Жизнь - капля в море - Алексей Станиславович Елисеев
В начале сеанса нам удается передать космонавтам, что мы надеемся как можно скорее после открытия люка всех видеть в кадре для приема сообщения. Наши, конечно, сразу догадались, в чем дело, и обещали постараться.
Теперь ждем открытия люка. Ждут все — космонавты, журналисты и гости. Волнующий момент. Впервые на орбите встречаются посланцы двух стран. Сейчас, кажется, произойдет символическое рукопожатие между двумя главными конкурентами в космосе и главными претендентами на мировое военное превосходство. У всех настроение такое, как будто на их глазах происходит переход от опасной конфронтации к доброму сотрудничеству.
Телевизионная камера направлена на люк. Видим, как медленно убираются замки и крышка люка плавно начинает поворачиваться. Как только образовалась щель, с обеих сторон раздались радостные восклицания, приветствия, смех. Потом крышка освободила проход, и начались рукопожатия, объятия… По нашему напоминанию космонавты и астронавты сделали паузу для заслушивания приветствия, а потом стали обмениваться сувенирами, подписывать свидетельства о стыковке и встрече на орбите. В качестве сувениров они вручили друг другу по пять миниатюрных государственных флагов своих стран. Одна пара таких флагов была подарена мне после полета. Закрепленная на планшете с благодарностью и подписями всех участников полета, она до сих пор хранится у меня как ценная реликвия.
В Центре управления в это время царило всеобщее возбуждение. Гремели аплодисменты, все поздравляли друг друга, журналисты непрерывно брали интервью, а телекамеры передавали все происходящее в эфир.
После полета мне удалось посмотреть видеозаписи, сделанные бортовой камерой корабля «Аполлон». Я увидел, что когда люки открылись, американские астронавты настойчиво приглашали наших ребят в стыковочный модуль, пытаясь перенести место первой встречи в свой корабль. Но космонавты не поддались. Патриотические чувства у них были развиты не слабее, чем у американцев.
Последующие два дня экипажи были очень плотно загружены. Переходы из одного корабля в другой и совместные эксперименты чередовались почти без перерывов.
В одном из сеансов связи с экипажами беседовал президент США Д.Форд. Этот естественный, непринужденный разговор произвел значительно более приятное впечатление, чем чтение приветственного письма Брежнева. К сожалению, у наших партийных руководителей вообще не была развита культура речи. Их выступления всегда были кем-то подготовлены, проверены, и лучшее, что они могли сделать, — это зачитать написанное. Послание Брежнева являлось некой ширмой, скрывающей его от людей, а живая беседа Форда, наоборот, психологически приближала американского президента к народу и делала его более популярным.
Еще два сеанса заняла пресс-конференция. По-моему, ничего особо интересного в ней не было. Она лишь усиливала чувство реальности происходящего.
В течение этих двух дней никаких острых ситуаций не возникало. Конечно, не все шло гладко — иногда приходилось искать решения на ходу, но больших трудностей не было. Время совместной работы пролетело незаметно. Перед окончательным расхождением кораблей была выполнена еще одна экспериментальная стыковка: корабли расстыковались, разошлись на небольшое расстояние и состыковались повторно. На этот раз активные функции выполнял советский стыковочный механизм (при первой стыковке в активном режиме работал американский агрегат). Стыковка прошла успешно, хотя условия, в которых она выполнялась, оказались за пределами расчетных. После того как произошло взаимное зацепление механизмов и стыковочный агрегат «Союза» начал стягивать корабли, со стороны «Аполлона» последовали два боковых толчка, которые вполне могли вывести из строя наш агрегат и сделать стыковку невозможной. Спас повышенный запас прочности, заложенный в конструкцию. Было очевидно, что при стягивании кораблей на «Аполлоне» включались боковые двигатели. Инструкцией это категорически запрещалось. После полета мы обсуждали с американцами происшедшее. Вначале они энергично отрицали включение двигателей, но когда их попросили показать записи телеметрической информации о повторной стыковке, признали, что включения были сделаны по ошибке. Мы оставили этот инцидент на их совести.
Вот и повторная стыковка позади. Корабли расстыковались, выполнили совместные научные эксперименты, находясь на небольшом расстоянии друг от друга, и окончательно разошлись. Теперь мы работали только со своим экипажем. Надеялись, что дальше все пойдет спокойнее. К сожалению, эта надежда быстро растаяла. Похоже, что большие нагрузки не прошли бесследно для экипажа. Леонов во время совместной работы с американцами был более подвижен, чем допускала невесомость, и организм ему этого не простил. Вестибулярный аппарат начал сбивать сердце с нормального ритма работы. Алексей наверняка почувствовал это, но виду не подал. Обнаружили врачи. Как только корабли разошлись, они пришли ко мне с просьбой включить бортовую телекамеру, чтобы посмотреть на Алексея. Включили. Действительно, бледный и выглядит усталым, но мне казалось, что за время сна все должно прийти в норму.
Врачи более осторожны с прогнозами. Они просят меня рассмотреть возможность досрочной посадки. Я сопротивляюсь. Начинаются телефонные звонки с предупреждениями о том, что есть вполне серьезные опасения. Тогда я прошу дать мне официальное заключение. Поздно вечером собирается консилиум. Врачи, как всегда, находятся между двух огней: с одной стороны, не могут рисковать здоровьем космонавтов, а с другой — опасаются необоснованно изменить программу полета. Приходят к компромиссному решению: полет можно продолжать при сниженной нагрузке. Для меня важна первая часть этого заключения — полет можно продолжать. Что касается нагрузки, то, по существу, снимать уже нечего. Экспериментальные работы практически завершены. Остается уложить опытные образцы в возвращаемые контейнеры и готовить корабль к спуску. Эту работу надо выполнять в любом случае. Мы можем только посоветовать космонавтам перераспределить ее между собой. К счастью, наутро Леонов опять бодр, кардиограмма нормальная, и проблема исчезла сама собой, без нашего вмешательства.
Дальше все проходило без осложнений. Немного пришлось поволноваться из-за погоды. По сообщению Гидрометеоцентра, к району, выбранному для посадки, приближались грозы. Спускаться через грозовые облака было рискованно. Но из группы поиска, которая уже прилетела в расчетное место посадки, передали, что у них голубое небо. Надо было решать, что делать: сажать в запланированное место или переносить спуск на более позднее время в запасной район? Перенос означал бы отказ от одной резервной попытки. А лишаться ее не хотелось. Мало ли что могло случиться. А с другой стороны, если попадут в грозу? Стали запрашивать погоду вокруг основного района посадки. Выяснили — грозовой фронт еще далеко. Решили спуск не переносить. Надеялись, что за полтора часа погода резко не изменится. Конечно, на душе было неспокойно. Но все получилось отлично. Точно в расчетное время мы увидели на экранах спускаемый аппарат на парашюте. Наша часть программы завершилась! Мы показали всему миру, что в космическом
