Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество - Коллектив авторов
В целом вопрос об иностранных источниках, которые могли быть в распоряжении Болотова в период написания очерка Семилетней войны, достаточно сложен. Мемуарист несомненно интересовался событиями этой войны и приобретал посвященную ее истории литературу. Исходя из разрозненных сведений о составе его обширной библиотеки, можно привести в пример двухтомную «Переписку маркиза Монталамбера», изданную в 1777 г.[726], экземпляр которой несомненно принадлежал Болотову[727]. Потенциально материалы этой книги должны были серьезно повлиять на осведомленность Болотова в дипломатической истории Семилетней войны. Однако время ее приобретения остается пока неизвестным, а какие-либо очевидные следы использования этого сочинения в мемуарах отсутствуют. Более того, два упоминания Монталамбера у Болотова являются заимствованиями из сочинения иного иностранного автора. В первом случае Болотов самостоятельно и неверно именует его «шведским министром» при русской армии в 1759 г. (в 77‐м письме, написанном зимой 1797/98 гг.)[728] и только при втором упоминании правильно называет его «французским комиссионером» (в 84‐м письме, написанном в 1800 г.)[729], заимствуя в данном случае характеристику из немецкого первоисточника[730]. Возникает вопрос: была ли «Переписка Монталамбера» вообще доступна Болотову даже в конце 1790‐х гг.?
На наш взгляд, главным источником сведений Болотова при написании очерка истории войны в 1789−1790 гг. стали иностранные (преимущественно немецкие) периодические издания времен Семилетней войны. Основная масса этих изданий должна была быть известна Болотову в период его службы в Кенигсберге в 1758−1761 гг. Например, в мемуарах упоминается о регулярном знакомстве в это время с берлинскими газетами и чтении кенигсбергских газет, издаваемых в условиях российской оккупации Восточной Пруссии[731]. Источники заимствования конкретных сюжетов требуют отдельного рассмотрения, которое невозможно уместить в настоящей статье, но для нашей темы показателен следующий пример. Еще во время пребывания с полком под Торунем весной 1758 г. Болотов приобрел «новый ежемесячный немецкий журнал, выдаваемый в Данциге под именем „Исторических известий“»[732] и стал делать его письменный перевод. Хотя в тот момент перевод быстро прекратился, но он был сохранен Болотовым и, по-видимому, отправлен им в Россию незадолго до отъезда из Кенигсберга в составе библиотеки, собранной за годы войны. Этот перевод несомненно использовался им при написании мемуаров и уцелел до нашего времени[733]. На титульном листе рукописи указано начало работы: «апреля 2 числа 1758 года близ Торуня в Польше в деревне Гурске», что полностью соответствует информации из мемуаров. Начинается рукопись отрывком из 1‐й части «Beyträge zur neuern Staats- und Krieges-Geschichte», которые издавались в данцигской типографии с 1757 по 1764 г.[734] Журнал представляет собой последовательное пропрусское описание военных и дипломатических действий участников Семилетней войны. 1-я его часть посвящена причинам конфликта, с чего начинается и очерк истории войны у Болотова. Этот пример несомненно не является уникальным. В частности, в рукописи (с 74‐го по 120‐й л.) содержится сделанный позднее перевод отрывков из 11‐й и 12‐й частей того же журнала, посвященных военным действиям лета 1757 г.
Если источники сведений Болотова на первом этапе работы над очерком истории Семилетней войны, по-видимому, не менялись, то этого нельзя сказать о форме представления материалов. После «апраксинского похода» Болотов более не принимал непосредственного участия в боевых действиях, а с весны 1758 г., когда его Архангелогородский полк был отправлен на несение гарнизонной службы в Кенигсберг, совершенно перестал быть их очевидцем. Однако, перейдя в 5‐й части к воспоминаниям о событиях 1758 г., он отнюдь не отказался от продолжения очерка. Действия русской армии логично включаются в его состав и становятся его важнейшим содержанием. Первый раз мы наблюдаем эту ситуацию в 54‐м письме, вся первая половина которого содержит описание занятия русской армией Восточной Пруссии в начале 1758 г. Болотов специально подчеркивает, что не являлся участником этого похода:
«…не имели мы в сем зимнем походе соучастия, но во все сие время простояли спокойно на своих квартирах, и не прежде обо всем вышеупомянутом узнали, как по вступлении уже наших в Кенигсберг, и когда прислано было повеление, чтоб и нам туда же следовать»[735].
Описанию же последующей кампании 1758 г. в 65‐м письме он предпослал специальное предуведомление, в котором содержится оправдание продолжения работы над историей войны:
«История войны сей с сего времени хотя и не связана тесно с моею, поелику я не имел уже собственного в ней соучастия, однако, как я впереди начал уже ее вкратце описывать, то надеюсь, не противно вам будет и продолжение краткого повествования о дальнейших бывших во время оной, и когда не всех, так по крайней мере, важнейших происшествий»[736]. Таким образом, именно в этот момент[737] замысел очерка приобретает законченный вид «краткого описания важнейших происшествий», что сразу же сказывается на его масштабе: в 6‐й части очерк занимает два целых письма (65-е, значительная часть которого посвящена сожжению Кюстрина, и 66-е, центральным эпизодом которого является битва при Цорндорфе) и половину 71‐го (описание военных и дипломатических событий зимы 1758/59 г.). Сюжеты
