Марк Льюис - Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Притом что изначально они представляли собой собрания очерков многочисленных авторов, трактаты эти позже подвергались переработке в более изысканные произведения, способные претендовать на всеобщность и естественную основательность. Трактат «Вёсны и осени господина Люя» строился на основе годичного цикла, как это обозначено в его названии и построении первого раздела. Структура труда «Мудрецы из Хуайнани» позаимствована у моделей Небес, коротко изложенных в таких работах ученых Сражающихся царств, как «Записки о совершенном порядке вещей, правления и обрядов», Чжуан-цзы и рукописях, найденных в захоронениях около Мавандуя. По своему составу обе эти энциклопедии разбиваются на более поздние разделы, авторы которых заполняют имеющиеся пробелы, дают более тщательное толкование уже обозначенным понятиям или придают нумерологическое значение расположению разделов. При всем при этом совершенно ясно, что авторы пытались найти натуральные модели и тем самым придать им универсальную весомость.
Трактат «Вёсны и осени господина Люя» состоит из трех разделов – двенадцати реестров (цзи), восьми обзоров (лань) и шести прогнозов (лунь). Только цзи, составляющие ядро всего трактата и соответствующие годовому циклу, выдержаны строго в календарном порядке, и они, вероятно, написаны изначально как отдельные труды. На это указывает наличие в конце последнего цзи послесловия с рассуждениями автора о характере данного труда. Такое послесловие прилагалось ко всем работам в конце периода Сражающихся царств и на всем протяжении существования династии Хань. В послесловии данный труд назван «Двенадцатью реестрами», и там же находим утверждение о том, что в нем охватывается триединство Небес, Земли и человека11.
Этим реестрам присвоены названия по месяцам года, и каждый из них начинается с соответствующего раздела из расписания мероприятий императора, обычно известных как «Предписания на месяц». За этими вступительными разделами следуют очерки, предназначенные для расширения лаконичности календаря владыки до масштаба теории монархической формы правления. Разделы, посвященные весне, сопровождаются очерками, посвященными верховной важности жизни, значению того, чтобы правитель заботился о своем собственном здоровье, и обязанности правителя объективно заботиться о продлении жизни других существ. Очерки, прилагающиеся к разделу «Лето», посвящены, прежде всего, необходимости продления жизни через уважение к учителям, исполнение обряда и исполнение музыкальных произведений. В очерках раздела «Осень» в основном речь идет о вопросах военного свойства. Те, что посвящены зиме, начинаются с толкования проблем похорон, а потом авторы переключаются на пропаганду личного самоограничения, проверку счетов, подбор и поощрение работников, а также составление планов на удаленную перспективу.
Само привыкание правителя к смене сезонов служит каркасом, на котором находят свое место все теории, подтвержденные философскими традициями. В то время как изложение проблем представителями различных традиционных школ разбросано по всему тексту, в разделе «Весна» основная тема посвящена мыслям из разделов Чжуан-цзы, написанных специалистами по ян и синкретизму. Раздел «Лето» посвящен образовательной программе конфуцианцев. Раздел «Осень» состоит из курсов по военной науке и глав о войне, позаимствованных из трудов философских школ. И в разделе «Зима» приводятся труды моистов, посвященные похоронам и экономии, а также учение легистов по оценке и использованию таланта. Идеал всеобъемлющей доктрины, в которой находят свое место конкретные учения каждой из школ, достигается за счет отнесения их к календарю мероприятий императора. Точкой схождения концепций всех философских школ служит монарх, воплощающий в себе и предписывающий подданным цикл, назначенный Небесами.
В трактате «Мудрецы из Хуайнани» применяется структура не сезонов года, а происхождения и природы вселенной в толковании даосов. Первая глава посвящена универсальному Великому Пути, считающемуся одновременно источником происхождения всех вещей и критерием всеобщности. Во втором разделе развиваются принципы деления и преобразования, за счет которых сформировалась вселенная, а в ее пределах появились все вещи. В третьем разделе речь идет о Небесах, в четвертой – о Земле, и в пятой прослеживается годичный цикл в варианте «Предписаний на месяц». В шестом разделе представляется принцип «резонанса», связывающий Небеса, Землю и все природные явления. Седьмой раздел посвящен происхождению и природе человеческого тела, восьмой – мудрецам и девятый – правителю.
Предоставив подъем от первозданного единства, через первичное разделение на Небеса и Землю, внедрение понятия пространства и времени, а также происхождение человека к самым высоким проявлениям человека в виде мудреца и правителя, эта энциклопедия вслед за трактатом «Вёсны и осени господина Люя» теряет ясный признак структуры. Тем не менее в одном абзаце из самых старинных разделов от первозданного единства до мудреца предлагается универсальная модель для объединения всех философских и технических традиций.
Сборник «Вёсны и осени господина Лю я» составили всего лишь за два десятилетия до заключительных завоевательных кампаний династии Цинь, и его связь с целями политического объединения ясно просматривается. В его тексте неоднократно находим указание на важность роли правителей и ценности объединения, подтверждаемое ссылкой на то, что в древности еще до появления правителей или в дальних странах, где монарх отсутствует как таковой, народ жил как скот. Внедрение и поддержание родственных связей, иерархических отношений, исполнения обрядов, появление утвари и орудий труда, а также всех остальных признаков цивилизации относится к сфере ведения правителей. А вот функции правителя можно исполнять только в том случае, когда всем правит один человек. Отсутствие абсолютного правителя с его всеобъемлющими законами, мерами веса и длины, стандартами суждения и идеалами нравственности ведет к хаосу и войне12.
Исторические хроники
Составленный через несколько десятилетий после представления при дворе династии Западная Хань трактата «Мудрецы из Хуайнани», исторический опус Ши-цзи тоже предназначался для литературного отображения проекта империи. Изначальным автором Ши-цзи числится Сыма Цянь (ок. 145– 86 до н. э.), приходящийся сыном Сыма Таню, служившему ведущим историком при императоре У. Когда Сыма Цянь оскорбил императора тем, что попытался вступиться за воеводу, проигравшего сражение, тот приговорил его к кастрации. После такого приговора, чтобы не подвергаться бесчестью, полагалось совершить почетное самоубийство.
В письме своему приятелю Жень Аню Сыма Цянь оправдывал свое решение не накладывать на себя руки целями составления подробной исторической хроники, которую он надеялся закончить при жизни: «Я собрал старинные традиции, забытые в нашем мире, изучил поведение людей, исследовал принципы успехов и неудач, а также возвышения и упадка… Я желаю после этого использовать до конца [цзю] взаимный обмен между Небесами и человеком, проследить до самого истока [тун] слова какой-нибудь одной школы или семьи»13.
Замысел Ши-цзи определяется стремлением его автора отразить всю историю человечества и общества от Желтого императора до собственных дней Сыма Цяня. В качестве своего исторического образца он берет «Книгу осеней и вёсен», но добавляет в нее периоды, предшествовавшие этому древнему труду и наступившие после его написания. Сыма Цянь предлагает повод для такого мощного исторического размаха через включение очерка своего отца, посвященного Шести Школам в послесловии, в котором он сообщает о том, как пришел к написанию Ши-цзи. В этом очерке находим восхваление даосов за «их эволюцию одновременно с ходом времен», «загрузку в ответ на изменение порядка вещей», и тем самым их объявляют «подходящими для всех дел». Таким образом, среди представителей этих Шести Школ даосы воплотили в себе идеал всеобщей мудрости, к которой Сыма Цянь стремился, приступая к своему собственному труду.
Тема всеобщности к тому же фигурирует в замысле Сыма Цяня на построение структуры своего труда на том принципе, что миром управляла династия всемирных монархов, начиная с момента самого создания государства Желтым императором. Первые двенадцать его глав («Отправные хроники») посвящены одному из правящих миром монарху или династии. Прослеживая историю единой империи династии Хань назад к самому ее началу, Сыма Цянь исходит из того, что всецелый суверенитет передавался от монарха монарху от Желтого императора до собственного правителя императора У, не прерываясь. Мысль о единственном правителе, отстаивавшаяся в полемике конца периода Сражающихся царств как фундамент интеллектуального единства, здесь появляется снова в качестве объединяющего принципа китайской истории14.
