Олег Гончаренко - Белоэмигранты между звездой и свастикой. Судьбы белогвардейцев
Все дело было в том, что когда в 1920-е годы Советскую Россию уже начали постепенно признавать на Западе, власти многих государств демонстративно стремились отстраниться от прежних российских дипломатов, тем не менее, даже после революции, продолжавших исправно исполнять свои обязанности. Одним из таких подвижников был российский генеральный консул в Египте Алексей Александрович Смирнов. Он, как и его сослуживец Петров, и многие другие русские дипломаты, некогда представлявшие императорское, а затем Временное правительство, единогласно не признали Советскую Россию и Совнарком, по-прежнему подчинялись белоэмигрантскому кабинету министров в Париже. А в те времена, 8 октября 1923 года англо-египетские власти вообще практически выбросили русских дипломатов на улицу, перестав выплачивать пособия, принудили напрямую подчиняться египетским законам, быть подсудным египетским судам, находиться под надзором египетских квартальных шейхов. И все же Смирнов не прекращал своей подвижнической работы. Материальное и психологическое состояние россиян в Египте значительно ухудшилось именно с 6 октября 1923 года, когда «англо-египетский» кабинет, по выражению Смирнова, отказал в легитимности российскому дипломатическому представительству. Чтобы изменить ситуацию, генеральный консул Смирнов обращался и к английским колониальным властям, и к послам других европейских держав, и к русским эмигрантским кругам в Париже, а также в международные организации и к правительству США. Увы, дипломатическое агентство постепенно превращается в Русскую миссию, затем в Общество российского гражданина, а позднее — просто в Русский клуб. Численность русской колонии в Египте конца 1920-х годов не превышала 600 человек. Поэтому и «англо-египетский» кабинет в Каире изменил свою позицию по отношению к русским эмигрантам. И бывший генеральный консул империи стал директором александрийского Русского бюро, организованного англо-египетскими властями при Департаменте общественной безопасности Министерства внутренних дел в 1926 году. Находясь таким образом на египетской службе, он имел возможность официально оказывать помощь своим соотечественникам. Основная задача этого бюро состояла в выдаче им видов на жительство в Египте и справок из консульских архивов, а также выполнении некоторых нотариальных обязанностей. Бюро не имело права касаться вопросов «личного статуса» и юридической защиты русских эмигрантов в Египте. Поэтому, наряду с «официальной» помощью эмигрантам, Петров оказывал им всяческое личное содействие, используя свой огромный авторитет и дружеские связи в Александрийском дипломатическом сообществе. При том он всегда действовал энергично, касалось ли это, скажем, подготовки к устроению персональной выставки И.Я. Билибина, состоявшейся уже после смерти его старшего соратника Смирнова, в январе 1925 года, имевшей огромный успех в Александрии. Русский генеральный консул жил и работал в Александрии. Смирнов скончался 18 февраля 1924 года в столичном районе Абдин в своей квартире на улице Шейх Абу Сабаа, 14. Его отпевали в православном храме Святого Константина и Святой Елены в каирском районе Булак. Похоронили бывшего генерального консула 20 февраля 1924 года на православном кладбище «Святой Георгий» в Старом Каире. По воле Смирнова на его могиле был поставлен весьма скромный памятник, без указания, кем был покойный. Ветры истории, которые занесли его сюда, давно отшумели, и посмертным уделом славного русского дипломата могло бы стать забвение. Но, по сведениям современного африканиста А. Бовкало, Алексею Александровичу Смирнову не было суждено долгое забвение. Недавно на его могиле в присутствии представителей посольства РФ, египетской общественности и журналистов состоялось открытие нового надгробия дипломату. К синему каирскому небу вознесся белоснежный мраморный восьмиконечный православный крест. Заупокойную службу отслужил представитель Патриарха Московского и всея Руси при Патриархе Александрийском и всея Африки протоиерей о. Дмитрий (Нецветаев). В завещании Смирнов написал: «…Я абсолютно не возражаю, если мой прах навсегда оставят в Египте». Ведь трудами покойного Смирнова был внесен значительный вклад в развитие культуры в Египте и популяризации русского искусства. Была осуществлена установка памятника работы российского скульптора Б.