетонных и монтажных работ на 40 – 50-градусных морозах. Сегодня строительство зимой в Сибири – дело привычное. Но тогда это было в большую новинку. Многие инженеры и строители, в первую очередь американцы, сомневались, что такое возможно. Зима 1930 года выдалась ранней и необычно холодной. Уже в конце ноября ударили 40-градусные морозы.
В октябре 1930 года наконец-то были готовы чертежи мартеновского цеха, и началось спешное развертывание бетонных работ. Заливались фундаменты под печи. Одновременно развернулось ударное строительство Кузнецкой ГРЭС. 29 ноября 1930 года партком стройки и комсомольская организация провела первый комсомольский субботник на площадке электростанции. В этот же день начались работы на площадке литейного цеха. На работу вышел Франкфурт и секретарь райкома комсомола П.И. Комаров[286].
Ударил сильный мороз, быстро дошедший до 40 градусов. Земля, бетон, гравий смерзлись. В литейном цехе комсомольцы долбили ломами и кайлами звенящую от мороза землю. На электростанции разбивали лежащие на платформах смерзшиеся груды щебня. 1 декабря 1930 года начались бетонные работы на электростанции. В это время завершалось бетонирование фундамента под мартеновский цех, законченный 6 декабря. Морозы жали, не переставая. Все свободные силы стройки были брошены на утепление бетона. Спешно строили тепляки, в которых зажигали жаровни, бетон укрывался соломенными матами. Без остановки шли бетонные работы. Бетонщики сложили печи для подогрева воды и оборудовали чугунные трубы для нагревания щебня. По площадке сизый дым от дров смешивался с белесой морозной дымкой. Крики бригадиров разносились далеко окрест.
Люди работали на жгучем морозе в худых телогрейках и шапках, в легкой обуви. Спасались тем, что обматывали ноги мешками из-под цемента и привязывали их веревками. Никто не хотел отступать. Человек мог уйти с работы только больным или сильно обмороженным.
На многометровой высоте, на сильном морозе, который на ветру и высоте становился еще сильнее, шел монтаж стальных конструкций домен и кауперов. Мороз вывел из строя компрессор, и потому клепка опять велась вручную. Монтажники торопились. Для быстрого монтажа кауперов мастера И.Д. Ворон и Г.Е. Щуплецов изготовили складную мачту, которая раскладывалась по мере роста каупера. За особый квартал 1930 года с помощью таких мачт удалось склепать три каупера и на 90 % склепать конструкции домны № 1. Одновременно делали огнеупорную футеровку труб, кладку лещадей и стенок печей.
В октябре подоспели чертежи коксохимического цеха. Работы на его площадке начали не откладывая. Но тут строителей ожидал крупный и неприятный сюрприз. Землекопы, прокопав полутораметровый слой, на уровне фундамента коксовых батарей наткнулись на плывун – слой вязкой, пропитанной водой глины. Стало ясно, что строить на такой почве нельзя. Гидрогеолог, составлявший описание геологического строения площадки, допустил крупный просчет. Но и откладывать возведение цеха было нельзя. Темпы не ждали, и перенести куда-то в другое место коксохимический цех уже не было никакой возможности. 9 октября 1930 года Франкфурт созвал на совещание инженеров Кузнецкстроя, объединения «Союзкокс» и инженеров французской фирмы «Дистикон», с которой был заключен договор на строительство коксового цеха. Французы предложили укрепить плывун сваями.
Попробовали забить сваи, но они ушли в плывун, словно в тесто. Этот путь не годился. Тогда французы предложили укрепить фундамент длинными железобетонными сваями. Нужно было только заказать их во Франции. Франкфурт же поставил перед своими инженерами задачу придумать способ изготовления железобетонных свай на месте, из подручного материала. Такой способ был придуман.
Через несколько дней началась забивка железобетонных свай конструкции Союзкокс – Кузнецкстроя. Сначала в грунт забивалась деревянная свая, которая вытаскивалась. Затем в полость ставилась железная труба с приваренным раструбом. В трубу вставлялся арматурный каркас сваи и заливался бетон. Пока он не застыл, железную трубу вытаскивали, и бетон заполнял полость в грунте[287]. Через некоторое время французским инженерам показали фундамент коксохимического цеха, укрепленного железобетонными сваями. Их удивлению не было предела.
