Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука
А теперь подумайте, уважаемые читатели, что должно было делать Временное правительство дальше, после того как надежды на диктатуру были похоронены? Как еще им удержаться у власти, как удержать у власти русской буржуазии своих марионеток?
Пробовали надуть народ псевдореволюционной болтовней — не получилось. Пробовали «управляемую диктатуру» — не получилось. Ленинская партия, постепенно двигаясь к завоеванию большинства в Советах, как паровой каток, безжалостно и неумолимо давила эту власть.
Оставался только один способ — использовать иностранную военную силу для того, чтобы раздавить революцию. Больше средств не оставалось.
Если кто придумает, как еще могли русские капиталисты сохранить свои заводы и фабрики в тех условиях, то, пожалуйста, выдвигайте свои версии. Но мне ничего в голову не приходит.
А какая иностранная военная сила имела в октябре 1917 года реальную возможность захвата революционного Петрограда?
Кроме немцев вариантов ни одного не видно.
Спросите, как так? Ведь наш капитал был под влиянием англо-французского? Ой, подумаешь проблемы! Тоже мне, нашли верных союзников! Когда вопрос идет о заводах-фабриках в частной собственности, интересы каких-то там англо-французов отступают на такой задний план, что этот план и с Камчатки не виден.
А если еще и внимательно всмотреться, что же планировалось после поражения Корнилова, то даже оторопь берет от беспредельного цинизма и откровенного наплевательства на интересы России той правящей камарильи, которую наш автор считает легитимной властью. Открываем последнюю главу его книги.
Глава 9. «Мемуары» Бухарина, легитимность, как беременность, и военный министр Верховский
Финальная глава «Почему промедление смерти подобно» книги г-на Старикова, как и ожидалось, получилась особо странной. В связи с чем у меня есть вопрос к его читателям и почитателям: а вы, граждане члены профсоюза всея Руси, с головами дружите? Если считаете, что я оскорбил довольно большую компанию людей, занимающих активную жизненную позицию на патриотической платформе, то я возражать не буду. Я действительно имею полное право назвать всю стариковскую компанию невеждами. А еще я имею полное право утверждать, что эта компания дискредитирует все патриотическое движение. И ее (эту компанию) тем, кто любит Родину, просто необходимо открыто именовать сборищем глупцов. Иначе они неизбежно дискредитируют само слово «патриот» окончательно.
Чтобы никто не посмел упрекнуть меня в клевете, я для начала вас рассмешу. Приготовились? Итак, цитирую нашего «историка»:
«Однако когда наступил реальный момент разгона парламента, ночью, то с Лениным случился тяжелый истерический приступ. «…Мы едва не потеряли его», — напишет в своих мемуарах Бухарин».
Смеяться не начали еще? Только не над Лениным здесь надо потешаться с его какой-то истерикой. Вы лучше попробуйте найти «мемуар» Бухарина. Ну хоть один, хоть маленький-маленький мемуарчик. Когда устанете искать, задайте Николая Викторовичу вопрос: а что под мемуарами он имел в виду? Как известно, партийного деятеля с замечательной кличкой Коля Балаболкин к стенке лбом прислонили раньше, чем он начал излагать в виде литературного произведения свой жизненный путь. Можно подумать, что Стариков просто оговорился, но и здесь его поклонников поспешу огорчить, про истерический приступ в мемуарах Бухарина написано и в другой книге «1917: Революция или спецоперация», которая практически совпадает по содержимому с рассматриваемым «произведением». Наверно, два раза оговорился. Но может, все-таки не в мемуарах, но хотя бы в какой-то статейке это Бухарин написал? Может, хоть в письмишке кому черканул? Даже не советую рыться в литературном наследии Балаболкина. Он хоть и Балаболкин, но намного умнее современных основателей профсоюзов. За такие слова в отношении основателя Советского государства соратники Бухарина порвали бы, как промокашку, еще до того, как им НКВД занялся. А вот мои личные негативные подозрения в отношении автора, укрепились окончательно, когда я нашел источник, из которого стало известно о едва не случившейся «потере» Владимира Ильича.
Читайте:
«Об этом понимании сути происшедшего свидетельствуют, в частности, два устных рассказа Н. И. Бухарина, относящиеся к тридцать третьему году.
Поезд Ташкент — Москва, два интеллигента в международном вагоне, долгие путевые разговоры вообще, рассказы о себе и среди них такие.