О. Клюзеля-Фродмана «Невеста Нила» в городском саду «Нузха». Его участие в судьбе своих соотечественников позволяло им не только выжить на чужбине, но и внести весомый вклад в культурную жизнь Александрии и Египта. В 1922 году русская церковь в Александрии была перенесена в здание бывшего русского консульства. В сентябре 1934 года Русское благотворительное общество соорудило железобетонный склеп, в котором было захоронено более ста русских. В пригороде Каира, Гелиополисе, в 1922 году беженцами в наемном помещении был основан Свято-Николаевский храм. Первым его настоятелем стал протоиерей С.Т. Неделька. В Каире русских хоронили на кладбище монастыря св. Георгия, в старом городе, на земле, отведенной Патриархом Мелетием II. В 1938 году над братским склепом была выстроена часовня. В связи с русским рассеянием, на африканском континенте возникли и существовали и другие очаги русской культуры. Существовали русские православные общины и в Южной Африке. Центром церковной жизни здесь стал город Йоханнесбург. Первая часовня была устроена на квартире русского миссионера архимандрита Алексия (Чернай), а в 1961 году арендован дом, в котором начала работать Свято-Владимирская церковь. О. Алексий обслуживал также сербскую общину, которая материально помогала церкви. Приход объединял всех православных в Южной Африке. В Кейптауне богослужения совершались в предоставленной англиканами часовне в приюте для мальчиков. Уполномоченные общины были также в Дурбане (провинция Наталь), Солсбери (Родезия), Найроби (Кения), а также в Лоренцо-Маркише (Мозамбик). До 1959–1960-х годов русские православные общины существовали в Элизабетвиле, Леопольдвиле, Киву, Кальвези и Браззавиле (Конго). В 1960-х годах число прихожан в Южной Африке значительно сократилось.
29 декабря 1998 года определением Св. Синода был учрежден приход на территории Южно-Африканской Республики. Настоятелем его был назначен протоиерей Сергий Рассказовский, в 2000 году его сменил иеромонах Филарет (Булеков). Под Йоханнесбургом уже строится русская церковь во имя преп. Сергия Радонежского.
После окончания Второй мировой войны, с началом так называемой «второй волны» эмиграции, в Бразилию стали прибывать перемещенные лица. За 1947–1951 годы в эту страну переехали 6,4 тысячи русских и украинцев. Среди них особенно много было детей и женщин с Дальнего Востока, из Китая, потерявших мужей. Русская церковь оказывала этим людям посильную помощь в обустройстве, по мере возможности облегчала процесс адаптации. Девочек бесплатно определяли в учебные заведения, для мальчиков был открыт интернат Святого Владимира в г. Иту, расположенный в 100 км от Сан-Паулу. Именно там местные отцы-иезуиты предоставили помещение, а промышленники и предприниматели пожертвовали оборудование и денежные средства. С целью обратить людей в лоно церкви и помочь словом божьим вновь обращенным предлагали специально изданные молитвенники (молитвословы), в которых параллельно с церковно-славянскими текстами помещались переводы всех молитв на русский язык с объяснениями. С прибытием в Латинскую Америку новых беженцев расширилась деятельность Бразильской епархии, увеличилось количество приходов и священнослужителей. По ходатайству владыки Феодосия Епархиальный Синод направил из Европы новых священников. Сам Феодосий был возведен в сан архиепископа. Находясь в католической стране, русской православной миссии удавалось жить в согласии с представителями других конфессий. В 1952 году первый викарный католический епископ Бразилии преподнес в дар храму Св. Мученицы Зинаиды статую Спасителя, несущего крест, с надписью «Возрождение России явится результатом ее страданий». В свою очередь, представители русской православной церкви преподнесли католической церкви икону Божьей Матери. Архиепископ Феодосий как ценитель научного знания, преимущественно богословского, объединил вокруг себя лучших общественных и церковных деятелей русской эмиграции в Бразилии, которые проявляли заботу о твердости веры, благочестии и сохранении православных традиций и обрядов русского народа. Кроме центрального органа Бразильской епархии «Сим победиши» в послевоенный период начали выходить и другие издания православного содержания — «Вера и верность», «Владимирский листок», «Дружеское слово». В 1953–1954 годах под председательством архиепископа Феодосия прошли I и II съезды Бразильской епархии с участием мирян, а также высокопреосвященного Иоасафа, архиепископа Буэнос-Айресского и Аргентинского, владыки Антония, преосвященного епископа Лос-Анджелесского. Долгий путь служения церкви высокопреосвященнейшего Феодосия во многом определял духовное состояние русской эмиграции в Бразилии. Высшая церковная власть отметила достоинства владыки Феодосия выдачей благословенных грамот, а в 1950 г. он был награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке. Благодаря служителям, подобным отцу Феодосию, церковь сумела занять достойное