Карл ВОЦЕЛКА - История Австрии. Культура, общество, политика
Австрийцы воевали на всех фронтах в составе германского вермахта и войск СС. Около 247 тыс. человек пали в боях или были объявлены умершими (пропавшие без вести на долгое время), 114 тыс. получили тяжелые ранения. Почти полмиллиона попало в плен. Потери среди гражданского населения были гораздо больше, чем в первую мировую войну, около 24 тыс. австрийцев погибло во время воздушных налетов союзников и военных действий. Значительная часть офицеров вермахта, в том числе 24 генерала, имела австрийское происхождение, на Балканах австрийцами были все высшие руководители СС и полиции. Многие австрийцы принимало участие и в акциях массового уничтожения. /385/
При регистрации после 1945 г. было установлено число австрийцев, являвшихся членами НСДАП, СС и других преступных организаций. Регистрацией было охвачено 537 632 человека, из них 41 916 были предъявлены тяжелые обвинения. Эти цифры, конечно, нелегко поддаются истолкованию. С одной стороны, было много таких, кто в 1945 г. был убит, покончил с собой или скрылся, а также тех, кто избежал регистрации; с другой – было множество ставших членами НСДАП относительно «безобидных» попутчиков. Если человек (к примеру, отец семьи) в 1938 г. стоял перед выбором, вступить в НСДАП или потерять работу, то возможности маневра были весьма ограниченны. Понимая обстоятельства и силу этого нажима, нельзя, однако, не видеть, что в целом довольно много людей более или менее активно поддерживало систему. /386/
Другой трудный вопрос заключается в отношении бывших нацистов к своему прошлому после войны. Не вполне ясно, насколько ими усвоены уроки собственной судьбы. Масса примеров убеждает в том, что приверженность демократии и признание прав человека, которые многим кажутся чем-то естественным для периода после 1945 г., являются таковыми лишь на словах. «Преодоление прошлого» оказалось для военного поколения сравнительно легким. После войны все силы были брошены на восстановление, и тем скорее вытеснялись из памяти неудобные воспоминания об огромной вине, которой было обременено все общество и о которой оно хотело скорее забыть. Лишь во время студенческих волнений 1968 г., а затем еще раз, в ходе дела Вальдхайма (1986), часть общества возвратилась к публичному обсуждению подобных тем. /387/
Мир людей первой половины XX века
/387/ Восемнадцатый год стал важным рубежом в политической жизни Австрии, пережившей огромные перемены – переход от великой державы к небольшому государству, от монархии к республике. В социальной области, однако, столь масштабных изменений не произошло. Положение крестьян осталось прежним, и даже рабочие, чье положение немного улучшилось благодаря социальному законодательству первых лет республики, жили в условиях, напоминающих времена монархии. Более того, из-за растущей безработицы положение многих рабочих в Первой республике заметно ухудшилось. Если в феврале 1929 г. в Австрии было 260 тыс. безработных, то к февралю 1933 г. их число возросло до 400 тыс. человек. Сеть социальной помощи охватывала лишь небольшую их часть, при этом многих, по прошествии некоторого времени, «снимали с пособия», а это означало, что они лишались всякой финансовой поддержки. Таким образом, к числу безработных следует отнести еще почти 200 тыс. снятых с пособия.
Резкие перемены произошли и в стиле жизни старой династии, представители которой были высланы из страны и не могли смириться с этой потерей. В 1920 г. экс-император Карл даже предпринял в Венгрии две попытки реставрации. С другой стороны, хотя дворянство потеряло былые привилегии и титулы – что особенно задело так называемое второе общество, поскольку представители старой знати гораздо меньше нуждались в приставке «фон», – оно все же сохранило в Австрии свою собственность. Гораздо более чувствительным оказался для этой группы распад монархии, потому что в других государствах-преемниках (особен- /388/ но в Чехословакии) дворянская собственность в ходе земельной реформы была ликвидирована. Для граждан, чьи сбережения поглотила инфляция и чья дальнейшая жизнь не казалась более ясно предопределенной (Стефан Цвейг в своей книге «Вчерашний мир» называет монархию эпохой надежности), послевоенные годы складывались в высшей степени трудно. Многие служащие были «сокращены», потеряв, таким образом, «прагматизацию» (выслугу лет и основанное на ней пенсионное обеспечение, так называемую прагматику). Галопирующая инфляция уничтожила сбережения, и многие из тех, кто надеялся на спокойную старость, пребывали в полной растерянности.
