Ш Зонтаг - История подводного шпионажа против СССР
И действительно, 130 метров воды над головой - не очень большая, по меркам подводников, глубина, - однако достаточная для того, чтобы обезопасить себя от воздействия штормов. Но необычный тайфун стал раскачивать корпус лодки и на глубине. Запаса глубины у лодки не было, и "Сивулф" была вынуждена пережидать этот страшнейший шторм на морском дне.
Началась бортовая качка. Водолазы находились за бортом, и их швыряло из стороны в сторону. Остальной экипаж был в большей безопасности внутри лодки и старался вести себя спокойно. Пробираясь по тесным коридорам, подводники обменивались впечатлениями о погоде, как будто обсуждали погоду у себя дома. Однако потоки воды, которые ударялись о корпус "Сивулф", стали настолько сильными, что опоры начали отрываться от дна. Поначалу крен достигал всего несколько градусов, затем качка усилилась. Стали падать предметы внутри лодки, поскольку никто не позаботился закрепить их на случай сильного шторма. Среди упавших предметов оказалась и керамическая лягушка "Борегард", которая свалилась с верхней полки в торпедном отсеке и с треском разбилась на палубе. Это было потрясением для всех торпедистов, которые с тревогой наблюдали, как мгновенно погибла их любимица, их талисман.
Находящиеся за бортом водолазы уже с трудом боролись с потоками воды. Одного из них тащило к борту качающейся лодки, и он оказался почти под одной из опор. Через мгновение что-то удержало его. Может быть, другой водолаз? Или встречный поток? Но он избежал гибели под опорой.
Наконец с большим трудом водолазы вернулись на лодку. Этого и ожидал командир, который тут же отдал приказ о прекращении операции и о переходе в более глубоководный район с последующим выходом из Охотского моря.
Но Охотское море не хотело отпускать подводников. Первым поднял тревогу специалист по реакторам, следивший за показаниями индикатора одного из теплообменников, через которые циркулирует вода, поступающая в ядерный реактор. Его температурные показания превышали норму. Что-то забивало систему. Проверив клапаны и оборудование, специалист тревожно крикнул: "О Боже, туда попал песок!" На его крик сбежались и остальные "спецы" и увидели, что водяные помпы "Сивулф" засасывают в охладительную систему ил и песок со дна моря. Возникла угроза отключения реактора. "Сивулф" рисковала остаться без энергии.
Экипаж приступил к тщательной проверке системы циркуляции воды. Песок, микроорганизмы, осколки кораллов попали в двигатели, турбины и в массу других жизненно важных узлов лодки. Приемные клапаны забортной воды должны были находиться не менее чем в метре ото дна. Однако в результате качки опоры зарылись в ил, и лодка практически всем днищем легла на дно. Поэтому во время шторма помпы мало-помалу засасывали песок и ил. Экипаж начал проявлять нервозность. Машинистам было известно, что если парогенератор заглушить, то потребуется не меньше недели для его повторного запуска. Более того, специалисты высказывали опасения, что нанесенные песком повреждения не позволят запустить его вообще. Напряженность среди экипажа нарастала.
Один из электриков просто потерял контроль над собой - он выл, кричал и плакал. Врач сделал ему успокаивающий укол и отправил на койку. У других появились смутные тревожные видения незаполненных надписями надгробных плит: где-то лежит этот моряк, посланный что-то делать в неизвестном месте и каким-то образом убитый на несуществующей войне.
Около двух суток "Сивулф" пребывала завязшей в иле, пока опытные, прослужившие на подлодках по два десятка лет старшины, совместно с молодыми офицерами, с одобрения командира, не взялись за вызволение лодки из песчаного плена всевозможными способами. Сначала они попытались дать задний ход. Не получилось. Затем было предложено осуществить регулируемое экстренное всплытие, полагая, что продувание балласта увеличит подъемную силу и лодка оторвется от песка и всплывет. Однако это было слишком рискованно, ибо лодка могла выскочить на поверхность и быть обнаруженной. На "Сивулф" было мало средств для защиты. Большинство торпедных аппаратов использовалось для хранения картофеля. На борту имелось несколько торпед, но недавние испытания показали, что использовать их невозможно. "Сивулф" была самым шумным объектом в воде, и когда из нее выстрелили во время испытаний учебную торпеду, то система самонаведения развернула торпеду и направила ее в сторону лодки.
Единственным шансом для "Сивулф" было оставаться скрытой, пока она будет освобождать себя. Осторожно экипаж начал продувать балласт: медленно, без рывков, плавно, сначала из носовых цистерн, затем из кормовых. Безуспешно. Кто-то надрывно приказал повторить попытку. На сей раз продули воды немного побольше, причем якоря не поднимали, чтобы случайно не выскочить на поверхность. И снова безрезультатно.
