Франсиско Луке - Луна доктора Фауста
- Вы уж слыхали, наверно, что мы добрались до Эльдорадо?
- Слыхал,- уклончиво отвечал тот.- Доходили до меня кое-какие известия. Толковали даже о том, что вам удалось проникнуть в Дом Солнца.
- Да, как это ни невероятно. Я знаю, что Лимпиас, а за ним и другие поспешили объявить меня безумцем или бесстыдным лгуном...
- Не горячитесь, дон Филипп. Если кто и привязан к вам всем сердцем, то это как раз Лимпиас. Да, у него вздорный нрав, но, в сущности, не сыскать человека добрей. Знали бы вы, как лестно отзывался он о вас!
- Что ж, хорошо, если так, хотя мне что-то в это не верится. А теперь взгляните-ка, сеньор Вильегас, на это ожерелье - это подарок Коньори, царицы амазонок.
Глаза Вильегаса вспыхнули огнем алчности:
- Да ведь ему цены нет!
- По сравнению с теми сокровищами, которые ждут нас там, это безделка. Теперь вы понимаете, отчего я так спешу вернуться туда вместе с подкреплением, которое должен привести Лимпиас? Не желаете ли и вы сопутствовать мне?
Испанец заметно помрачнел.
- Ах, дон Филипп, вам ведь и невдомек, сколько событий произошло за время вашего отсутствия!
- А что же случилось? Не тяните, прошу вас!
- Вас считали убитым, и вот уже три года, как вам назначен преемник.
- Что?
- Первого января 1545 года,- то есть пятнадцать месяцев назад, в Коро прибыл коронный судья, облеченный всеми полномочиями, чтобы исполнять должность губернатора и капитан-генерала.
- Но коль скоро я цел и невредим, полагаю, что...
- Совершенно напрасно вы так полагаете. Напротив, вам придется столкнуться с изрядными трудностями. Вашу власть, ваше право будут оспаривать. Новый губернатор начал с того, что опустошил Коро...
- Как?
- Вам ведь известно, что тамошняя земля родит плохо и оттого город рос медленно...
- Продолжайте!
- Вот губернатор и решил основать возле Токуйо - там самые плодородные почвы в стране - новый город. Ну, и следом за ним туда перебралось все население Коро, кроме шести десятков самых твердолобых. В Токуйо вы отыщете всех своих старых друзей,- докончил он с воодушевлением.- Каково?
- Не знаю, что вам сказать,- рассеянно ответил Филипп.- Кроме Эльдорадо, мне ни до чего нет дела.
Тон Вильегаса стал важен и суров:
- Скорей всего, из-за этого и возникнут у вас разногласия с нынешним губернатором. Он утверждает, что главное богатство страны - это земля и скотина, и потому не позволил Лимпиасу отправиться с подкреплением к вам навстречу. Он не верит в Эльдорадо и будет чинить вам всяческие препоны...
- Но это же сущий вздор! - раздраженно воскликнул Филипп.- Скажите же по крайней мере, как зовут человека, который при живом губернаторе дерзнул взять бразды правления?
Лицо Вильегаса озарилось широкой улыбкой.
- Это наш общий друг, человек, наделенный замечательными и многообразными дарованиями, редкостный знаток Венесуэлы...
- Как его зовут?
- Хуан Карвахаль.
- Что? - вскричал Филипп.- Не тот ли это Карвахаль, что был в Коро магистратским писцом, а потом сделался коронным судьей в Санто-Доминго?
- Тот самый, тот самый! Он с нетерпением поджидает вас в Токуйо, чтобы поскорей предать забвению то маленькое недоразумение, которое вышло у вас с ним в Санто-Доминго. Он просил передать вам, что отныне и впредь не будет у вас более надежного и преданного друга, чем он, и умоляет вас забыть былую рознь.
- Что ж, превосходно,- равнодушно сказал Филипп.- Я на него не в обиде уже потому хотя бы, что сам был виновником нашей размолвки.
- Безмерно счастлив слышать это,- сказал Вильегас.- Время не ждет. Давайте отправимся тотчас же. Зачем заставлять ждать губернатора и его супругу Каталину де Миранда?
- Каталину де Миранда?!
- Да, так зовут эту женщину - прекраснейшую из всех, что встречались мне на веку. Она родом не то из Андалусии, не то из Севильи, миниатюрна и изящна, точно ящерка, а уж если ей придет охота плясать, заткнет за пояс любую танцовщицу.
- Карвахаль обвенчался с нею?
- Не думаю, что он освятил свой союз таинством, но относится он к ней как к законнейшей супруге и требует, чтобы ей воздавали почести, полагающиеся особе такого ранга. Не прошло еще месяца с того дня, когда он приказал высечь одного наглеца, который вздумал передразнивать ее походку. Так чего же мы ждем, дон Филипп? - заторопился он.- Двинемся в путь?
Благодушное выражение вмиг исчезло с лица Гуттена, и он ответил властно и резко:
- Я дождусь вестей от своих.
Вильегас же явно начал терять если не учтивость, то терпение:
- Но губернатор может разгневаться на такую задержку, и будет совершенно прав. Он сочтет это непочтительностью...
- Прошу вас не забывать, сударь,- поднимаясь, отрезал Филипп,- что пока еще я губернатор. Я не тронусь с места, пока не узнаю о судьбе моих людей.
Вильегас в замешательстве закусил губу.
- Вот что я придумал, дон Филипп: пошлите к Кинкосесу гонца с приказом идти в Эль-Токуйо.
Филипп задумался: за эти двенадцать лет он пережил столько измен, что приучился быть осторожным.
"Вильегас пляшет под дудку Карвахаля. Он утверждает, что судья позабыл нанесенное ему оскорбление,- это ложь, измысленная им самим или внушенная ему Карвахалем. Тот пронесет свою ненависть ко мне до гробовой доски. С ним Каталина. Она своих чувств сдерживать не будет. Столкновение неизбежно. В Эль-Токуйо двадцать человек из моего отряда, и кое-кого он уже перетянул на свою сторону. Войска у Карвахаля нет: он может рассчитывать только на горожан. Я - воин, а он - писец. Посмотрим еще, чья возьмет! Как только прибудет Кинкосес с главными силами, я потягаюсь с судьей".
- Нет! Я буду ждать Кинкосеса здесь"- твердо произнес он.
- Помилуйте, дон Филипп!..
- Такова моя воля!
Глаза Вильегаса сузились. Чтобы скрыть досаду, он поднялся, отошел к костру, отрезал от туши длинный тонкий ломоть.
Когда он вернулся к Филиппу, лицо его сияло радостью.
- Ваша милость! Что я за бестолочь такая: битый час беседую с вами, а сообщить вам радостную новость и позабыл!
- Какая же это новость?
- Ваши карлики, Перико и Магдалена, воротились из Испании и находятся сейчас в Эль-Токуйо.
- Перико и Магдалена? - едва не задохнулся Филипп.
- Да-да!
Филипп одним прыжком подскочил к Вильегасу, ухватил его за плечи и принялся трясти.
- Это правда? Вы сказали мне правду, дон Хуан, или солгали, желая заманить в Эль-Токуйо?!
- Полноте, сеньор Гуттен! За кого вы меня принимаете? Мы столько лет знакомы, а вы подозреваете меня в такой низости! Если вам недостаточно моего слова, спросите у них. Эй! Ко мне! - подозвал он своих спутников.Где видели вы в последний раз карликов Перико и Магдалену?
- В Эль-Токуйо, сеньор,- хором ответили четверо солдат.
- В доме губернатора,- добавил пятый. Филипп едва не плакал от счастья:
- Слава богу! Слава богу! Благодарю вас, дон Хуан! Простите, если неосторожно сорвавшееся слово ненароком обидело вас. Спасибо за добрую весть! Эти малыши - как родные мои дети!
Солдаты в неприязненном молчании слушали его прерывающуюся от рыданий речь. Вильегас сочувственно положил ему руку на плечо.
- Успокойтесь, дон Филипп, успокойтесь! Совсем скоро вы обнимете своих любимцев - могу вообразить, как много значат они для вас, если и мы привязались к ним всем сердцем и тешились их шутейной перебранкой.
- Ну, поведайте же, дон Хуан, все, что вам известно! Когда они возвратились в Венесуэлу? Как они оказались с вами? Что было с ними в Испании?
Вильегас, немного оторопев от такого напора, принялся рассказывать:
- Проведя три года при дворе принца Филиппа, Перико и Магдалена воротились в Венесуэлу. Мне было велено выделить им жилище, на которое имеет право каждый гражданин Коро. Магдалена носила придворное платье - это при нашей-то жаре!
- Придворное платье? - расхохотался Филипп.
- Ну да! Носила и носит со дня прибытия по сию пору, невзирая на зной, и говорит, что не возьмет на себя смелость нарушить этикет, принятый при дворе его величества.
- Ну а Перико что вытворяет? - сияя, спросил Филипп.
- Да вы просто не поверите! Он въехал в Коро верхом на маленькой английской лошадке - они называются пони - в полном рыцарском вооружении. Поначалу я решил, что это наваждение. Можете ли вы представить себе, как этот крошечный паладин, взяв копье наперевес, с криком "Святой Иаков и Испания!" атакует бродячую собаку?! Одно вам скажу: об этой парочке в наших краях долго еще будут рассказывать сказки!
- Что же, Магдалена тоже ездит на пони?
- Ну разумеется! Государь позаботился и о ней. Вы увидите эту амазонку в Эль-Токуйо.
- Как им понравилось при дворе? Что они рассказывают?
- По словам Магдалены, император дня не мог прожить без нее, она была единственным утешением в его горестном вдовстве. Еще она похваляется, к вящему негодованию Перико, тем, что королевский шут-карлик упорно домогался ее.
- Не может быть!