В области культуры движения почти не наблюдалось. Об альтернативной социал-демократической культуре, которая могла развиваться в изменившихся политических условиях, уже шла речь в главе «Красная Вена», тогда как для буржуазной высокой культуры восемнадцатый год не стал чем-то особенным. Писатели, музыканты и художники, творившие в годы первой мировой войны, продолжали свою работу, хотя на многих из них наложили глубокую печать переживания военных лет.
Небольшая республика распоряжалась и гордилась наследием монархии: не будучи уже великой державой в политическом отношении, она оставалась ею, по крайней мере, в области культуры. Особую роль играло клише «Австрия – страна музыки», что опять-таки основывалось на достижениях прошлого. Музыкальные учреждения (оркестры, оперные театры и т. д.) сохранились и увеличились в числе, хотя так и не открылись навстречу новейшим веяниям. Государство во многих отношениях заняло место меценатов, а также двора и частных обществ. Особенно ясно это ощущалось в столице, в то время как в отдельных землях содействие культуре было делом самих земель еще до 1918 г. Императорская опера продолжала работу в качестве Государственной оперы, в ней доминировала венская классика и наследие XIX века. Сохранились и другие центры культуры, например, концертные залы Музыкального общества и Дома концертов, предоставлявшие свои помещения для выступлений оркестров (филармонического, симфонического), история которых тоже восходила к временам империи. Специфические формы искусства поздней монархии, например, оперетта, культивировались по-прежнему, и дело мастеров серебряного века оперетты: Франца Легара, Оскара Штрауса, Ральфа Бенацкого, Эдмунда Эйслера и Эмериха Кальмана – на- /389/ шло продолжение в творчестве представителей «жестяного» времени, в первую очередь, Роберта Штольца.
Как и прежде, продолжались споры вокруг музыкальных «модернистов». Додекафоническая музыка, борьба с которой велась, помимо прочего, и посредством антисемитской аргументации, почти не нашла понимания в Первой республике. «Созвездие трех»: Арнольд Шёнберг,{64} Альбан Берг и Антон фон Веберн – вовсе не господствовало на музыкальной сцене первой половины XX в., как может показаться в ретроспективе. Додекафонистами были также Эрнст Кренек – премьера его оперы «Играет Джонни» сопровождалась гневными протестами национал-социалистов – и Ханс Эрих Апостель. Существовал и целый ряд консервативных направлений, из представителей которых следует упомянуть Йозефа Маркса и Франца Шмидта, творивших в традиции поздней романтики. Сходные наблюдения можно сделать в области изобразительного искусства, где в русле традиции работали как отдельные личности, так и многие сохранившиеся институты. Художники Оскар Кокошка и Альбин Эггер-Линц создавали работы и после восемнадцатого года, продолжили свое существование и многие художественные учреждения. Сецессион постепенно утратил значение трибуны модерна, лидирующие позиции в изобразительном искусстве занял созданный незадолго до 1900 г. Хагенбунд, в рамках которого развивались такие новые направления, как кубизм и «новая вещественность» (примером может служить творчество Оскара Ласке). Венская мастерская, организованная Йозефом Гофманом и Коло Мозером, пережила в межвоенное время подлинный расцвет. Их декоративное искусство воплощало в себе идею синтеза всех искусств и стремление стилизовать определенным образом все стороны жизни. Созданный в 1912 г. Союз художественных ремесел (Веркбунд) включился в социальное жилищное строительство и сблизился с социал-демократической партией. Целый ряд учеников Отто Вагнера работал для «Красной Вены» и возводил муниципальные постройки. Другие, например, Рихард Нойтра, приобрели мировую известность, пропагандируя своим творчеством модернистские идеи, разработанные Адольфом Лоосом. Некоторые многообещающие таланты после восемнадцатого года покинули Австрию по «национальным» причинам, например, Йозеф Плечник, который после 1920-го жил и работал преимущественно в Любляне. Некоторые архитекторы, прежде довольно консервативные, например, Клеменс Хольцмайстер или Лоис Вельценбахер, в межвоенное время пыта- /390/ лись объединить современное искусство с местными альпийскими формами. В скульптуре ведущей фигурой периода Первой республики был Антон Ханак, чьи символические, иногда таинственные и странные произведения производят сильное впечатление. Ханак принадлежал к Сецессиону, но также к Венской мастерской и Веркбунду, участвовал в оформлении муниципальных построек. Его ученики серьезно повлияли на развитие изобразительного искусства после второй мировой войны. Хотя художники того времени и соприкасались с экспрессионизмом и кубизмом, они были еще весьма далеки от абстракционизма. Все известные мастера – например, Вильгельм Тёни, Керри Хаузер или Альберт Парис Гютерсло – когда-то были экспрессионистами. Гютерсло стал позднее одним из духовных отцов фантастического реализма.
