Алексей Толстой - Стихотворения (сборник)

К несчастью, я раз, недостойный холоп,

В угодность познаний кумиру,

Затеял составить большой телескоп,

Всему в удивление миру.

Двух братьев себе попросил я помочь,

И стали работать мы целую ночь.

И множество так мы ночей провели,

Вперед подвигалося дело,

Я лил, и точил, и железо пилил,

Работа не шла, а кипела.

Так, махина наша, честнейший отец,

Поспела, но, ах, не на добрый конец.

Чтоб видеть, как силен мой дивный снаряд,

Трубу я направил на гору,

Где башни и стены, белеясь, стоят,

Простому чуть зримые взору.

Обитель святой Анастасии там.

И что же моим показалось очам?

С трудом по утесам крутым на коне

Взбирается витязь усталом,

Он в тяжких доспехах, в железной броне,

Шелом с опущенным забралом,

И, стоя с поникшей главой у ворот,

Отшельница юная витязя ждет.

И зрел я (хоть слышать речей их не мог),

Как обнял свою он подругу,

И ясно мне было, что шепчет упрек

Она запоздалому другу.

Но вместо ответа железным перстом

На наш указал он отшельнице дом.

И кудри вилися его по плечам,

Он поднял забрало стальное,

И ясно узрел я на лбу его шрам,

Добытый средь грозного боя.

Взирая ж на грешницу, думал я, ах,

Зачем я не витязь, а только монах!

В ту пору дни на три с мощами к больным

Ты, честный отец, отлучился,

Отсутствием я ободренный твоим

Во храме три дня не молился,

Но до ночи самой на гору смотрел,

Где с юной отшельницей витязь сидел.

Помощников двух я своих подозвал,

Мы сменивать стали друг друга.

Такого, каким я в то время сгорал,

Не знал никогда я недуга.

Когда ж возвратился ты в наш монастырь,

По-прежнему начал читать я псалтырь.

Но все мне отшельницы чудился лик,

Я чувствовал сердца терзанье,

Товарищей двух ты тогда же расстриг

За малое к службе вниманье,

И я себе той же судьбы ожидал,

Но, знать, я смущенье удачней скрывал.

И вот уж три года, лишь только взойдет

На небо дневное светило,

Из церкви меня к телескопу влечет

Какая-то страшная сила.

Увы, уж ничто не поможет мне ныне,

Одно лишь осталось: спасаться в пустыне".

Так рек Артамон, и торжественно ждет

В молчанье глубоком собранье,

Какому игумен его обречет

В пример для других наказанью.

Но, брови нахмурив, игумен молчит,

Он то на монаха, то в землю глядит.

Вдруг снял он клобук, и рассеченный лоб

Собранью всему показался.

"Хорош твой, монах,- он сказал,- телескоп,

Я в вражии сети попался!

Отныне игуменом будет другой,

Я ж должен в пустыне спасаться с тобой".

* * *

ПРОСТИ

Ты помнишь ли вечер, когда мы с тобой

Шли молча чрез лес одинокой тропой,

И солнышко нам, готовясь уйти,

Сквозь ветви шептало: "Прости, прости!"

Нам весело было, не слышали мы,

Как ветер шумел, предвестник зимы,

Как листья хрустели на нашем пути

И лето шептало: "Прости, прости!"

Зима пролетела, в весенних цветах

Природа, красуясь, пестреет, но, ах,

Далеко, далеко я должен идти,

Подруга, надолго прости, прости!

Ты плачешь? Утешься! Мы встретимся там,

Где радость и счастье готовятся нам,

Судьба нам позволит друг друга найти,

Тогда, когда жизни мы скажем "прости!"

* * *

МОЛИТВА СТРЕЛКОВ

Великий Губертус, могучий стрелок,

К тебе мы прибегнуть дерзнули!

К тебе мы взываем, чтоб нам ты помог

И к цели направил бы пули!

Тебя и отцы призывали и деды,

Губертус, Губертус, податель победы!

Пусть дерзкий безбожник волшебный свинец

В дремучем лесу растопляет,

Ужасен безбожнику будет конец,

Нас счастье его не прельщает:

Он в трепете вечном и в страхе живет,

Покуда час смерти его не пробьет.

Пусть Гакельберг ночью шумит и трубит

И грозно над бором несется,

Охотника доброго он не страшит,

Виновный пред ним лишь трясется,

И слышит, чуть жив, над главою своей

Лай псов, и взыванья, и ржанье коней.

Пусть яростный вепрь иль сердитый медведь

Лихого стрелка одолеет,

Уж если ему суждено умереть,

Он с верой погибнуть умеет.

Чья верой душа в провиденье полна,

Тому не бывает погибель страшна.

Великий Губертус, могучий стрелок,

К тебе мы прибегнуть дерзнули!

К тебе мы взываем, чтоб нам ты помог

И к цели направил бы пули!

Тебя кто забудет на помощь призвать,

Какого успеха тому ожидать!

* * *

* * *

Я верю в чистую любовь

И в душ соединенье;

И мысли все, и жизнь, и кровь,

И каждой жилки бьенье

Отдам я с радостию той,

Которой образ милый

Меня любовию святой

Исполнит до могилы.

