Джеффри Робертс - Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953
805
Личный контакт Громыко со Сталиным был более ограниченным, но он становился восходящей звездой наркомата иностранных дел и поддерживал хорошие отношения с Молотовым. Короче, подводя итог можно утверждать, что "спекуляции" Громыко, Литвинова и Майского о послевоенном мире не были высосаны из пальца, но отражали ситуацию в переговорах с иностранными политиками, и в международных отношениях, мнение о которой сложилось на высоком уровне в кругах, принимающих решения. Их документы говорят нам, что в дипломатической сфере взгляд на будущее продолжение трёхстороннего сотрудничества был именно таким. Это соответствовало духу приближавшейся Ялтинской конференции.
806
Более прямое подтверждение сталинских мыслей можно почерпнуть из разговора, имевшего место в январе 1945 года с делегацией югославского комитета национального освобождения, направленной Тито. Делегацию возглавлял Андрей Хебранг (А.Неbrang), член политбюро югославской коммунистической партии. На первой встрече со Сталиным 9 января беседа касалась главным образом балканских дел. Хебранг изложил Сталину различные югославские территориальные притязания.
807
Сталин отнёсся к этому с сочувствием, но сказал, что размен территориями должен базироваться на основе этнических принципов, и что будет лучше, если требование о вхождении в состав Югославии будет выдвинуто самими жителями этих районов. Когда Хебранг упомянул греческую Македонию и Салоники, Сталин предостерёг, что (Стр.235)югославы породят вражду с Румынией, Венгрией и Грецией, и кажется намереваются развязать войну со всем миром, которая не имеет смыла. Сталин также постарался сдержать югославские амбиции включить Болгарию в их федерацию, сказав, что конфедерация, объединяющая две страны, будет лучшим вариантом.
808
По кризису в Греции Сталин подчеркнул, что британцы опасаются вторжения Красной Армии в эту страну. Это означает возникновение очень противоречивой ситуации, сказал Сталин Хебрангу, но в Греции ничего нельзя сделать без флота. "Британцы очень удивятся, когда увидят, что Красная Армия не продвигается в Грецию. Они не могут понять, что стратегия не позволяет армии продвигаться по расходящимся направлениям. Стратегия Красной Армии основывается на движении по сходящимся направлениям".
809
В отношении югославских правительственных планов Сталин сказал, что будет преждевременным для Тито провозглашать временное правительство. Британцы и американцы не признают его, и Советы их поддержат полностью, всвязи с аналогичной ситуацией в Польше. Сталин также настоятельно советовал югославам не давать Черчиллю никакой возможности делать в их стране то, что он делает в Греции, и просил их проконсультироваться с Москвой прежде, чем принимать любые важные решения, которые могут поставить Советы в "дурацкое положение". Это Сталин подчеркнул в своём заключительном слове:
810
"В отношении буржуазных политиков вы должны быть бдительны. Они очень скользкие и злопамятные. Вы должны быть сдержанными, если эмоции возобладают, вы проиграете. В своё время Ленин не мечтал о таком соотношении сил, которого мы достигли в этой войне. Ленин думал, что все нападут на нас… тогда как дело повернулось таким образом, что одна группа буржуазии оказалась против нас, но другие – с нами. Ленин не думал, что будет возможно заключить союз с одним флангом буржуазии и сражаться с другим. Но мы наблюдаем это; мы не должны поддаваться эмоциям, но только разуму, анализу и расчётам".
811
Рассказывая Димитрову о встрече на следующий день, Сталин сказал ему, что не доволен той дорогой, по которой югославы намерены направиться, несмотря на то, что Хебранг оставляет впечатление разумного человека. В телеграмме, посланной Тито 11 января, суммируя итоги встречи, Хебранг отметил, что Сталин считает необходимым "быть осмотрительными в отношении внешнеплитических вопросов. Нашей основной задачей является достижение победы. Необходимо избегать больших проблем с окружающими странами, чтобы не провоцировать негативных отношений или разрыва с ними".
