Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)
Хорошо тому живется,
У кого одна нога:
И сапог-то меньше рвется,
И портошина одна ...
-- Ну, а рука-то как, дeйствует?
-- Рука? А что-ж, приноровился. Тяжелой работы дeлать не могу, а так -справляюсь... Вот у дяди Боба вродe повара...
31 Филон -- Фальшивый Инвалид Лагерей Особаго Назначенiя.
И Митя, торжествующе улыбаясь, начал сворачивать "козью ножку", ловко пользуясь оставшимися от выгодной коммерческой сдeлки с чортом двумя пальцами.
Сочельник
Соловецкiй дом
Сегодня канун Рождества Христова... Мы уже давно мечтали провести этот вечер по праздничному. Всeм друзьям передано приглашенiе "на елку". Собраться вмeстe и трудно, и опасно, но уж куда ни шло... 338
Вечером я только поздно освобождаюсь от какого-то засeданiя в кремлe. На дворe воет и рвется вьюга. В воротах кремля тусклая лампочка едва освeщает фигуру часового, кивающаго мнe головой. Он знает меня, и пропуска предъявлять не нужно. Я прохожу через громадныя чугунныя ворота кремля под массивом старинной башни и выхожу на простор острова.
Вeтер валит с ног. Тучи снeга облeпляют со всeх сторон, и я медленно иду привычной дорогой около темнeющей стeны, борясь с вихрем и напряженно вглядываясь в темноту сквозь завeсу мятели... Вот, наконец, и наш сарай...
В кабинкe, пристроенной к сараю нашими руками, меня оглушает привeтственный гул дружеских голосов. Печь пылает. В комнаткe свeтло, тепло и уютно. Атмосфера молодости, смeха и оживленiя охватывает меня.
На столикe уже стоит наше "роскошное" рождественское угощенiе -- черный хлeб, селедка и котелок каши. Сегодня мы будем сыты -- рeдкая радость в нашей жизни...
Всeм сeсть некуда. Поэтому часть "пирующих", как древнiе римляне, "возлежат" на койках, придeланных в два яруса к стeнe, и оттуда свeшиваются их головы со смeющимися лицами.
Многiе не смогли придти на приглашенiе. Вырваться вечером из кремля не так-то легко. Но все-таки у столика улыбается всегда спокойное, твердое лицо Сержа, блестят молодые, веселые глаза Лени. Здeсь и Борис, и Сема, и Володя...
Пришел к нам и одесскiй маккабист Iося. Их спортивные и скаутскiе отряды тоже были вездe ликвидированы "на корню". Развe, с точки зрeнiя соввласти, мечтать об еврейском государствe не предательство перед "пролетарiатом всего мiра", не имeющем права имeть другого отечества, кромe СССР?..
Кромe нас, в кабинкe и наши инструктора спорта: Вячеслав, Саныч и Сергeй.
Дядя Вяча
Вячеслав Вихра -- мой помощник по спорт-станцiи. Его худощавая, стройная фигура обманывает -- может 339 показаться, что перед вами юноша. Но вот он обернулся, и вы с удивленiем замeчаете его сeдые волосы...
Вячеслав -- старый чех-"сокол". В том году, когда я имeл удовольствiе осчастливить мiр своим появленiем на свeт, Вячеслав прieхал из родной славянской страны -- Чехiи, чтобы создать в странe старшаго брата -- Россiи -- Сокольскую организацiю. 30 лeт провел он здeсь, честно отдавая свои силы физическому и нравственному воспитанiю русской молодежи. Но вот грянула большевистская революцiя, и он оказался "классовым врагом" только за то, что воспитывал в молодежи любовь к Родинe-Россiи...
Общество "Сокол", оъбединяющее много тысяч молодежи и взрослых, было подвергнуто разгрому одновременно с Маккаби и скаутами. Нeсколько сот соколов было брошено в тюрьмы, лагеря и ссылки. Старших послали в Соловки. В их числe и нашего "дядю Вячу", который теперь обучает сторожей своей неволи -- красноармейцев -- лыжному дeлу...
Саныч
Саныч -- наш инструктор спорта, в прошлом -- офицер поручик. Красивое, породистое лицо. Крeпкая изящная фигура. Он повeрил амнистiям совeтской власти и вернулся послe конца гражданской войны из-за границы в СССР. Итог ясен -- Соловки.
Благодаря смeшной случайности, он в Соловках попал под "высокое" покровительство командира полка мeстной охраны и был назначен инструктором спорта среди красноармейцев.
Как-то случайно этот командир мимоходом бросил Санычу какой-то вопрос. По старой военной привычкe поручик мгновенно вытянулся в струнку и механически четко отвeтил:
-- Точно так, господин полковник!
Угрюмая, звeрская рожа чекиста расплылась в довольной улыбкe. Его, стараго безграмотнаго фельдфебеля, назвали "полковником"!.. И назвал один из тeх офицеров, перед которыми он сам столько раз стоял на-вытяжку... 340 Как ласкает ухо такой почетный титул, пусть даже незаслуженный!..
-- Ну, ну!.. Не "господин полковник", а только "товарищ командир", -снисходительно улыбаясь, сказал он, но с тeх пор его сердце было покорено Санычем...
