Сабатино Москати - Цивилизации Древнего Востока
Заратустра находит приют и поддержку при дворе некоего правителя. Мы уже говорили, что некоторые ученые видят в этом правителе отца Дария, – в этом случае пророк жил в VI в. до н. э. Но другие, опираясь на более поздние иранские хронологические ссылки, утверждают, что жил он на несколько десятилетий раньше; третьи вообще, опираясь на архаический язык гат, пытаются сместить время его жизни к 1000 г. до н. э. Из всего этого видно, как трудно определить Заратустру исторически; с другой стороны, нет никаких оснований сомневаться, что это историческая фигура, хотя прежде такие сомнения высказывались. Указания на окружающую природу в гатах позволяют предположить, что жил он в пастушеских районах Восточного Ирана, но точно определиться даже в этом вопросе невозможно.
Предмет его учения определить несложно. Но когда дело доходит до определения его источников или новых оригинальных элементов в нем, возникают сомнения. Дело в том, что мы слишком мало знаем о состоянии иранской религии на тот момент и не можем определить позицию Заратустры в отношении нее. Авторитетный ученый Ж. Дюшен-Гийе-мен написал с оттенком иронии, что мы можем преуменьшить значение пророка, насколько захотим: для этого надо всего лишь приписать элементы его системы уже существовавшим на тот момент верованиям. Тогда даже природа его учения окажется под сомнением: был ли он знахарем, или философом, или социальным реформатором? Все три этих предположения выдвигались различными учеными, но ни одно из них не представляется полностью приемлемым. Несомненно, главный мотив деятельности пророка – религия, даже если в этой религии главенствуют рассудочные факторы, а основана она на социальной концепции.
Мысли Заратустры сосредоточены на утверждении единого бога. Имя бога – Ахурамазда – полностью определяет его характер, ибо если слово «ахура» – «господин» – и прежде использовалось для обозначения божества, то добавление слова «мазда» – «мудрый» или даже «мыслитель» – говорит о том, что главным в его природе является интеллектуальная деятельность. Это совершенно новый элемент для Древнего Востока, где прежде не удавалось выделить мысль и ее проекцию на вселенскую плоскость. Вообще, это ближе к признанию разума движущей силой и законом Вселенной; к этому очень скоро придут другие индоевропейские народы в Греции.
Преобладание в иранской концепции божества рассудочного элемента подтверждают и сущности, которых иранцы помещают рядом с Ахурамаздой: это Справедливость, Добрая мысль, Правило, Преданность, Цельность, Бессмертие. Сами по себе это не божества, это атрибуты или аспекты единого верховного бога, который их создал. В одном из древнейших гимнов пророк определяет работу Ахурамазды через серию риторических вопросов:
Сие спрашиваю тебя, скажи мне правду, о Ахура!Кто был изначальным отцом Арты [Духа огня]при зарождении его?Кто проложил путь Солнцу и звездам?Кто заставляет Луну прибывать и убывать?Это и многое другое, о Мазда, хочу я узнать!Сие спрашиваю тебя, скажи мне правду, о Ахура!Кто водрузил землю на место и удерживает здание облаков?Кто впряг в одну упряжку быстрых жеребцов с ветрами и облаками?Кто был создателем Воху-Маны [Духа скота], о Мазда?Сие спрашиваю тебя, скажи мне правду, о Ахура!Какой мастер сотворил свет и тьму?Какой мастер сотворил сон и бодрствование,Дабы разумному человеку напомнить о заботах его?Сие спрашиваю тебя, скажи мне правду, о Ахура!Верно ли наставляю я?Для кого создан скот?Кто научил сына почитать отца своего?[40]
Интеллектуальные в своих воплощениях сущности Заратустры отражают также глубокую моральную необходимость: их власть над миром означает просто, что общество держится на нравственности и справедливости.
Введение высшего принципа в сфере морали не избавляет нас от проблемы зла во Вселенной; напротив, эта проблема драматически усиливается. В результате в учении Заратустры появляется концепция злого духа, которая сразу же занимает очень существенное место, поскольку именно борьба злого духа с добрыми силами составляет самую суть жизни во Вселенной. Так появляются элементы дуализма, которые получат полное развитие при позднейших дополнениях в зороастризм. В мыслях же Заратустры злой дух не мешает высшему Духу, ибо он описывается как противостояние зла и добра, подчиненных верховному принципу. Борьба зла и добра идет непрерывно с самого начала времен; но, когда человек сделает свой выбор в пользу добра, добро будет вознаграждено, а зло наказано, и добро будет вечно править миром. Такова эсхатология Заратустры:
Речь моя для внимающих: о том, что творит Мазда, будет вещать она, о делах его, которые доступны разумению мыслящего. Речь моя будет славить Ахуру: ее предмет – предмет благоговения для неискаженного духа, предмет высоких святых размышлений. Исполнено прелести, добра и блеска то, о чем буду говорить я.