Еще одна попытка, и показалось, что лодка слегка пошевелилась, но только слегка. Это было похоже на попытку вытащить застрявший в колее автомобиль, попеременно толкая его вперед и назад с надеждой вытолкнуть. Но поскольку песок продолжал засасываться в механизмы, экипаж должен был торопиться выбраться до того, как все системы выйдут из строя. По всей лодке механики пытались продувать песок из трубопроводов, но в лодку засасывалось так много песка, что они не успевали справляться. Главная система реактора работала лишь на половину своей мощности, если не на 30 процентов.
У кого-то мелькнула идея отрубить якорные канаты. С одной стороны, якоря позволяли предотвратить выброс на поверхность, но сейчас они являли собой дополнительный груз. Было приказано отрубить якорные канаты. "Сивулф" начала подниматься. Главные двигатели работали с перегрузкой, увеличивая число оборотов до тех пор, пока не показалось, что дрелью сверлят корпус лодки. Затем раздался скрип, скорее скрежет, такой громкий, что кое-кому почудилось, будто у них навсегда останутся проблемы со слухом.
Опоры еще частично находились в песке, а гигантская гондола для транспортировки обломков ракет начала с треском отрываться. В конце концов "Сивулф" освободилась от объятий илистого дна Охотского моря.
Лодка медленно шла по направлению к дому, производя при этом сильный шум. Под днищем болтались части опоры и то, что осталось от гондолы. Хоть и с шумом, но лодка все же приближалась к Курильским островам, а за ними открытый океан.
Уже в Тихом океане, неподалеку от Охотского моря, "Сивулф" все же была обнаружена. Советский корабль, по-видимому, рыболовный траулер, начал облучать ее своим гидролокатором. Оторваться от траулера не представлялось возможным из-за того, что поврежденная песком энергетическая установка не работала на полную мощность. Траулер преследовал лодку целых 24 часа, а затем по непонятным причинам слежку прекратил.
Когда "Сивулф", наконец, вошла в закрытый сухой док, на ее надстройке были обнаружены вмятины, как будто она подверглась бомбардировке глубинными бомбами. Трюмы были переполнены песком. Рабочим, производившим ремонт "Сивулф", было непонятно, каким образом песок попал в турбины, масляную систему и повредил все подшипники.
В Вашингтоне же озабоченность носила совсем иной характер. После ЧП с "Сивулф" спутники-шпионы получили доказательства того, что советская сторона обнаружила подслушивающее устройство на кабеле в Охотском море. Каким образом его нашли, было непонятно. Возможно, это произошло из-за неудачной посадки "Сивулф" прямо на кабель. А может быть, в составе экипажа лодки был шпион или, что уж совсем маловероятно, в военно-морскую разведку был внедрен советский агент?
Представлялось очень важным установить, каким образом Советскому Союзу удалось раскрыть одну из самых секретных операций США.
Глава 11. "ДОСТОЯНИЕ КОРОЛЕВСКОЙ КАЗНЫ"
Ричард Хейвер взглянул на отчет о последнем походе подводной лодки "Сивулф", затем пробежал глазами разведсводки. Ему требовалось сопоставить факты.
Проще всего было бы обвинить экипаж "Сивулф" в провале, как считалось, одной из самых важных операций за последние 10 лет. В конечном счете именно "Сивулф" плюхнулась всем свои весом на советский кабель. Такая посадка обязательно должна была вызвать обрыв связи или по крайней мере помехи. В противном случае как можно было догадаться, что кабель прослушивается?
Советские ВМС на этот раз оказались на высоте. Они не только нашли место прослушивания, но и достали из-под воды оба больших контейнера со шпионской аппаратурой. Те были практически на виду. Их принадлежность не вызывала сомнений - на одном из контейнеров была четкая надпись: "Собственность правительства США".
Хейвер тщательно проверил хронометраж. Ошибки быть не могло. В провале миссии нет вины "Сивулф". Советское гидрографическое судно уже находилось в море, когда подлодка прижала кабель. Оно шло извилистым, с целью замаскировать свое истинное направление, путем в Охотское море. Американская разведка не могла не заметить судно, направлявшееся в район подслушивания. США вело круглосуточное наблюдение и за Баренцевым, и за Охотским морями с помощью спутников, станций наземного слежения и другими доступными средствами. Особенно легко было следить за Охотским морем. Оно было настолько пустынным, что любой корабль, заходивший туда, сразу привлекал к себе внимание. Теперь напрашивались ужасные выводы: поиск подслушивающей аппаратуры не мог быть случайностью. А это значит, считал Хейвер, существовала вероятность того, что "Сивулф" к провалу операции не имеет никакого отношения. Советскому Союзу, по всей видимости, кто-то передал сведения о месте нахождения шпионской техники. Все говорило о том, что в одном из причастных к операции ведомств действует шпион.
