Игорь Пыхалов - Реванш Сталина. Вернуть русские земли!
Любопытно отметить, что несколько лет спустя представители Финляндии, не пожелав признать Акта соединения и безопасности, отказались явиться на риксдаг в город Гефле. Узнав об этом, российский император Павел I усмотрел в подобном неповиновении опасность революции и предложил королю Густаву IV для наведения порядка 9 тысяч войска под командованием великого князя Константина Павловича. Однако Швеция благоразумно отказалась[1061].
Итак, как мы выяснили, под помпезной вывеской «финской конституции» скрываются принятые незаконным путём шведские конституционные документы. При этом, пообещав сохранить их действие, Александр I с самого начала не придерживался требований, предъявляемых данными документами к правящему монарху. Становясь Великим князем Финляндским, он должен был согласно § 8 Акта соединения и безопасности, собственноручно подписать этот Акт, однако он его не подписал. Точно так же, вопреки Форме правления, русский император не произнёс конституционной присяги, в которой он должен был заявить, что отвергает «ненавистное единодержавие». Хотя во время сейма в Борго речь о ней заводилась депутатами фон Мораном и бароном Маннергеймом, однако им указали на неприменимость этой присяги «при настоящих обстоятельствах»[1062].
Вопреки § 33 Формы правления, воспрещающему назначение генерал-губернатора, Александр I установил в Финляндии эту должность. § 10 Формы правления и § 1 Акта соединения и безопасности требовали, чтобы страна управлялась без участия «чужих иностранных людей». Вопреки этому, император назначил русского сановника Сперанского канцлером Абоского университета, а пост финляндского генерал-губернатора, сменив шведского перебежчика Спренгтпортена, в том же 1809 году занял генерал М.Б. Барклай де Толли[1063]. О таких «мелочах», что правящий монарх должен был исповедовать лютеранство (§ 1 Формы правления) и, будучи чужестранцем, не имел права выезжать из государства без согласия своих советников из шведских людей (§ 7 Формы правления)[1064], я уж и не говорю.
Таким образом, возникла юридически неопределённая ситуация. С одной стороны, русский монарх пообещал сохранить конституцию, с другой — ряд её существенных положений совершенно не мог быть применим на территории Российской Империи.
Проблема осложнялась тем, что, как отметил М.М. Бородкин в «Справках о "конституции" Финляндии»: «Если допустить, что Император Александр I, говоря о "коренных законах", имел в виду даровать финскому народу законы 1772 и 1789 гг., то естественно возникает вопрос: какие части сих государственных законов он находил возможным сохранить, какие признавал отпадающими, в силу самого факта подчинения Финляндии к самодержавной России, и какие, наконец, вовсе не имел намерения утвердить? Вопрос огромной важности, который, однако, никогда авторитетною властью не был разрешён, и "конституция" Финляндии до сих пор остаётся не кодифицированной. Пользуясь этим, каждый финляндец-государственник хозяйничает в области "основных законов" по своему личному усмотрению и вкусу»[1065].
При этом даже финляндские исследователи не могли придти к согласию в вопросе о том, какие именно из шведских конституционных норм продолжают действовать на территории Великого Княжества: «В 1830-х годах доцент Абоского университета Арвидсон насчитал, что из 57 параграфов Формы Правления 11 остаются пригодными для Финляндии. По последнему подсчёту, произведённому в 1898 году, таких параграфов оказалось 20. По уверениям третьих, из 57 параграфов закона 1772 года отменено 30 и т. д.»[1066].
Таким образом, вполне справедливым выглядит мнение профессора Гельсингфорского университета И.В. Росенборга, который в 1857 году заявил: «так называемые основные законы Финляндии темны и двусмысленны в своих выражениях и отчасти не заключают в себе того, что в них ищут…»[1067].
К этим профессорским словам можно добавить отзыв простой домохозяйки. Как остроумно заметила в своём дневнике супруга финляндского сенатора Фалька Элеонора Фальк: «При вторжении русских тотчас созван был сейм в Борго, и Государь дал нам что-то, что он называл конституцией»[1068].
