Барселона. Полная история города - Рамон Наварете
Сегодня этот язык является официальным языком Каталонии, а также исторической области Руссильон во Франции, государства Андорра и города Альгеро на острове Сардиния (Италия). По оценкам, по объему использования каталанский язык занимает 22-е место в мире (на нем еще говорят в Аргентине и на Кубе).
Существуют два варианта названия языка: каталанский и каталонский. Русская лингвистическая литература использует первую форму названия, а вторая используется, когда о языке говорят как о чем-то, принадлежащем территории, носящей название Каталония.
Первые памятники каталанского языка датируются XI веком, и считается, что каталанский произошел от народной («вульгарной») латыни, на которой говорили на севере Иберийского полуострова. Однако на территории самой Каталонии вплоть до середины XIII века литературным языком (особенно в поэзии) был провансальский. В IX веке Каталония обрела независимость, став самостоятельным Барселонским графством, и началось формирование культуры, изолированной от влияния Испании.
О том, что каталанский язык – это не диалект окситанского, впервые заявил немецкий лингвист Фридрих Кристиан Диц, который охарактеризовал каталанский как «самостоятельный язык, ближайшим образом родственный провансальскому», но «не являющийся его диалектом»217.
Последующие за Дицем ученые, которые выделяли каталанский как отдельный язык, относили его либо к галло-романской подгруппе, либо к иберо-романской подгруппе.
В Средние века в ходе Реконкисты, итогом которой стало образование Испанского королевства, в состав которого вошла и Каталония, каталанский язык был вытеснен испанским в большинстве сфер употребления, а с XVI века начался упадок каталанской литературы.
Андрес Кортес и Агилар. Речной пейзаж с прачкой и рыбаком. 1863
В начале XIX века каталанский развивался на уровне разговорной речи, но не использовался больше ни в одной сфере, а в конце тридцатых годов XX века, после поражения Республики, он был вообще запрещен.
Лишь после смерти диктатора Франко, в 1983 году, когда Каталония стала автономной областью, каталанский снова получил статус официального языка согласно закону «О лингвистической нормализации в Каталонии».
Современные исследования каталанского показывают, что этот язык нельзя в полной мере отнести ни к галло-романской, ни к иберо-романской подгруппам. Некоторые современные лингвисты возражают против объединения провансальского и каталанского и настаивают на выделении этих языков в отдельную окситано-романскую подгруппу.
В любом случае, каталанский язык сильно отличается от испанского.
В Каталонии, со столицей в Барселоне, тоже предпочитают говорить на собственном языке, и не дай Бог некаталонцу испанского происхождения обратиться к каталонцу на кастильском наречии. Он услышит много неприятного в свой адрес.
ДРЮ ЛОНЕЙ, английский писатель, живущий в Испании
Человеку, не знающему испанский, но владеющему французским, в принципе, довольно просто ориентироваться в Каталонии. При этом, конечно же, каталанский язык имеет множество оригинальных черт, не встречающихся ни в одном из романских языков.
Типичный пример: глагол «говорить» переводится на каталанский как parlar. На испанском же это будет звучать как hablar. Прилагательное «любимый» переводится на каталанский как favolare, на испанском же это звучит как favorito, на французском – favori, на португальском – falar.
Каталанский позаимствовал некоторые слова из французского и даже из арабского языков.
Происходили и обратные заимствования из каталанского в романские языки. Например, название знаменитого блюда «паэлья» заимствовано многими языками мира именно из каталанского (paella).
«Не только романские языки оказывали влияние на каталанский, но и каталанский дал этим и другим языкам мира ранее не встречающиеся нигде слова»218.
Каталанский язык на протяжении всей своей истории подвергался различным влияниям, как и сама Каталония. И каталонцы сейчас берегут свой язык, стараясь обособить его, в первую очередь, от испанского.
* * *
С середины 1980-х в Каталонии на базе регионалистских движений сложилась обособленная от испанской партийная система.
Партии стали вовлечены в два конфликта: с центральными органами власти, а также с местными «происпански» настроенными слоями общества. Лидер правящей партии «Конвергенция и союз Каталонии» и председатель Женералитата (правительства) в 1990-х годах Жорди Пужоль говорил: «Мы согласны, что мы испанцы, но мы испанцы в другом виде, чем остальные испанцы. Мы хотим оставаться испанцами, но мы также хотим иметь наш язык, нашу культуру, наши традиционные политические институты, и чтобы реальность того, что мы являемся другим народом, была воспринята в Испании»219.
У кастильцев, впрочем, тоже было свое мнение о каталонцах: каталонцы – тупые. Они то педантичны, то злобны, а обычно то и другое вместе. Они слишком привержены материальному, чтобы понимать классический аскетизм Кастилии, не говоря уж о ее духовности. Они просто лопнуть готовы от гордости, что обладают полоской средиземноморского берега. В общем, страна бакалейщиков, которые лаются друг с другом на своем варварском наречии. Ни один каталонец, по мнению испанцев, не видит дальше своего скотного двора и своего поросенка, этого жирненького агнца, посланного Богом, чтобы обеспечить его дневной порцией свиной колбасы и ветчины. Каталонцы, разумеется, представляют себя совсем иначе. Преданные, любящие родину (под родиной, конечно, следует понимать Каталонию, а не эту иберийскую абстракцию, столь милую мадридским централистам), практичные, сообразительные, легко усваивающие новое, но в то же время почитающие старину и хранящие верность корням.
РОБЕРТ ХЬЮЗ, австралийский искусствовед
В 1996 году Жорди Пужоль выступил за установление прямых отношений Каталонии с Евросоюзом «поверх» испанского государства, за особый конституционный статус – подобно Квебеку в Канаде.
Но «в общественном мнении Каталонии преобладал до середины 2000-х годов умеренный регионализм»220.
Каталонские националисты всегда хорошо относились к Габсбургским королям, и они постоянно напоминают Мадриду, что король Карл V носил титул графа Барселонского, чем завоевал уважение жителей города. А вот сменившую Габсбургов династию Бурбонов, к которой принадлежит и нынешний испанский король Филипп VI, напротив, каталонцы не любят, считая, что Бурбоны провели «денационализацию» Каталонии и еще крепче привязали ее к Испании.
Существование «под Бурбонами» продолжалось несколько столетий, и первый реальный кризис во взаимоотношениях между Каталонией и Кастилией возник в 20-х годах XVII века. С небольшими перерывами он длится до сих пор.
По мнению историка А.А. Орлова, «именно в тот период общественное мнение Каталонии впервые более или менее явственно разделилось на сторонников и противников пребывания Каталонии в составе Испании»221.
В.Л. Верников рассуждает о каталонском национализме:
«Извечная ошибка Мадрида состоит в том, что он не хотел и не хочет признавать и учитывать в своей внутренней политике требования каталонских политических элит как отражение чаяний едва ли не половины граждан этого региона, уповая на неприкасаемость единства Испании. Аргумент сильный, закрепленный во всех конституциях страны