18 октября 1930 года правление объединения «Востоксталь» утвердило план прокатного цеха Кузнецкого комбината, и «Стальпроект» стал разрабатывать чертежи. В начале декабря поступили первые чертежи цеха, и тут же начались планировочные и земляные работы на его площадке. Промерзшую землю, совершенно не поддающуюся лопатам и ломам, рвали динамитом. Одновременно с работами на прокатном цехе стали рыть глубокую, шестиметровую траншею под водопровод.
И, наконец, 6 декабря 1930 года на площадке мартеновского цеха начался монтаж стальных колонн цеха. В Сибири впервые устанавливали такие крупные металлоконструкции. Монтажники с особыми предосторожностями подняли и закрепили первую стальную колонну. До конца декабря были установлены еще несколько колонн мартеновского цеха[288].
План особого квартала был недовыполнен и на Кузнецкстрое. В течение этих трех месяцев здесь нужно было освоить 16 млн. рублей стоимости строительных работ, но освоенными оказались только 11 млн. рублей, 69,3 % от плана квартала[289].
Сталинградский тракторный завод
В начале 1930 года на Сталинградском Тракторострое уже были собраны конструкции основных цехов. В цехах стали стеклить окна, укладывать полы, готовиться к монтажу оборудования и обучать новых рабочих.
Завод уже мог принять новые станки, но рабочих, умеющих работать на них, не было. Их предстояло подготовить из молодежи, направленной на строительство завода по путевкам ВЛКСМ. Нужно было наладить кадровый отдел завода и приступить к созданию заводских рабочих кадров. Эту работу возглавил Михаил Александрович Водолагин, переброшенный на СТЗ с поста секретаря Сталинградского губкома комсомола.
Поскольку здание заводоуправления еще только достраивалось, отделу кадров выделили временно помещение будущей лаборатории. Выделили с условием: вставить окна и закончить внутреннюю отделку. Пришлось будущим кадровикам завода взяться за инструмент и заняться строительством своего помещения.
Первым делом для кадрового отдела СТЗ стал прием комсомольского пополнения стройки. ЦК ВЛКСМ собрал со всей страны и направил на строительство тракторного завода и обучение в фабрично-заводском училище 7 тысяч комсомольцев. Большинство из них приехало для учебы в училище, но, поскольку училища еще не было и оно открывалось только в апреле, комсомольское пополнение временно перебросили на строительные работы.
Отдел кадров послал запрос в Наркомат труда с просьбой завербовать и направить на завод около тысячи квалифицированных рабочих и около 300 человек высококвалифицированных станочников. Эти рабочие приезжали на завод в течение января – марта 1930 года, но к началу апреля их приток прекратился. 16 апреля 1930 года отдел кадров подвел итог: завод из тысячи квалифицированных рабочих имеет всего 635 человек, а из 290 высококвалифицированных рабочих приехал только один[290]. Стало ясно, что можно рассчитывать только на свои силы.
В январе 1930 года работы в механосборочном цехе дошли до той фазы, когда уже нужно было начинать стелить полы. Бригада работников, выполнявшая эти работы, поставила жесткое условие, что приступит к настилке полов только тогда, когда цех будет полностью застеклен.
А застеклить огромный механосборочный цех было очень непростой задачей. Нужно было вставить 28 тысяч квадратных метров стекла. За эту работу взялись комсомольцы. Они в сильный мороз и ветер на огромной высоте резали и вставляли стекла, закрепляя их горячей смолой. Рукавиц на стройке не было, и комсомольцы работали голыми руками. От резкого перепада жары и холода трескалась кожа рук и лица. Некоторые приходили в медпункт с залитым кровью лицом, и после перевязки, несмотря на категорические запреты врачей, возвращались доделывать свою работу.
Еще одним комсомольским объектом стала настилка полов в кузнечном цехе. Нужно было на бетонную стяжку наклеить на расплавленную смолу специальные деревянные половицы из поставленных на поперечный срез брусков. И здесь работа велась с огромным энтузиазмом, с быстрыми темпами, на морозе, при острой нехватке обуви и спецодежды. Обувь, в которой они приехали на стройку, быстро расползлась от горячей смолы. Рабочие собрали все сапоги на стройке и отдали их комсомольцам, чтобы те поскорее закончили свой объект. Здесь потери были серьезнее. После того как в медпункт снова пришли пострадавшие от холода с растрескавшейся кожей, врачи обратились к Иванову с требованием запретить им работать хотя бы несколько дней. Иванов категорически запретил им до выздоровления выходить на работу. Впрочем, через несколько дней пострадавшие комсомольцы снова оказались на площадке.
