Гали Еникеев - Великая Орда: друзья, враги и наследники
К этому времени в лагере сторонников ордынской династии, видимо, уже наступил определенный разлад в результате умелых интриг и пропаганды врага. Но, несмотря на это, ордынцы, сумев сплотиться, рванулись из сетей иезуитов, не дав себя добить окончательно, уже, казалось бы, одержавшим победу противником. И сопротивление, организованное наиболее сплоченной и мужественной частью московской ордынской знати, оказалось удачным, в результате боярин Василий Шуйский – «из царского рода Рюриковичей», как утверждает официальная история – был избран царем Московии.
Скорей всего, князь Шуйский был из царской номенклатуры Великой Орды. Известно, что главным воеводой (главнокомандующим) войск царя Шуйского был татарский князь (мурза) из Мещерского Юрта Урак бин Джан-Арслан, более известный в официальной историографии как «Петр Урусов» (29).
Царя Василия Шуйского поддержал также Мещерский улан (царевич) Арслан бин Али («Араслан Алеевич»), как предполагает и историк А. В. Беляков (15). Скорей всего, и мурза Урак («Урусов»), и царевич Арслан действовали не без благословения ордынского хана Ураз-Мухаммада, давнего соратника Бориса Годунова. Далее мы увидим, что мурза Урак («Урусов») сыграет основную роль в том, что иезуиты так и не смогут достичь полного и окончательного успеха в овладении Московией на данном этапе.
К тому же удержать уже почти завоеванную над Московией власть царевичу Дмитрию и его кураторам-иезуитам помешала определенная размолвка между ними. Видимо, царевич решил проявить самостоятельность или давно вынашивал тайные замыслы править без своих кураторов, или же почувствовал, что он лишь разменная фигура в большой игре иезуитов и опрометчиво попытался выйти из-под опеки организации (29).
После свержения прозападного царевича Дмитрия, само собой, битва за Московию между иезуитским Орденом и Великой Ордой отнюдь не прекратилась. В результате все продолжавшейся умелой пропаганды и изощренных иезуитских интриг, проводимой западниками, и царь Шуйский стал устраивать явно не всех – «на севере его признали без особого энтузиазма, а на юге подчиниться его власти отказались категорически» (29).
Дальнейшие события в Московии и вокруг нее разительно напоминают «Замятни» (междоусобицы), бушевавшие в Улусе Джучи в XIV и XV веках. Война в Московии начала приобретать характер «всех против всех». Но врагам-католикам это было только на руку – они ожидали своего часа терпеливо, видимо, чуть ли не все возможные варианты развития событий были просчитаны организаторами «Смуты».
Но так или иначе – налаженное и почти завершенное мероприятие иезуитов чуть было не сорвалось. Царевичу Дмитрию же пришлось бежать от вернувшихся к власти ордынцев и практически начинать все заново, покаявшись перед хозяевами. Он опять выступил с войском из Польши, и начал войну с новым московским царем, с Шуйским. В историографии западников царевич Дмитрий именуется далее как «Лжедмитрий II», хотя многие факты говорят о том, что это одно и то же лицо (81, с. 233) (29, с. 125).
Начался новый этап войны – но сила Московии была уже далеко не та, что при царе Борисе. Но главное, видимо, было в том, что царь Шуйский, в отличие от царя Бориса, не имел изначальную и основательную, и притом всеобщую поддержку во многих «осколках» Великой Орды.
В обстановке хаоса и неразберихи, как известно, иезуиты «выправили ситуацию» – не добившись успеха в открытой войне, они прибегли к своим излюбленным приемам – царь Шуйский был низложен в результате очередного переворота (июль 1610 года), увезен в Польшу и там уничтожен, и в конце сентября в Москву входят польские войска. С этого времени Москва, до освобождения ее войсками К. Минина и Д. Пожарского, находится под польской оккупацией вплоть до осени 1612 г. Свободными от оккупации остаются только восточные области Московии и прилегающие к ней территории Великой Татарии.
Так же, как и в усобицы во времена Золотой Орды, многие ордынцы, введенные в заблуждение интригами и провокациями, проводимыми уже на качественно новом уровне и в гораздо более широких масштабах, чем в XIV–XV веках, в период Смуты воевали друг против друга, оказываясь в разных лагерях.