1832

СТИХОТВОРНЫЕ ЗАПИСКИ.

ЭКСПРОМТЫ. НАДПИСИ. БУРИМЕ

[Б. М. МАРКЕВИЧУ]

Где нет толку никакого,

Где сумбур и дребедень

Плюнь, Маркевич, на Буткова

И явись как ясный день!

24 февраля 1859

[М. Н. ЛОНГИНОВУ]

Очень, Лонгинов, мне жаль,

Что нельзя с тобой обедать

Какова моя печаль,

То тебе нетрудно ведать.

1864

* * *

"Аминь, глаголю вам,- в восторге рек Маркeвич,

Когда к Москве-реке, задумчив, шел Катков,

Се агнца божья зрим!" Но злобный Стасюлевич

Возненавидел вес классических оков

И фарисейски плел, с враждою вечно новой,

Прилегши за кустом, ему венец терновый.

28 декабря 1869

* * *

Под шум балтийских волн Самарина фон Бок

Разит без умолку. Их битву петь возьмусь ли?

Ко матушке Москве решпект во мне глубок,

Но "Lieber Augustin"(*) мои играют гусли,

И, как ни повернусь, везде найду изъян:

Самарин - Муромец, фон Бок же - грубиян.

__________

(*) "Милый Августин" (нем.).- Ред.

28 декабря 1869

ЭЛЕГИЯ

Где Майков, Мей, и Мин, и Марков, и Миняев,

И Фет, что девам люб?

Полонский сладостный, невидящий Ширяев

И грешный Соллогуб?

Передо мной стоят лишь голые березы

И пожелтевший дуб,

Но нет с кем разделить в бору холодном слезы

И насморк дать кому б!

11 января 1870

[М. М. СТАСЮЛЕВИЧУ]

Скорее на небе луну

Заменит круг презренной....,

Чем я хоть мысленно дерзну

Обидеть "Вестника Европы!"

18 ноября 1873

[В. А. АРЦИМОВИЧУ]

Ты властитель всех сердец,

Нам же дядя и отец!

3 апреля 1875

[А. М. и Н. М. ЖЕМЧУЖНИКОВЫМ]

Милые дети, вас просят обедать.

Дайте посланцу ответ;

Нужен ответ, чтобы повару ведать,

Сколько состряпать котлет.

* * *

НЕОЖИДАННОЕ НАКАЗАНИЕ

Толстый юнкер Арапетов

В этот новый год,

Взявши дюжину браслетов,

К дядюшке несет.

Он к Арапову приходит:

"Дяденька,- браслет!"

Видя бронзу, тот находит,

Что родства-де нет.

Оробел наш Арапетов,

Услыхав ответ:

"Мой племянник лишь Бекетов".

- "Ну так я ваш внук?"

И вся дюжина браслетов

Выпала из рук...

"Внук ты мой? Так как же, сиречь

Значит, я ваш дед?

Ну так я вас должен высечь

И принять браслет..."

* * *

[Н. М. ЖЕМЧУЖНИКОВУ]

Горька нам, Николай,

Была б твоя утрата,

К обеду приезжай

И привези нам брата.

Отсутствием твоим

Отчасти поражен,

Вчера я был один

Урусовой пленен.

Сам храбрый Бирюлев

И звонкий Опочинин

Явились без штанов,

И вечер был бесчинен...

* * *

ПРОГУЛКА ПОД КАЧЕЛЯМИ

Вон тянется вдали колясок полоса,

И из одной из них, свой выставив чубук,

Лакей какой-то .... Все мокро, как роса,

И древо мостовой сияет, будто бук.

Люблю я праздников невинное смятенье,

Вид пьяных мужиков мне просто утешенье!

Мне нравился всегда народных игр состав,

Поеду в балаган, поеду - решено!

Гостиных модных мне наскучил уж устав,

Дни юности я в них рассыпал, как пшено!

* * *

ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БАЛКАНСКИЕ ГОРЫ

Вершины закутала туч полоса.

Денщик, дай кисет и чубук!

Меня до костей промочила роса,

Здесь сыро - все ольха да бук!

Вот выстрел!- Чу, что там вдали за смятенье?

Врагов ли господь нам послал в утешенье?

Цыганской ли шайки презренный состав

Нам встретить в горах решено?

Что б ни было, вспомним воинский устав,

Рассыпем врагов, как пшено!

* * *

* * *

Об этом я терзаюся и плачу

Зимой, весною, осенью и летом,

Печаль моя и жалобна и громка,

И скоро я красу свою утрачу,

Глядя порой, как с маленьким лафетом

Невинный твой в траве играет Фомка.

* * *

БАСНЯ ПРО РОМУЛА И РЕМА

Реин батюшка проспал,

Он прямая ижица!

Не видал, как генерал1

С его дочкой лижется,2

Как берет оделаванд

После с перекладины,

Которую Монферранд

Сделал среди впадины.

* * *

__________

1 Марс.

2 От сего произошли Ромул и Рем.

ПРОГУЛКА С ПОДРУГОЙ ЖИЗНИ

Покройся, юная девица,

С тебя покров стыдливый пал,

Закройся, юная девица,

Кратка дней красных вереница,