Мифология славянского язычества - Дмитрий Оттович Шеппинг
С значением вена, связывания и даже пряжи (Spinnen) совпадает и наша древняя умычка. Корень мчк, мкну, умыкать, примыкать – отрывать и привязывать, замыкать – завязывать, оцеплять, горемыка – человек, связанный горем. Отсюда замок – запор и замок – огороженное, крепкое место, крепость. Далее, мьчта – мечта в смысле, быть может, призрака, напуганного воображения, и мычка – мыканье льна в практическом значении пряжи.
Все общественные устройства, законы, условия и договоры, как бы они ни были добровольно приняты человеком, все же становятся в глазах его цепями, стесняющими его произвол (obligatio, Verbindlichkeit, обвязанность), и хотя бы эти цепи были из чистого золота, они все-таки остаются цепями. В наречиях Швейцарии и Южной Германии до сих пор купчие и дарственные акты называются Strick или Strecke (т. е. веревка), и выражение einstrickete, слово в слово – ввязанный, означает самую землю или иное имущество, о котором акт совершается. Замечательно, что в этих же наречиях сохранились, в смысле подарка, выражения helseta и worgeta от halsen, wurgen – душить за шею. Фризское ved означает в одно время и договор, и залог. Немецкий корень spann имел также, по-видимому, значение договорной связи, почему отрицательные – abspennig, abspanstig удерживают доныне смысл противозаконного уклонения от своего долга; и действительно, встречаем мы в «Нибелунгах» выражение bespunnen mit miete, обвить наймом, т. е. обязанностями или наградами. Быть может, имеет прямое отношение к этим общечеловеческим понятиям о навязах и обычай феодальных инвеститур, встречающийся, однако же, отчасти и у нас, при заключении договоров передавать друг другу цепь, кольцо или какой-либо другой гибкий предмет, могущий служить для завязки чего-нибудь, как то: древесную ветвь, веревку или даже солому. Самое название ветви или ветки указывает на один и тот же санскритский корень ве. В Риме при уничтожении или снятии запрещения на имение ломалась ветка; ветвями же, воткнутыми в землю, означались границы полей; у греков всякий просящий держал в руке ветку масличного дерева (символ мира и уговора). В средневековой Европе ветки служили символом передачи недвижимого имущества, в особенности лесов и садов плодовых, и в последнем случае для этого употреблялись яблоня, груша и орешник. Иногда ветка переходит в палку, которая, в свою очередь, как символ власти и владения, становится скипетром в руках венценосцев. На Западе вступление во владение и отказ от оного, покупка, договор, изъявление прав на владение, освобождение раба и многие другие юридические акты совершались держанием, бросанием и ломанием соломы; продавец поднимал с земли соломину и передавал ее в знак своего отказа покупщику, который сохранял ее как свидетельство совершенного акта; в случае жалобы являлся он с этой соломиной и перед судьей. Rompre a paille (ломать солому) означает на французском языке обоюдное условие; но rompre le festu значило в старину покинуть или очистить край. Наконец, заметим, что в клятвах и уговорах солома, при этом употребляемая, постоянно носит в древн. – франц. языке эпитет вязанный – la paille noveuse. Заметим также, что самое выражение – ломать солому (rompre) может легко означать здесь сгибание и связывание ее в венок. Германские императоры, отправляясь в Рим за императорской короной, должны были на пути своем венчаться дважды: соломенным венцом в Модене и железным в Милане. Доныне во Франции привязывают пуки соломы к продажной мебели, соломой завязывают хвосты продажных лошадей, и продающиеся земли означаются высоким шестом, украшенным соломенным крестом. Символ соломы при договоре был, по-видимому, обычаем, знакомым и нашей Древней Руси: «Посем же посла Володимер слугу своего доброго, верного, именем Рачтыню, ко орату своему Мьстиславу, тако река: “молви брату моему: прислал, рци, ко мне сыновець мой Юрьи, просить у мене Берестья, аз же ему не дал ни города, ни села; а ты, рци, не давай ничего же”, и взем соломы в руку от постеля своее, рече: “хотя бых ти, рци, брат мой, тот вехоть соломы, дал, того не давай по моем животе никому же”» (Ипат. летоп.).
В детстве человечества, когда царствовала одна сила и одна только борьба могла решать вопрос о правом и неправом, суд и сражение сливались в одно понятие. Но даже в позднейшие эпохи, когда обыкновенный суд не мог решить дело, человек прибегал к борьбе и поединкам, которые признавал судом Божиим. Имея в виду, что побежденный становился рабом победителя, естественно, что и самое сражение и соединенное с ним понятие о правом и неправом могло представиться воображению обоюдным усилием связать и скрутить цепями своего противника; доныне говорится о сражении: дело завязалось. У чехов перед поединком был обычай, упомянутый нами выше, бросать противнику венец, т. е. цепь или окову, в знак того, что ожидало побежденного. С такой точки зрения победитель есть тот, кто связывает; побежденный тот, кто связан. Немец. überwinden, banndigen – победить, пересилить, происходят, очевидно, от binden и band. В правильном суде вместо побежденного является виновный, и Гануш полагает, что слово вина имеет также некоторое отношение к корню вить, выражая, может быть, собою узы преступления. В феодальном германском слове bana (также band) соединяются оба понятия – и военной силы, и судебной власти банного государя (Bannherh); то же слово выражает и судебный приговор, лишающий прав, осуждающий и изгоняющий из своей родины (bannen, verbannen). Везде все то же понятие уз, которыми сильный связывает слабого и правый виновного. Но при отсутствии истинного права и неуверенности в своей физической силе человек, для того чтоб опутать своего противника, прибегает нередко к гнусным средствам обмана, лжи, хитрости, пугания и подкупа; от латинского vendere происходит и venas, venalis – подкупный; у нас вязга, вязига – придирчивый, за все тяжущийся человек. В самом смысле слова навязать (вещь или дело кому-нибудь) скрывается корысть, недоброжелательство и насилие, которое еще ярче выступает в немецких выражениях: anspannen и aufbinden, в смысле обманывать, дразнить, смеяться, а иногда и пугать, от чего и gespanster – привидение (обман и пугалище). Поговорка ein Band durch den Mund ziehen значит уверить в неправде, надуть; другая поговорка – «нацепить на себя медведя» (sich einen Bären aufbinden) употребляется в смысле наделать долгов. Впрочем, здесь слово Bäer совершенно ложно принято за медведя и есть не что иное, как древ. – герм. bar – носить, откуда славянское – беру, брать и бремя, совершенно соответствующее смыслом своим