Итак, внимай, о человек, с напряжением слуха превосходному смыслу моего слова: оно укажет тебе, что избрать лучше – каждому укажет оно; выбор касается твоей плоти и тебя. Пока не настало великое время, нас учат те, которые обладают премудростью.
Два Духа, два близнеца вначале провозгласили от себя чистое и нечистое мыслей, речей и поступков. Благомудрые знают разницу между провозгласителями, не знают ее зломудрые: суд благомыслящих безошибочен и верен как о том, так и о другом Духе.
В первый раз когда они пошли создавать и жизнь, и отсутствие жизни, и все, чем стоит наконец мир, – где дурное, там виден был и Нечистый, Дух же Благой всегда пребывал неразлучен со святостью.
Из этих Духов Злой избрал для себя нечистое дело, чистоту же избрал Дух Непорочный, обитающий в непоколебимом небе: последовали чистоте чтущие Ахуру делами Правды, веруя Мазде.
Между избирателями не избрали Правды сонмы дэвов и кто ими обманут. Лишь только Нечистый Дух решил свой выбор, он прибегнул к сомнению, и – к Айшме немедленно столпились все желавшие безобразия этому миру.
К Ахуре прибегнула власть с благою мудростью и чистотою; прочность же и неослабную крепость телам их даровала Армайти. Да пребудут они всегда таковыми, как когда впервые ты приступил к творению!
Когда настанет время казни злодеям, тебе, Мазда, предстоят власть и благая мудрость. Ахура повелевает той и другой, и – злодея они предают в руки непорочности.
Да пребудем мы твоими, мы, стремящиеся к преуспеянию мира: Ахурамазда да укрепит нас, да укрепит нас Святость. Кто благомудр здесь, тому вечное пребывание там, где обитает премудрость.
На злого, на губителя, вот уже падает гибель разрушения; но сходятся в одно мгновение невредимыми в прекрасной обители Благого Духа, в обители Мазды и Непорочности те, для кого было сладостно прославление Благого.
Итак, поучайте о двух властелинах: их действия открыты Маздою человеку. Поучайте о них с наслаждением и постоянно: это учение давно уже разит нечестивых. В нем сила тому, кто праведен душою, в нем прославление ему[41].
Обратите внимание на сложность концепций, на характерную для них интеллектуальную концентрацию: этот отрывок лучше любых абстрактных рассуждений показывает глубокую разницу между ментальностью зороастризма и тем, что мы наблюдали в остальных регионах Древнего Востока. Решение проблемы зла связано с позицией Заратустры по отношению к верованиям иранского язычества. Он отрицает языческих богов, или, скорее, трансформирует их в демонов, существующих параллельно с добрыми духами, закладывая при этом, заметим в скобках, основу для будущего дуализма. В то же время он выступает против иранского культа, против кровавых ритуалов и употребления опьяняющей хаомы. Остается лишь один элемент предыдущего периода: поклонение священному огню. Но об этом говорят лишь редкие намеки, в которых огонь характерно одушевляется. Говорит Заратустра:
На твой вопрос: «На что ты решился?» —Отвечу: «При каждом поклонении огню думать лишь о Справедливости».
Следует упомянуть и о мире, в котором проповедовал Заратустра, – не столько чтобы рассказать, в какой обстановке появилось его учение, но чтобы разобраться с одним из существенных его мотивов, с социальным фактором. Заратустра проповедует среди пастухов, не кочевых, но живущих на своих пастбищах. Частое упоминание быка и необходимости защищать его от грабителей, – а еще больше персонификация его души, – делает это животное символом жизни и труда. Получается, что идеал реформатора – не перестройка общества, а, наоборот, его гармоничная консервация.
Одна очень известная гата начинается со странной жалобы бычьей души:
Молит вас Душа Быка:«Кто создал меня и для чего?Айшма злой гнетет меня,угоняют воры и грабители,Кроме вас – защиты нет,селянин пусть пестует меня!»[42]
В другом месте бык превозносится как источник изобилия, созданный и взращенный верховным богом и его помощниками:
