История Древнего мира. От истоков цивилизации до первых империй - Сьюзен Уайс Бауэр
Книги «Ригведы» с II по VII, самые старые ее гимны, позволяют нам бросить взгляд на политическую и военную структуру общества ариев сквозь мутное стекло ритуалов. Богу огня Агни отводится задача атаковать «стены его оружием» – это предполагает, что когда арии стали многочисленными и распространялись по большой территории, они сражались со встречавшимися у них на пути деревнями, окруженными деревянными стенами, и сжигали их{354}. Один гимн упоминает битву между «темнокожими» людьми и ариями – лет сто назад некоторые ученые ухватились за это описание как за доказательство того, что стоявшие ниже по развитию туземцы были уничтожены светлокожими «ариями». Но седьмая мандала описывает битву между десятью царями ариев друг против друга. Похоже, что арии сражались друг с другом так же часто, как и с другими жителями речных долин и прилегающих равнин.
Видимо, эпоха первых гимнов «Ригведы» была временем, когда начал формироваться не только класс жрецов, но и класс воинов-аристократов, а также наследственная правящая верхушка, которая передавала власть от отца к сыну{355}. Но далее этого мы не можем продвинуться, и пока ни один из этих жрецов и военачальников не имеет имени.
Сравнительная хронология к главе 37
Глава 38. Колесо поворачивается вновь
Между 1212 и 1190 годами до н. э. ассирийцы сражаются с хеттами, вавилонянами и эламитами, а тем временем рушится Девятнадцатая династия Египта
А немного дальше на западе начинала трещать по швам лоскутная Хеттская империя.
Египетско-хеттский договор все еще поддерживал Египет, который правил землями западных семитов до Кадиша, в то время как хетты притязали на города дальше к северу. Когда Рамзес II умер, пережив свое девяностолетие, на трон взошел его старший сын Мернептах[126]; он был тринадцатым сыном Рамзеса II, так как крепкий старик пережил уже двенадцать своих первых отпрысков мужского пола{356}. При известии о новом фараоне на троне несколько городов в египетских провинциях на севере попытались проверить свою удачу в мятеже, но явились египетские войска и, нимало не церемонясь, разгромили восставших{357}.
Тем временем земли хеттов поразила засуха. Урожай погиб, домашний скот умирал, селяне страдали от голода. Одно из писем из хеттской столицы к египетскому двору предлагает, чтобы, так как фараон организует женитьбу на хеттской принцессе, то лучше бы он приехал за нею сам; так как на хеттских конюшнях нет больше зерна и стада коров исчезают, ее приданое сдохнет с голоду, если его не забрать немедленно{358}.
Хаттусили III сделал своего сына Тудхалию начальником своей стражи; это положение доказывало полное доверие к нему отца, далеко не всегда существовавшее в хеттских царских семьях{359}. Когда Хаттусили III умер, его сын стал царем Тудхалией IV. Он унаследовал не только трон, но и голод, который со временем лишь усиливался.
Тудхалия IV послал за пищей в Египет, и Мернептах, сидящий теперь на троне своего отца, проявил уважение к их союзу: его надписи говорят, что он выслал достаточно зерна, «чтобы поддержать жизнь земли»{360}. Письмо от Тудхалии в один из подданных ему городов с указанием выделить корабли, чтобы помочь транспортировать зерно, говорит, что лишь одна отправка составила 450 тонн{361}. Амбары хеттов были пусты.
Царь, который вынужден просить иностранной помощи, чтобы только сохранить жизнь своих подданных, находится не в лучшем положении. Хетты, случайно взлетевшие на вершину вращающегося колеса Фортуны, теперь находились на пути вниз. Страна без зерна – это страна без денег. Страна без денег неизбежно задерживает оплату своим солдатам до последнего возможного момента. Безденежные солдаты всегда менее дисциплинированны, чем солдаты хорошо накормленные и довольные. Хеттская армия созрела для того, чтобы потерпеть поражение.
Тудхалия был опытным главнокомандующим и разумным воином, который в возрасте двадцати лет ушел воевать в армии своего отца{362}. Но кроме голода и нехватки денег ему приходилось также волноваться и по поводу трона. Ведь его отец узурпировал корону, и в царстве было немало людей с царской кровью. «Потомки Суппилулиумы, потомки Мурсили, потомки Муваталли, потомки Хаттусили – как их много!» – жаловался он в письме{363}.
Чтобы доказать свою власть законного царя, Тудхалия IV организовал самую масштабную строительную программу, какую когда-либо проводил хеттский царь: он построил новые гробницы, дополнения к и так уже большому дворцовому комплексу, новый пригород столицы Хаттуси, который включал двадцать шесть новых храмов и удваивал размер старого города{364}. Именно такие проекты ожидаются от великого царя – может быть, они имитировали действия только что умершего Рамзеса II. Но, хотя новые здания демонстрировали царский авторитет Тудхалии, они также иссушали его казну. Царство и так уже страдало от голода и бедности. Тудхалия IV вкладывал деньги в строительство, и оно оставляло ему еще меньше серебра, чтобы расплачиваться с солдатами.
Покоренные народы, находившиеся под хеттским правлением, ясно видели, как армия захватчиков слабеет год от года.
Вскоре после начала своего правления Тудхалия получил информацию, что двадцать два города на западном краю его империи объединились в союз против него. Он отправился на запад и разбил коалицию, но грифы уже кружили и над его головой{365}.
На юго-востоке новый царь Ассирии увидел возможность к расширению своих владений. Салманасар I уже поглотил земли бывшей Митанни. Теперь его сын, Тукульти-Нинурта, начал наступление на границы хеттов у себя на западе[127].
Тудхалия отправил навстречу врагу свои войска, и две армии встретились на равнине Эрбила. Если верить ассирийскому рассказу о битве, Тудхалия вовсе не был уверен, что может победить в сражении. Ассирийский царь написал в письме, посланном союзнику:
«Тудхалия написал мне, сообщив: „Ты захватил купцов, которые были верны мне. Ладно, давай драться; мне приходится выступить против тебя, чтобы сразиться».
«Я подготовил свою армию и колесницы. Но прежде, чем я успел дойти до его города, Тудхалия, царь хеттов, выслал посланца с двумя табличками, полными враждебных слов, и одной с дружескими словами. Сначала он предъявил мне две таблички со словами вызова. Когда моя армия услышала эти слова, она была готова броситься в драку немедленно. Посланец увидел это. Тогда он протянул мне третью табличку, которая гласила: „Я не враг царю Ашшура, моему брату. Почему мы, братья, должны воевать друг с другом?”
Но я повел свою армию. Он стоял со своими солдатами в городе Нихриджа, и я отправил ему послание со словами:
„Я осажу город. Если ты действительно друг мне, немедленно оставь город”. Но он не ответил на мое послание.
Поэтому я немного отвел свою армию от города. Затем из хеттской армии Тудхалии прибежал дезертир и пришел ко мне. Он сказал: „Царь может писать тебе уклончиво, дружелюбно, но его войскам приказано сражаться; он готов выступить”.
Поэтому я призвал свои войска и выступил против него; и я одержал великую победу»{366}.
Впоследствии Тукульти-Нинурта хвастался,
