Борис Хольмстон-Смысловский - Первая русская национальная армия против СССР
Еще во время военных действий военно-инженерное искусство начало заменять фортификационную железобетонную линию на укрепленную полосу, глубоко эшелонированную в глубь оборонительной территории.
Фортификационное инженерное искусство пережило исторический кризис, как некогда пережила его линейная тактика. Линейной силе — железа и огня на смену пришла новая сила, сила «вязкости глубины» и «огневого изматывания».
Генерал-фельдмаршал фон Шлиффен говорил: «Битвы не выигрываются занятием позиции. Они достигаются исключительно движением». К этому оперативному поучению в принципе можно отнести и оперативное положение о фортификациях.
Основной слабостью постоянных фортификаций является их постоянная привязанность к определенному месту. Их неподвижность. Это их уязвимое место. Это дает ключ к их прорыву. К их обходу. К их уничтожению. Огнем или покорению осадой.
Современная высокоманевренная армия с небывалой мощью огня, насыщенная грандиозной военной техникой, всегда сможет бой с крепостью предрешить в свою пользу. Ведь это будет бой между активным, маневренным огнем и пассивным железобетоном.
Современный атомный огонь только усиливает вышеуказанное положение.
Железобетонные бункера — это надгробный памятник над духом, моралью, маневром и живым телом каждой армии, которая будет искать спасения и победу в глубине этих «непобедимых» и «непроходимых» фортификаций.
Советский Генеральный штаб в организации партизанских очагов нашел последнее слово современной крепостной техники.
Советы создали подвижную и маневренную крепость.
Создали оперативные запоры для оперативных маневров.
Вместо неподвижного железа и бетона мы видим теперь подвижные партизанские очаги. Эти очаги организуются согласно оперативному плану. Перебрасываются с места на место. То появляются перед фронтом наступающего противника, потом, рассыпавшись, начинают висеть над флангами оперирующих дивизий, стесняя их тактическое продвижение, и часто «окончательно разбитые» партизанские очаги снова организуются в глубоком тылу противника, чтобы снова начать парализовать как жизнь тыла, так и свободу оперативного решения и оперативного маневра неприятеля.
Сегодня партизанские очаги, благодаря своей исключительной подвижности, неуязвимости, эластичности и чрезвычайной силе боевого огня, а также гибкости водительства, координируя свою тактику с оперативными планами своих войск, могут с большим успехом выполнять боевые задачи укрепленных позиций.
Для ясности, повторим роль партизанских очагов в тактике «малой войны». Эти очаги, как некогда крепости или укрепленные районы, теперь загораживают противнику дороги, а часто делают их и совершенно непроходимыми. Партизанские очаги стесняют маневр наступающего или расстраивают порядки отступающего. Парализуют работу тыла неприятеля, вражескую коммуникацию, его снабжение, его транспорт и его управление. Отвлекают резервы противника и часто связывают его фронтовые войска. Таким образом, мы ясно видим, что роль старых крепостей или отчасти современных укреплений постепенно переходит по тактике малой войны в руки гибких и подвижных партизанских бригад.
Горы, леса, болота и руины городов — все это будет в будущей войне против революционных армий пунктами их опоры и пунктами организации партизанских очагов.
Организации будущих фронтов этой новой подвижной системы полевых укреплений.
Партизанские очаги лягут тяжелым бременем на классическую оперативную калькуляцию Генеральных штабов западных демократий.
Ведь, в сущности, партизанская организация, легкость, эластичность, неуязвимость и внезапность удара, при сохранении огромной силы боевого огня, может в будущем часто нейтрализовать огневое превосходство регулярной армии. Из нашего опыта мы видели, как танковые части и тяжелая пехота вязли в лесах и болотах. Они с трудом шли через занятые партизанами горы и пробивались сквозь руины. Воздушные силы были очень часто бессильны проникнуть в маскировку партизанских бригад.
Итак, на заре военной истории мы пробивались через изгороди и земляные валы. Потом лезли на кирпично-каменные стены. Остановились временно перед железом и бетоном. Перед окопами, окутанными колючей проволокой. Остановились и начали терять маневр и забывать военное искусство.
Тактика и шаблонный расчет начали заменять талант полководца.
Но та же победоносная техника пришла на помощь тому же полководцу.
Тяжелая артиллерия, минометы, подрывное дело и штурмовая авиация — разбили железо и бетон и разметали колючую проволоку. Танковые массы решили участь окопной войны. Ломая недобитое и стирая с лица земли систему фортификаций и укреплений, они вывели наступающие армии через укрепленную полосу на простор оперативных маневренных полей. Железо и бетон, окопы и проволока не спасли пассивную оборону от наступательного порыва современных полевых войск.