Как мы видим, если придерживаться буквы закона, получается, что формально царские власти действительно постоянно и цинично попирали финляндскую конституцию. Достаточно сказать, что ни один из русских императоров так и не принял лютеранства. Если же следовать духу обещания Александра — «сохранить коренные законы» Финляндии, то есть сохранить в повседневной жизни Финляндии шведские законы и обычаи, то это было выполнено с лихвой.
Присоединив Финляндию к Российской Империи, Александр I с упорством, достойным лучшего применения начал создавать из бывшей шведской провинции автономное государство со всеми присущими ему атрибутами. Как справедливо заметил по этому поводу Ф.Ф. Вигель: «Что бы ни говорили, завоевание Финляндии есть слава Александра, а не преступление его. Нельзя однако же умолчать о том, что сделанное им из неё после можно назвать изменой… так точно, первой его изменой России»[1069].
Управление Великим княжеством было организовано следующим образом. В Петербурге финляндскими делами занимался министр статс-секретарь (до 1826 года его функции выполняла Комиссия финляндских дел). С 1811 по 1899 год на эту должность назначались исключительно уроженцы Финляндии. Министр статс-секретарь ведал императорской канцелярией, занимавшейся всеми делами гражданского управления Финляндией, докладывал эти дела императору и сообщал высочайшие повеления финляндскому генерал-губернатору[1070].
Исполнительная власть в Финляндии возглавлялась генерал-губернатором. Также имелся финляндский правительствующий совет, в 1816 году переименованный в императорский сенат. Он состоял из двух департаментов: судебного, являвшегося высшей судебной инстанцией, и хозяйственного, заведовавшего гражданским правлением и фактически представлявшего собой совет министров. Члены сената назначались из финляндских граждан[1071].
Как справедливо заметил в своё время И.В. Сталин, «кадры решают всё». Бывшие шведские чиновники, в руки которых было отдано управление Великим княжеством, успешно саботировали любые мероприятия, направленные на сближение Финляндии с остальной частью Империи. Для достижения своих целей они умело использовали неосведомлённость и равнодушие центральных российских властей. Недаром ещё в 1809 году отец будущего министра статс-секретаря Финляндии Р.Г. Ребиндера барон Иоганн Рейнгольд Ребиндер цинично советовал: «Наши новые господа (т. е. русские — И.П.) ещё не освоились с нашими конституционными таинствами. Безразлично, хромает ли немного наше заявление или нет; нужно одно, чтобы оно не разрушало основного правила, играющего у нас столь важную роль: principiis obstat — противоречит принципам»[1072].
Государственным языком Великого Княжества оставался шведский. Впрочем, Александр I планировал постепенно ввести в Финляндии русский язык. Так, § 6 Положения об учреждении правления в Новой Финляндии[1073] от 19 ноября (1 декабря) 1808 года предписывал «все дела производить на ныне употребляемом в Финляндии [шведском] языке, доколе не войдёт в употребление Российский»[1074]. 6(18) июня 1812 года император издал рескрипт с повелением назначить во все школы Финляндии учителей русского языка и требовать, чтобы «все молодые люди Финляндии, намеревающиеся вступить в государственную службу, обязаны были публично доказать познания свои в русском языке»[1075]. Для введения в действие этого закона назначался шестилетний срок[1076].
Эта мера не понравилась чиновникам из финляндского сената и Комиссии финляндских дел. Не смея настаивать на отмене неприятного им закона, они начали постепенно его саботировать. В 1824 году они добились, в виде «временной меры», освобождения от знания русского языка теологов, затем в 1831 году от этой обязанности были освобождены, «впредь до нового распоряжения», преподаватели гимназий и других общественных учебных заведений. Постепенно от знания русского языка были освобождены и остальные чиновники края, кроме чиновников канцелярии генерал-губернатора и статс-секретариата[1077].
При шведах финские войска были организованы по поселенной системе. Чтобы избавиться от рекрутских наборов, города и сельские общины во второй половине XVIII века заключили с правительством особые контракты, по которым обязались содержать оговоренное число солдат. Каждому солдату отводились изба и участок земли, крестьяне обязывались платить ему вознаграждение и помогать в полевых работах. В мирное время поселенные войска собирались только летом на несколько недель учебных сборов. Кроме того, в Финляндии имелось небольшое количество постоянных войск, содержавшихся за счёт казны. Общая численность войск в Финляндии доходила до 21 600 человек[1078].