место в интеллектуальной жизни эмиграции, способствовала сохранению культурных и национальных традиций русского зарубежья в странах Латинской Америки. Открытием новых приходов, строительством храмов православная церковь помогала русской диаспоре за рубежом пройти сложный путь адаптации и вживания в инокультурную среду. В 20-х годах белая эмиграция сильно увеличила русские общины в Сан-Пауло и Рио-де-Жанейро. Русские военные, не нашедшие в Галлиполи и на Балканах работу, поехали вслед за староверами в далекие провинции. Случалось, что русских военных эмигрантов причудливо дувшие ветры перемен заносили даже в забытую Богом Амазонию. Европейские кризисы и в тридцатых годах побудили «белую эмиграцию», не нашедшую себе применения в Европе, искать своей доли в Бразилии. В Бразилии в эти же годы были построены русские православные церкви. В крупнейших городах организовались большие русские колонии. После Второй мировой войны из Европы и Китая (Харбин Кульджа) прибыло в Бразилию около сорока тысяч эмигрантов, но для многих страна оказалась перевалочным пунктом для переселения в США, Канаду, Австралию. Русская эмиграция в Бразилии в пятидесятых годах превышала стотысячный рубеж. К восьмидесятым годам она значительно сократилась — до десяти тысяч человек. В 1926 году, другая группа иммигрировала из России по маршруту Балтийского моря, пройдя главным образом через Эстонию и более к северу — через Финляндию. В те времена иммиграция в Бразилию поощрялась местным правительством, так как штат Сан-Паулу предоставлял льготы на приезд крестьян и людей, привыкших к тяжелым полевым работам. Недовольные и преследуемые в своей родной стране, эти группы не усомнились скрыть свои знания и культуру для того, чтобы воспользоваться предоставленной возможностью и таким образом убежать от коммунизма. За период 1949–1965 гг. прибыло в Бразилию около 25 тысяч русских иммигрантов, беженцев от китайской революции. Большинство из них были детьми русских эмигрантов прибывших в Китай, убегая от коммунистической революции в России по окончанию Первой мировой войны. Бразилия великодушно приняла эту новую группу иммигрантов. В те времена, было принято говорить о «русских беженцах», т. к. они приезжали сюда по политическим и религиозным причинам. Некоторые из них не ужились в Бразилии и, воспользовавшись гостеприимством, поехали в другие страны, главным образом в США, Канаду и Австралию. Дети эмигрантов получили высшее образование в местных университетах. Таким образом, трудом, умом и сбережениями достигли хорошего социального и экономического уровня. Новое поколение детей иммигрантов, обучаясь в местных школах и университетах, полностью интегрировалось в жизнь Бразилии. Но, одновременно, начало терять родной язык т. к. у работавших родителей не было времени для их обучению, а уроки русского языка, истории и литературы сосредоточились в маленьких частных школах при православных церквах. В 1930 году, они построили там свою собственную церковь: Свято-Троицкий храм в регионе Вила-Алпина. В 1935 году по приезду епископа Феодосия была основана Православная Епархия со штаб-квартирой на улице Тамандарэ, где был построен Свято-Николаевский собор. Были также построены еще несколько православных храмов в г. Сан-Паулу и в других регионах Бразилии (в городах Рио-де-Жанейро, Порту-Алегри, Гойания и Санта-Роза). Русские иммигранты принадлежат патриархату «Русской Православной Церкви в Изгнании», со штаб-квартирой в Нью-Йорке. В настоящее время идут попытки основания в Бразилии православной церкви принадлежащей Московскому Патриархату. Со временем, существующие первоначально русские газеты и типография, закрылись, ввиду того, что из нового поколения мало осталось тех, кто еще читает и пишет по-русски. В отношении грамотности, староверы в штатах Парана, Мату-Гроссу и Гойас, показали себя более организованными общинами. Они успешно занимаются сельскохозяйственными работами, но их дети сохраняют язык, вероисповедание, традиции и обычаи своих родителей. Их дети также учатся в школах и университетах страны, но умеют говорить, писать и читать на родном языке. Самая крупная русская колония, находящаяся в г. Сан-Паулу, построила три больших и хорошо оснащенных старческих домов для русских стариков. За долгий период в русской колонии создавались культурные общества, более или менее важные и с разными периодами существования. Группа русских народных танцев и песен «Калинка» созданная в 70-х годах бывшими учениками институтов Св. Владимира и Св. Ольги, группа «Калинка», за период своего сравнительно короткого существования выступала с большим успехом в разных фольклорных фестивалях, а также и по ТВ.
