Сима Чиркович - История сербов

Области, населенные племенами, оставались вне прямого влияния идей и институтов, насаждавшихся французами. За исключением Черногории, которая, ненадолго объединившись с Бокакоторска, соприкоснулась с режимом, установленным Францией. Влияние последней можно проследить на примерах предпринимавшихся ею мер, направленных на изменение сложившегося положения, а также на внедрение в осознание местных племен необходимости строительства государственных институтов и установления межплеменного мира.

Однако прежде Черногории пришлось вести борьбу с голодом, пытаться оградить себя от свирепствовавшей по соседству чумы, а также нормализовать отношения с новым соседом — Австрией. Проблема территориального разграничения с Австрией была формально решена в 1828 и 1841 гг. без участия турецких властей. В особенно трудные годы имела место массовая эмиграция, в первую очередь в Сербию. Планы переселения в Россию остались нереализованными. Продолжая ориентироваться на Россию и зависеть от ее помощи, Черногория во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. осталась в стороне.

Время, наступившее после вступления на престол нового владыки, характеризовалось активизацией как отношений с Россией, так и усилий по внутреннему обустройству страны. По установленному обычаю Петр I Петрович Негош еще при жизни назвал своим наследником племянника — Раде Томова, принявшего имя Петр II. До 1833 г. он правил как архимандрит, пока не был возведен в сан епископа в России. Еще до поездки русские советники помогли Петру II продолжить формирование органов государственной власти. Был создан Правительственный сенат черногорский и брдский, членов которого при посещении племен сопровождала гвардия, выполнявшая судебные, полицейские и охранные функции. Владыку охраняли перьяники — телохранители, носившие шапки с султанами. Уже в 1833 г. был введен налог, позволивший приступить к формированию бюджета, который уже не зависел целиком от русской помощи.

В период правления Петра II, известного среди современников как прославленный поэт, Черногория достигла невиданного прогресса в области развития национальной культуры. В Цетинье появилась школа, была открыта типография (1834), в которой печаталась «Горлица» — первое периодическое издание (1835–1839). Благодаря авторитету Петра II Черногория выходит из изоляции и становится влиятельной силой среди южных славян.

От княжеской автономии до автономного княжества

Установив режим неограниченной личной власти и поддерживая связь с Портой, Милош Обренович реализовывал договоренности с Марашли Али-пашой от 1815 г. Вождь Второго сербского восстания подчинил себе Народную канцелярию, смещал и назначал по своему усмотрению верных себе старейшин, тем самым уничтожив остатки сохранившегося с турецких времен местного самоуправления. Скупщины собирались исключительно для объявления указов, получения согласия на введение новых налогов, а также для избрания Милоша верховным князем с династическими правами (1817). Безжалостный к непокорным, он не остановился перед убийством авторитетных лидеров восстания — Петра Молера, Симы Марковича, Павла Цукича, Мелентия Никшича. В 1817 г. Милош жестоко расправился даже с Карагеоргием, как только тот вернулся в Сербию.

Режим Милоша мало чем отличался от турецкого. Особенно из-за податей и трудовых повинностей (кулук), которые провоцировали народные выступления. Князь подавил несколько восстаний (1817, 1821, 1825, 1826), запутав своей жестокостью не только политических противников, но и народ. Законодатель и судья в одном лице, Милош использовал неограниченную власть для личного обогащения. Так, он выступал в роли откупщика турецких таможенных пошлин и налогов, причитавшихся султану. Себе и своим приближенным князь обеспечил монополию на торговлю. Одним словом, он распоряжался страной, как феодал своим поместьем. Одновременно Милош вытеснял турок из центров нахий, ограничивая их присутствие лишь укрепленными городами, а передвижение — основными дорогами.

Препятствуя деятельности тайных организаций, Милош старался не допускать возникновения у султана сомнений в его лояльности. По этой же причине он отказался поддержать греческое восстание 1821 г., а также менее масштабные выступления против турецкой власти. В то же время князь не упускал возможности использовать испытываемые Османской империей трудности для осуществления собственных целей — харач (подушная подать) был преобразован в единовременную выплату за весь пашалык; княжеское звание стало наследственным; Сербия вернула шесть нахий, освобожденных в ходе Первого сербского восстания. Этим последним достижением Милош был обязан России, которая навязала Турции свои условия при заключении мира в 1826 и 1829 гг.