Сломанный бурей молодой дуб
Крeпкая, квадратно сколоченная фигура. Твердое, красивое лицо со смeлыми глазами. Прямая, военная выправка... Это другой наш инструктор, Сережа Грабовскiй. Он, как и многiе другiе здeсь, -- бeлый офицер, попавшiйся на провокацiю... В концe гражданской войны он эвакуировался вмeстe с армiей и потом тоже поддался уговорам совeтских агентов и вернулся...
Теперь он в Соловках на 10 лeт.
Сережа -- мой старый друг и товарищ по виленской гимназiи. Мы вмeстe с ним учились, вмeстe проходили первыя ступени сокольскаго воспитанiя. Уже и тогда одними из характернeйших его качеств были смeлость и упорство.
Помню, как-то в гимнастическом залe он, великолeпный гимнаст, дeлал велеоборот ("солнце") на турникe. Турник был технически невeрно установлен, шатнулся, и Сережа, сорвавшись на полном махe, пролетeл нeсколько метров в воздухe и ударился грудью о печку. Всe ахнули и бросились к нему. Лицо Сережи было окровавлено и, видимо, он сильно расшибся. Мы подняли его и стали разспрашивать о поврежденiях. Крeпко сжав губы, он подвигал руками словно для того, чтобы убeдиться, что они цeлы, потом ладонью обтер струившуюся по лицу кровь и рeшительно направился к турнику.
Прежде чeм мы успeли его остановить, Сережа был уже наверху, и опять его тeло стало описывать плавные круги велеоборота.
Всe мы замерли. Начальник Сокола и наш преподаватель, Карл Старый (впослeдствiи погибшiй в гражданской войнe) бросился вперед, чтобы подхватить тeло Сережи, если он сорвется. Наступил момент страшнаго напряженiя, и в глубокой тишинe слышался только скрип турника под руками гимнаста. А он все взлетал наверх, 341 вытянутый в струнку, и опять плавно летeл вниз, чтобы вновь красивым движенiем выйти в стойку на прямых руках. Нам всeм казалось, что вот-вот тeло Сережи сорвется и расшибется уже на смерть...
Еще два-три взмаха и гимнаст плавно опустился на мат. Помню, никто не остался равнодушным перед такой смeлостью. С радостными криками и поздравленiями мы окружили Сережу, пожимая ему руку, но вдруг его замазанное кровью лицо поблeднeло, и он в обморокe упал на пол...
Впослeдствiи Сережа прошел полностью тернистый путь бойца за Родину.
В первые же годы войны он, как сокол, ушел на фронт и сдeлался летчиком.
В 1919 году в Екатеринодарe я встрeтил его уже штабс-капитаном с Георгiевским крестом. И там, в Екатеринодарe, он по мeрe своих сил бывал и тренировался в мeстном Соколe. Потом мнe довелось встрeтиться с ним уже в 1926 году в Соловках... Он прошел всю эпопею гражданской войны, получил одним из первых орден Св. Николая за безстрашный полет под Перекопом. Потом эвакуацiя, чужбина, соблазн вернуться, политическая близорукость, возвращенiе и Соловки и 10-лeтнiй срок заключенiя...
В лагерe его мужественную, безстрашную и прямую натуру давило безправiе, гнет и издeвательство. И на оскорбленiе он отвeчал оскорбленiем, на вызов -- вызовом, на издeвательство -- яростным взглядом своих смeлых глаз. Он первый шел на защиту слабаго и несчастнаго и не раз рeзко сталкивался с чекистами...
Сережа был из тeх людей, кто не мог гнуться, не умeл обходить подводных камней и не хотeл изворачиваться. Он мог только сломаться, и он был сломан...
Уже послe своего отъeзда в Сибирь я узнал, что его вмeстe с десятками других людей обвинили в каком-то контр-революцiонном заговорe и разстрeляли.
Многiе из моих друзей и знакомых погибли в ту ночь... Погиб юноша-скаут -- Дима Шипчинскiй, погиб инженер Коротков, священник отец Михаил Глаголев.
И по этому страшному пути прошел к ямe со связанными руками и наш сокол Сергeй Грабовскiй. 342
Вeроятно, он не сопротивлялся, но в чем я глубоко увeрен, он прошел этот свой послeднiй путь спокойным шагом, с высоко поднятой головой...
И послe толчка пули он не поник всeм тeлом, а упал в яму, полную окровавленных, еще трепещущих тeл -- так же, как и жил -- прямо и гордо, как молодой дуб...
___
Всe в сборe. Хаим, наш инвалид-завхоз, маленькiй пожилой еврей, юркiй и веселый, торжественно достает из под койки три бутылки пива, встрeченныя возгласами удивленiя.
-- Хаим, гдe это вы достали такое чудо?
Наш завхоз хитро улыбается.
-- Откудова? Это, господа, маленькiй гешефт на чувствах одного тут красноармейца.
-- На нeжных чувствах?
-- Ну да... У него там, на родинe, невeста осталась.. Вeрно, этакая птичка, пудов этак на 8. Так он ко мнe и пристал: "Напиши, говорит, Хаим, ей письмецо, а то я, говорит, к политруку боюсь обращаться -- засмeет. "Какой ты, скажет, желeзный чекист-дзержинец, если бабам нeжныя письма пишешь"... Ну я, и взялся.
