Александр Север - Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции
Второй брат Якова, Вениамин, не питая склонности к революционной деятельности, эмигрировал из неспокойной Российской империи в США и стал там собственником небольшого банка. По утверждению отдельных историков, в сферу его бизнес-интересов входила поставка оружия царскому правительству. А его партнером по бизнесу выступал будущий известный британский разведчик Сидней Рейли. После Октябрьской революции Вениамин вернулся назад и по протекции брата занял пост наркома путей сообщений, но не справился с работой и был уволен. Какое-то время Вениамин Свердлов был членом Президиума ВСНХ. Заведовал его научно-техническим отделом, но и тут не сумел долго продержаться — снова лишился своего поста. А может, после смерти брата некому было опекать беспартийного чиновника с «пятнами» (бизнес в Америке) в биографии.
Софью Мойше Свердлин удачно выдал замуж за владельца пароходной кампании на Волге Леонида Исааковича Авербаха. У супругов было двое детей — Ида и Леопольд.
Ида работала следователем. Дослужилась до должности заместителя прокурора города Москвы. Еще она занималась литературной критикой. Известность приобрела как жена наркома внутренних дел СССР, всемогущего Генриха Ягоды.
Леопольд Авербах, благодаря родству с Яковом Свердловым, со временем стал главой Российской ассоциации пролетарских писателей, пресловутого РАППа. Власти делили всех «инженеров человеческих душ» на пролетарских писателей и писателей-попутчиков. В творчестве первых доминирующую роль играло не проникновение во внутренний мир героя, а верность идее, отражение классовых идеалов. От писателей требовалось, чтобы их произведения были наглядными и прикладными, как агитки Демьяна Бедного. Чтобы писатели не занимались рассусоливанием, не копались в переживаниях, не препарировали их, а били в лоб. Причем в нужном направлении. Члены РАППа, в большинстве своем, не столько создавали новые произведения, сколько критиковали других. Выискивали крамолу. Докапывались до противоугодного. И тащили уличенных к позорному столбу. Чтобы неповадно было. Постепенно он подчинил себе всю литературную жизнь в Советской России.
В начале своей карьеры Леопольд пытался заниматься политикой, делая карьеру по комсомольской линии, но потом увлекся журналистикой и изданием газет. Особых литературных способностей у него не было, да и четыре класса гимназии не позволили ему освоить «великий и могучий русский язык»— писал он с многочисленными ошибками и довольно коряво. Зато обладал необходимыми для новых властей качествами и смог создать РАПП.
Племянница Якова Свердлова, Ида, и племянник Леопольд были расстреляны. Ида — как жена Генриха Ягоды. В ту пору с родственниками не церемонились. Леопольда сочли скрытым приверженцем Льва Троцкого[155].
Когда был Яков маленький…
Яков рос озорным, неугомонным мальчиком. Проигрывая в росте и здоровье сверстникам, но обладая упрямством и громким голосом, он всегда верховодил во всех ребячьих проделках. В гимназии он постоянно конфликтовал с учениками и преподавателями, оценка за поведение — неудовлетворительная. С большим трудом он дотянул до пятого класса, откуда его выгнали. С тринадцати лет увлекся политикой, в четырнадцать обзавелся пистолетом. Со своим другом Лубоцким (Загорским) вступил в нелегальный кружок и начал борьбу с самодержавием за освобождение рабочего класса. Правда, сам в рабочие не пошел, а устроился учеником аптекаря. Однако долго в аптеке не задержался, полностью перешел на путь профессионального революционера[156].
Уральский социал-демократ Николай Алексеевич Чердынцев при царской власти просидел несколько лет в екатеринбургской тюрьме. Много лет спустя он вспоминал о своих встречах с Яковым Свердловым.
«Он возглавил дружину из своих подручных. Дружинники хватали крыс, кидали их в парашу, чтобы они там утонули, сапогами отталкивали крыс от краев, не давая им вылезти, и при этом от души смеялись. Другим их развлечением было повешение крыс…
В тюрьме процветала групповщина. Верховодами были Свердлов и Теодорович (Иван Адольфович Теодорович — член ЦК РСДРП(б). — Прим, авт.), которые поддерживали только своих, пусть они даже совершили подлость. Поведение этих людей определялось не социалистическими идеалами, а жаждой власти, жаждой доминировать… Свердлов не гнушается вступать в дружеские отношения с отпетыми уголовниками.
О чем-то договаривается. Ведет себя как власть имущий, держит себя по-диктаторски. Вся эта манера — изображать из себя что-то важное, имеющее силу и волю везде, могущее карать и миловать, — это признак низости ума и сердца»[157].