Автономия, о которой речь шла еще в 1812 г., в конце концов была получена на основании изданных султаном хатт-и-шерифов 1829, 1830, 1833 гг. Первые два даровали Сербии свободу вероисповедания, право иметь собственную администрацию во главе скнезом[30]. Этот титул признавался наследственным для семьи Милоша. Кроме того, Сербия получила право иметь собственную армию и учреждения — больницы, типографии, почту, независимый суд. Туркам запрещалось вмешиваться во внутрисербские дела. Им предписывалось покинуть Сербию, за исключением гарнизонов в старых «имперских городах» (Белград, Шабац, Смедерево, Ужице, Сокол, Кладово). Третий хатт-и-шериф санкционировал возвращение Сербии шести нахий, а также определял единовременный характер выплаты компенсации за имущество и права султана и частных лиц. Присоединение шести нахий ускорили восстания 1832–1833 гг. в Восточной Сербии, вспыхнувшие в тот момент, когда Порта испытывала серьезные трудности из-за волнений в провинциях. Милош направил в восставшие области свои войска. Поэтому султану не оставалось ничего другого, как признать сложившееся положение вещей и включить эти нахий в годовой размер харача (2,3 млн. турецких грошей).

Еще до того, как был окончательно определен размер харача, в 1831 г. Милош отменил кулук, чем пресекалась последняя связь между сербским крестьянином и турецким спахией. Но все же причитавшуюся спахиям десятину князь включил в сумму государственного налога, в который была преобразована дань султану. Этот остаточный элемент феодальных повинностей был упразднен в 1835 г.

В результате вытеснения турок из Сербии создавались условия для постепенного превращения крестьянина в хозяина обрабатываемой им земли. Права собственности признавались за теми, кто имел тапии — документы, на основании которых обрабатывались принадлежавшие спахиям земли. Часть крестьян таких тапий не имела, поэтому было решено произвести обмер этих земель и внести в кадастр. Но сделать это не удалось. После ухода турок осталось множество опустевших сел и земельных участков вокруг них (так называемые алии). Ставшие государственной собственностью, эти земли сдавались в аренду, распределялись между селами и часто использовались для размещения прибывавших в Сербию переселенцев.

В описываемый период времени решался вопрос о том, появится ли в Сербии «благородное» сословие и феодальная земельная собственность. В чем, надо сказать, были заинтересованы старейшины, многие чиновники и родственники князя. К созданию аристократии подталкивала и Россия, а также сербы, проживавшие в Венгрии, апеллировавшие к примеру Валахии и Молдавии. Не поддерживавший эту идею князь долго не высказывал публично своей позиции. И только принятая в 1838 г. Конституция категорически запретила восстановление феодальных отношений.

Обретение автономии сделало актуальным церковный вопрос. Церковь уцелела после падения средневекового государства и пережила в XVIII в. расцвет под властью христианских правителей. При этом свою религиозную и культурную миссию духовенство осуществляло, не имея возможности опереться на собственное сербское государство. С другой стороны, с 1804 г. борьба за восстановление государственности велась без участия церкви. Греческие владыки не поддержали вождей Первого сербского восстания, а попытка рукоположения сербского митрополита в России не увенчалась успехом по каноническим причинам. В освобожденной Сербии действовали два иерарха — митрополит Белградский и епископ Ужицко-Валевский, при этом оба подчинялись Вселенской патриархии в Константинополе.

Подобно королю Стефану Первовенчанному, правившему шестьсот лет назад, князю Милошу предстояло получить от патриарха Константинопольского признание автокефальности сербской церкви. Добиться этого удалось в 1831 г., когда Милентий Павлович был в Константинополе рукоположен митрополитом Белградским и всея Сербии (1831–1833). Он встал во главе всех сербских епископов. Ужицко-Валевская епархия была разделена на две. Центром первой стал Шабац, второй — Ужице. Вскоре появился и четвертый епископ — Тимокский, с кафедрой в Заечаре, окормлявший восточную часть шести присоединенных нахий. Второй митрополит — Петр Йованович (1839–1859, ум. 1864), ранее служивший чиновником в Карловацкой митрополии, а затем при Милоше принявший постриг, был рукоположен в Константинополе. Но после него митрополиты избирались и рукополагались уже в Сербии.