«В ночь разгона Учредительного собрания Владимир Ильич позвал меня к себе. У меня в кармане пальто была бутылка хорошего вина, и мы (следовало перечисление) долго сидели за столом. Под утро Ильич попросил повторить какую-то часть рассказа о том, как происходил разгон Учредилки, и вдруг рассмеялся. Смеялся он долго, повторял про себя слова рассказчика и все смеялся, смеялся. Весело, заразительно, до слез. Хохотал.
Мы не сразу поняли, что это истерика. В ту ночь мы боялись, что мы его потеряем».
Кстати, о похожей нервной реакции глухо упоминает Н. К. Крупская, когда рассказывает о том, как вместе с Владимиром Ильичем они посетили бывший особняк Морозова в Трехсвятительском переулке вечером 7 июля 1918 года после разгрома находившегося там штаба левых эсеров».
Это из книги Камила Икрамова «Дело моего отца», написанной в 1991 году. Вот, оказывается, какой «мемуар» Бухарина: сплетня из разговора двух интеллигентов, оставшихся неизвестными истории, в вагоне международного поезда, ехавшего по неизвестному маршруту в неустановленное время! Хороши мемуары?
Особенно интересно, что Стариков пользуется сплетней из книги антисоветчика и сына троцкиста, проходившего по одному делу с Бухариным. Патриотично?
Вот вам еще один «патриот».
«Вот что вспоминал об этой ночи Николай Бухарин: «Владимир Ильич позвал меня к себе. У меня в кармане была бутылка хорошего вина, и мы долго сидели за столом. Под утро Ильич попросил повторить что-то из рассказанного о разгоне УС и вдруг рассмеялся. Смеялся он долго, повторял про себя слова рассказчика и все смеялся, смеялся. Весело, заразительно, до слез. Хохотал! Мы не сразу поняли, что это истерика. В ту ночь мы боялись, что мы его потеряем…».
А это уже из интервью с академиком Юрием Пивоваровым к 95-летию со дня «разгона» Учредительного собрания. Только Пивоваров не сослался на «мемуар», но что-то похожее есть, не правда ли?
В этой связи у меня вопрос к Николаю Викторовичу: а не работает ли он в одной связке с либералом Пивоваровым, замаскировавшись под сталиниста и патриота? Разве у меня нет оснований это спрашивать?
Но ладно, оставим «мемуары» Бухарина в покое. Давайте посмотрим, а над чем все-таки мог так смеяться В. И. Ленин? Посмотрим на эту знаменитую Учредилку.
Временное правительство, как известно, чтобы хоть какой-то вид придать собственной легитимности, пообещало провести выборы в Учредительное собрание, которое и должно было решить, кому на Руси править. Обещать пообещало, да только с выборами тянуло, пока министров-капиталистов большевики не вывели под белы ручки из Зимнего Дворца на свежий воздух. Но, так как идея Учредительного уже овладела массами, выборы ленинскому правительству и пришлось проводить, несмотря на то что Советы как орган власти вполне состоялись к тому времени. 12 ноября и провели.
Причем в выборах приняли участие меньше 50 % избирателей. Ладно, не стали народные комиссары сразу эту комедию кончать, дали возможность любителям парламентаризма поиграть в вершителей народных судеб. Даже больше, установили, что если съедутся в Петроград 400 депутатов из 715, то пусть будут они считаться Учредительным собранием. Пока шла подготовка к выборам, эсеры раскололись на две партии: правых и левых. Ленин в связи с этим предложил перенести избирательную кампанию на более поздний срок, чтобы левые социалисты-революционеры успели выставить свои партийные списки. Послали вождя пролетариата с его предложением подальше…
Представьте только — больше половины населения на выборы не пришли — большевики уже могли с чистой совестью эту лавочку прикрыть. Но нет, они же все-таки демократы (да-да, не удивляйтесь, самые настоящие демократы), поэтому пошли на созыв собрания, даже установили необходимый кворум в 400 депутатов (больше 50 %) от общего числа.
Вот ведь узурпаторы! Мало того, что и так меньше половины имеющих право голосовать пришли на выборы, так еще и разрешили только половине от избранных судьбу власти решать.
Понятно, что время было революционное, обстановка менялась быстро, крепли Советы, да и контрреволюция не дремала, поэтому самые вменяемые из тех, кого выбрали депутатами, осознавали, что эта Учредиловка нужна России, как педаль газа на велосипеде. Да еще и разных керенских тоже избрали, которые, естественно, не стали свободой рисковать, из 715 делегатов приехало в Петроград только 410 человек.