В заключении он прославился не только своей жестокой расправой над крысами, но и тем, что писал жалобы за других осужденных, предъявлял ультиматумы «гражданину начальнику» и был старостой. На сохранившихся тюремных фотографиях Яков Свердлов сидит на нарах впереди уголовников, сложив по воровской традиции ноги по-турецки[158].
«Коза Ностра» большевиков
Мало кто знает, что в конце 1905 — начале 1906 года на Урале начало действовать одно из подразделений Боевой организации РСДРП(б), по своей структуре и кадровой политике больше напоминавшее итальянскую мафию или другую аналогичную ей организованную преступную группу. Формально оно подчинялось Боевому центру при ЦК партии, который возглавляли Моисей Лурье (кличка «Михаил Иванович»), Шкляев («Лазарь»), Э. С. Кадомцев («Петр-Павел»), Урисон («Виктор»), а позднее Миней Губельман («Ем. Ярославский»), Но в своей «епархии» Яков Свердлов был царь и бог.
Как в классической мафии, были созданы несколько уровней посвящения в тайную организацию. Полной информацией обладал только тот, кто находился на верху пирамиды. Он согласовывал свои действия с Боевым центром. На уровень ниже сидело тайное оперативное руководство и инструкторы боевой организации, на следующем, тоже тайном уровне — исполнители различных грязных дел, они получали задания с предыдущего уровня и следовали точным инструкциям; в самом низу — «массовка», рядовые члены, которые могли быть привлечены к работе, но ничего не знали о характере деятельности высших уровней посвящения.
На практике это было организовано так. При каждом уральском комитете РСДРП создавались три дружины. Одна известная всем, куда привлекались рабочие, и две тайных. Они так и разбивались на первую, вторую и третью.
Собственно, «боевая» работа велась второй дружиной, в состав которой входили так называемые «десятки» (отряды), укомплектованные молодыми людьми, не нашедшими себе другого дела в жизни и ставшими боевиками.
Каждый «десяток» имел свое специальное назначение: отряд разведчиков, отряд саперов (закладывать мины), отряд бомбистов (кидать бомбы), отряд стрелков; при второй дружине состоял отряд мальчиков-разведчиков и распространители партийной литературы, а также мастерские бомб и другие подобные предприятия. Боевики второй дружины работали в подпольных типографиях, подделывали печати. Во главе каждого отряда («десятки») стоял десятский. Отряды, в свою очередь, разбивались на «пятки».
Что же делали боевики? Занимались традиционным для российских революционеров делом.
Во-первых, убивали не только не только полицейских, чиновников, но также «черносотенцев» и других неугодных руководству партии и организации лиц. Во время многочисленных терактов гибли не только объекты покушений, но и случайные лица.
Во-вторых, занимались добычей денег, необходимых для проведения агитационной работы (изготовление и распространения печатной продукции), оплаты труда профессиональных революционеров и живущих за границей руководителей партии, а также на другие нужды. Метод добычи денег был общеизвестен — вооруженные грабежи или, как их называли большевики, — «эксы», экспроприации. «Брали» кассы, конторы, нападали на транспорты с деньгами. Бомб и патронов не жалели, случайные люди гибли десятками.
Боевики тщательно готовились к каждому убийству и грабежу— собирали сведения, чертили планы, готовили ключи, оружие, тщательно продумывали все организационные детали.
Занимались боевики и рэкетом, то есть обкладывали богачей данью под угрозой смерти. Кроме того, они осуществляли охрану партийных мероприятий и партийных лидеров.
Вот только несколько эпизодов из жизни одного из известных уральских боевиков— Константина Алексеевича Мячина (он же Яковлев, он же Стоянович): в 1905 году кидал бомбы в казаков; в 1906 году— подготовка к взрыву казарм, метание бомбы в квартиру руководителя черносотенцев; в 1907 году— бросание бомбы в помещение полиции, захват оружия, захват динамита, ограбление почтового поезда с деньгами (взято 25 тыс. рублей), ограбление самарских артельщиков (взято 200 тыс. рублей); в 1908 году— нападение на уфимское казначейство, первое миасское ограбление (взято 40 тыс. рублей), убийство палача Уварова, второе миасское ограбление (взято 95 тыс. рублей). «Убито и ранено со стороны противника, — самодовольно отмечает Мячин, — только при втором миасском ограблении— 18 человек». Свою жизнь он закономерно закончил как руководитель группы лагерей сталинского ГУЛАГа.