Некоторые ордынцы, после гибели царя Бориса и наступления хаоса, видимо, оказывались на какое-то время и на стороне царевича Дмитрия, скорей всего, признав его ордынским царем под воздействием интриг западников и иезуитов, и надеясь обустроить-таки страну. Например, имеются сведения, что какое-то время в войске Дмитрия было определенное количество донских казаков и отряд татар Мещерского Юрта. Но, узнав, что царевич Дмитрий увлечен уничтожением ордынцев, особенно царей (например, им был убит хан Ураз Мухаммад), именно татарский мурза Урак бин Джан-Арслан («Урусов») ликвидировал Дмитрия (декабрь 1610 года).
Надобно заметить, что в официальной романовской историографии мурзу Урака попытались представить «изменившим», дескать, вначале царю Шуйскому, а затем и «Лжедмитрию II», таким образом, определив сего татарского мурзу в «двойные изменники». Как видим, историки-западники и в данном случае постарались максимально очернить татар в сконструированном ими «курсе истории России».
Но остались кое-какие сведения, в корне противоречащие версии романовских сочинителей истории – не все им удалось сокрыть. По этим сведениям известно, что мурза Урак убывает вначале от царя Шуйского, у которого, как было сказано выше, он занимал пост главного воеводы, в Крым (в Перекопскую Орду), где в тот момент находились и другие лидеры Великой Орды. Также отметим, что «уход» мурзы Урака от царя Шуйского не отразился на ходе войны против западников, и был, скорей всего, согласован с царем.
Притом войско Болотникова[127], представлявшее в то время непосредственную угрозу государству Василия Шуйского, было успешно разгромлено незадолго до того, как мурза Урак убыл от Московского царя в Крым.
И уже только из Крыма мурза Урак прибывает к «Лжедмитрию II», и в итоге осуществляет успешную ликвидацию сего прислужника католиков. Как видим по результату, «служба» мурзы Урака у «Лжедимтрия II» была, скорей всего, ничем иным, как запланированным ордынцами внедрением в окружение главаря западников, поскольку иными мерами, видимо, никак невозможно было уже в то время остановить экспансию католического Запада и прекратить устроенную его пособниками Смуту.
Понятно, что в западническую историографию приговор ордынцев в отношении пособника иезуитов царевича Дмитрия, приведенный в исполнение мурзой Урусовым, вошел в своеобразной, донельзя искаженной формулировке: «Я тебе покажу, как топить в реке татарских царей!». Дескать, сей татарин «зарубил Лжедмитрия в отместку за убийство своего друга-соплеменника», да чуть ли не в пьяной драке – дескать, не убил бы «самозванец Лжедмитрий II» его друга, так и грабил бы Урусов вместе с ним, разорял бы этот татарин Русь и далее на пару с «Тушинским вором».
Но как видим, уничтожение видных ордынцев производилось в основном по-иезуитски, тайком, и хан Ураз-Мухаммад был отнюдь не единственной жертвой царевича Дмитрия – марионетки католиков и западников. Многое из того, что касалось связей с иезуитами и западниками, как Дмитрий, так и его сообщники по организации, видимо, умели держать в тайне и хорошо маскировали свои истинные намерения и цели. Поэтому и тех наших предков, которые временами воевали друг против друга в период Смуты, разумеется, нельзя обвинять в том, что они «занимали не ту сторону». В обстановке того времени вряд ли было возможно сразу разобраться в истинных намерениях той или иной группировки, того или иного лидера. Можно было, в принципе, судить только по наступившим – раньше или позже – результатам деятельности того или иного лица, или если выявится его истинная суть в ходе этой самой его деятельности. Например, как в приведенном чуть выше случае, когда мурза Урак смог обезвредить марионетку иезуитов и западников. Как видим, татары-ордынцы в целом правильно ориентировались в ситуации – хотя это было отнюдь не просто, вернее, зачастую практически невозможно в той обстановке.
Но все же, в результате Смуты и интервенции католиков-поляков, Москва с прилегающими территориями западнее нее оказалась оккупированной польскими войсками. Начались приготовления к присоединению Московии к католическому миру, западники радостно предвкушали «приход на престол Московии» польского королевича Владислава. О его назначении в цари Московии хлопотал поставленный католиками-иезуитами «патриарх всея Руси» Филарет[128] – он же давний противник ордынского царя Бориса Годунова, – Федор Романов-Захарьин, отец основателя династии Романовых, царя Михаила Романова.
Михаил Романов был, скорей всего, запасным кандидатом на трон Московии от команды западников, руководимых иезуитами. И Михаил оказался к месту в самый критический момент, чтобы «выправить» ситуацию, над которой почти потеряют контроль иезуиты в так и не понятой ими до конца Татарии – России.