Поэтому Вторая мировая война не позволила армии зарыться в землю.
Преимущества наступления явно доминировали над техникой обороны.
Тогда инженерное искусство начало выдвигать новую организацию, организацию глубоко эшелонированной железобетонной системы фортификационных укреплений целых полос и даже районов. Однако опыт «Атлантического вала» и линии «Зигфрида» являются наилучшими историческими примерами. Примерами решительного и окончательного прорыва укрепленных полос. Примерами массированного огня артиллерии, воздушной бомбежки, танковых прорывных ударов и парашютных тыловых десантов. Эти методы боя решили участь и укрепленных полос.
Теперь советский Генеральный штаб предлагает систему подвижных партизанских очагов. Предлагает в будущей мировой войне регулярным армиям пробиваться сквозь пространства гор, лесов, болот и руин, охваченных огневым и политическим пожаром «малой войны».
Советский Генеральный штаб предлагает ввести в бой новую, чисто революционную организацию подвижных военнополитических крепостей.
* * *Захочет ли консервативный Запад учиться?
После Первой мировой войны германский Генеральный штаб старательно изучал недавний исторический опыт.
Анализируя ход военных действий, немцы пришли к убеждению, что «мотор» не является исключительно слугою тактического оружия. Этот «мотор» может дать в руки военного искусства и оперативные возможности.
Победители почили на лаврах. Побежденные искали причины поражения и средства победы в будущем вооруженном столкновении.
В сентябре 1939 года на полях западной Польши «мотор» сдал свой оперативный экзамен.
Координации действий танковых моторов с действиями моторов воздушного флота обязана Германия сравнительно легкой победе над польской армией. Армией, сидевшей на конях и маневрировавшей пехотными ногами.
Военная мысль западных демократий, а вместе с ними и польской армии, упорно придерживалась методов и форм Первой мировой траншейной кампании. После польского опыта, переработки его и совершенства, немцы во всеоружии в 1940 году выступили против западных союзников.
Германский Генеральный штаб ожидал, что французы и англичане не повторят польских ошибок. Но Генеральные штабы западных демократий проспали боевой опыт трехнедельной германо-польской кампании. За свой военный консерватизм Запад заплатил небывалым военным погромом. В течение 6 недель германские армии тотально разгромили вооруженные силы западных демократий. Немцы не ожидали такого легкомыслия со стороны западных союзников.
Выдающий стратег, начальник германского Генерального штаба генерал-полковник Гальдер в своем дневнике от 29.IX.39 писал: «Французы и англичане, конечно, усилят защиту против танковых дивизий и штурмовиков люфтваффе. Польский поход ни в коем случае не сможет быть рецептом для войны на Западе».
Но Запад не захотел учиться и повторил ошибку как Первой мировой войны, так и Польского похода. Что было простительно полякам, атакованным первыми и техническими бедным, то совершенно было непонятно в действиях технически богатого Запада, и имевшего несколько месяцев времени использовать опыт германского «блиц-фельд-цуга» на полях Польши.
Захочет ли теперь технически и экономически богатый, но консервативный Запад изучить, понять, а главное, принять к сведению и исполнению жестокий и кровавый опыт германосоветской войны?
Совершенная военная техника непосредственно и косвенно пришла на помощь партизанскому делу. О непосредственном влиянии техники на партизанскую тактику и на партизанские возможности было уже сказано выше. Теперь я коснусь той «косвенной» помощи, которую оказала современная техника «малой войне».
Современный огонь является страшным и могучим. Огнем пулеметов и автоматов пехоты, минометов и бомбометов, тяжелой и легкой артиллерии, танковых соединений и штурмовой авиации. Этот огонь заставил современную тактику боя очистить поля огневых сражений. Исторически из сомкнутого строя, то есть из каре, пехота перешла в линейное построение с тем, чтобы, несколько десятков лет спустя, рассыпаться в цепь. Последнюю огневую кампанию начали боями отдельным звеном, перебежкой от рубежа к рубежу, и техническое поле опустело. Наступление и оборона ведутся огнем. Бои вспыхивают на тактических рубежах. Процесс боя — это, в сущности, маневр огнем. В предыдущую мировую кампанию пехотное наступление готовилось артиллерийским огнем, а во Вторую мировую войну сам «огонь» повел наступление. Концентрация войсковых масс для тактического удара по старым, добрым рецептам перестала существовать. Вслед за тактическим полем боя опустело и тактическое предполье.