812
28 января Хебранг снова встретился со Сталиным. В это время прибыла болгарская делегация, и один из её членов, коммунист В. Коларев, записал несколько сталинских комментариев, высказанных во время беседы. Его главной (Стр.236)целью было обсуждение отношений между Болгарией и Югославией, и Сталин повторил своё мнение о том, что объединение двух стран должно быть постепенным, и справедливым. Более конкретно Сталин сказал:
813
"Капиталистический мир разделяется на два враждебных блока – демократический и фашистский. Советский Союз вовлечён в борьбу против наиболее опасного для славян – немецкого. Но даже после поражения Германии опасность её вторжения будет существовать. Германия – великое государство с развитой индустрией, сильной организацией, кадрами, традициями. Это никогда не позволит ей смириться с поражением, и она всегда будет представлять опасность для славянского мира, так как воспринимает его, как врага. Империалистическая опасность угрожает нам и с другой стороны.
814
Кризис капитализма сегодня заключается главным образом в загнивании и взаимном крушении обоих враждебных лагерей. Это выгодно для победы социализма в Европе. Но мы должны помнить мысль, что победа социализма может быть реализована только в форме Советов. Они могут быть представлены ввиде самых разных политических систем – например демократии, парламентской республики и даже конституционной монархии". (Стр.237)
815
Сталинская ремарка о двух флангах (кликах) капитализма часто интерпретируется так, что он якобы думал о неизбежности конфликта с демократической фракцией капитализма. Но, как показывают обе цитаты, истинным сталинским мнением была уверенность в долговременной немецкой угрозе и необходимости для славян объединяться для противостояния ей. Сталинское послание болгарским и югославским товарищам гласило, что славяне должны полагаться только на себя в отношении немцев, не расчитывая ни на какой альянс с демократическим капитализмом.
816
Он был уверен, что Великий Альянс с Британией и США станет последним. Следовательно совершенно ясно, что коммунистическая стратегия Сталина заключалась в умеренности политического курса, что ставило во главу угла постепенность реформ, в противоположность революционному перевороту в России 1917 года. Такова была сталинская политика относительно коммунистического движения на два-три следующих года. Затем стало ясно, что стратегия постепенных преобразований провалилась, и радикальные тенденции в югославской, и других коммунистических партиях возобладали.
817
Но Ялтинская конференция приближалась, и "знамения" для тройственного сотрудничества были хороши. Ни сталинская дипломатия, ни его политическая стратегия не предвещали никаких крупных конфликтов с Британией и США, по меньшей мере в ближайшем будущем. Момент для серьёзных переговоров с Черчиллем и Рузвельтом позволял принять решения по ряду текущих вопросов, и заложить основу для прочного Великого Альянса мирного времени.
818
Крымская конференция.
Ялтинская или Крымская конференция, как называли её Советы, была гораздо более значительным делом, чем Тегеранская. Делегации были более многочисленными и включали больше важных персон. Сталин, например, привёз на конференцию Молотова, Антонова – заместителя начальника Генерального штаба, наркома адмирала Кузнецова, заместителя наркома иностранных дел Вышинского, и Громыко, Гусева, и Майского. Обсуждения простирались очень широко, и было принято намного больше решений, чем в Тегеране. На предшествовавшей беседе Большой Тройки главной темой дискуссии была война, в Ялте три лидера главным образом сфокусировались на установлении послевоенного порядка.
819
Окружающая обстановка была немного нереальной: великолепный пятидесятикомнатный Ливадийский дворец царя Николая-II в курортном городе Ялта на Чёрном море. Он был значительно повреждён немцами во время оккупации Крыма, но русские отреставрировали дворец настолько, насколько это было возможно. Одна проблема места сбора была острой – недостаток ванных комнат, к большому неудовольствию американской делегации. Этот недостаток повлиял на Большую Тройку положительным образом. Кэтлин Гарриман, сопровождавшая своего отца на конференции, (Стр.238)написала Памеле Черчилль, что однажды, во время перерыва, Сталин покинул зал заседаний конференции очень быстро, видимо "по-нужде":
820
"Дядя Джо быстренько помчался в туалет. В это время "посадочное место" было занято. Оккупировавший его наш посольский бой Джон послал Сталина "подальше", к следующему ближайшему туалету. Сталинские "генералы от НКВД" зашуршали и задёргались. Возник хаос, все вокруг зашептали. Я думаю, что они решили, будто американцы готовят трюк с похищением, или нечто подобное. Через несколько минут дядя Джо показался в дверях и порядок восстановился".
