Наум Синдаловский - Городские имена вчера и сегодня. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре
Городской фольклор с готовностью подыгрывал казарменному юмору смахивающего на фельдфебеля императора. Рассказывают, что однажды на крупе клодтовского коня появились четыре зарифмованные строчки:
Барон фон Клодт представлен ко крестуЗа то, что на Аничковом мостуНа удивленье всей ЕвропыПоставлены четыре ж…
Если верить молве, узнав из полицейского рапорта о выходке петербургских рифмоплетов, Николай, тем не менее, подхватил предложенную игру и размашистым росчерком пера вывел прямо на рапорте экспромт собственного сочинения:
Сыскать мне сейчас же пятую ж…И расписать на ней Европу.
Подобные легенды во множестве ходили по Петербургу. «Лошадиная» тема, да еще в связи с Клодтом, которого с любовью и нежностью, без всякой иронии, современники называли «скотским скульптором», становилась модной. Рассказывали, как однажды Клодт неосторожно обогнал коляску императора, что, как известно, было «строжайше запрещено этикетом». Узнав скульптора, Николай строго погрозил ему пальцем. Через несколько дней история повторилась. На этот раз император, не скрывая неудовольствия, потряс кулаком. А вскоре государь пришел к скульптору в мастерскую посмотреть модели коней. Вошел молча. Не поздоровался и не снял каску. Ни слова не говоря, осмотрел коней. Наконец проговорил: «За этих – прощаю».
Если верить одному преданию, то, работая над конными группами для Аничкова моста, Клодт решается, наконец, отомстить одному из своих давних высокородных обидчиков. Месть избрал жестокую и изощренную. Он будто бы решил изобразить лицо этого человека под хвостом одного из вздыбленных коней. Говорят, узкий круг посвященных легко узнавал отлитый в бронзе образ несчастного. Правда, другие были убеждены, что между ног коня скульптор вылепил портрет ненавистного Наполеона, врага любимой и единственной его родины – России. А третьи утверждали, что одно из бронзовых ядер коня просто исписано непристойностями.
Динамичные классические скульптуры обнаженных юношей, мощные фигуры прекрасных диких животных, непривычная для монументальной скульптуры близость восприятия в сочетании с некоторой неоднозначностью, улавливаемой в тексте памятной бронзовой доски, укрепленной на одном из гранитных кубов, служащих пьедесталами для клодтовских коней («Лепил и отливал борон Петр Клодт в 1841 году») породили соответствующий фольклор, пикантная фривольность которого с лихвой искупается добродушной незлобивостью собственно фольклорных текстов. Вот анекдот, напрямую пародирующий двусмысленность бронзовых слов. Стоит на Аничковом мосту мужик и справляет малую нужду. Подходит милиционер и вежливо начинает стыдить мужика: «Как же это, гражданин… В центре города… На таком месте… Небось питерский рабочий…» – «Рабочий, рабочий… – нетерпеливо отмахивается мужик. – Не видишь, что написано: „Отливал барон Клодт“. Как барону, так можно, а рабочему так нет?!»
Одно из фольклорных имен нового моста родилось в середине XIX века. Долгое время его называли «Мостом восемнадцати яиц». С момента его торжественного открытия и вплоть до 1917 года одним из обязательных атрибутов моста был городовой, дежуривший на пересечении Невского и Фонтанки. Затем постоянное дежурство городовых у Аничкова моста было отменено. В связи с изменившейся ситуацией ленинградцы с готовностью откорректировали название. Мост стали называть «Мостом шестнадцати яиц».
Тема конских гениталий не покидала городской фольклор и в дальнейшем. Пожилые ленинградцы вспоминают, как питерские мальчишки, убегая из дома, на дежурный вопрос взрослых: «Ты куда?» весело бросали: «На Фонтанку, 35, коням яйца качать».
Тему рвущихся с пьедесталов клодтовских коней продолжают современные частушки:
Кони Клодта так и рвутся,Чтоб по Невскому пройти.Да боятся, что споткнутся:«Мерседесы» на пути.
Нашу новую мечтуОбуздали на лету,Как строптивую лошадкуНа Аничковом мосту.
Городские легенды утверждают, что кони на Аничковом мосту имеют одну характерную для старого гвардейского Петербурга особенность. Два коня изображены Клодтом подкованными, а два других лишены этого признака совместного с человеком существования. Далее фольклор разъясняет, в чем дело. Оказывается, подкованные кони – это те, что смотрят в сторону Конногвардейского манежа, а неподкованные как бы направляются к Смольному собору, недалеко от которого находились в то время известные всему городу кузни, где подковывали только что объезженных лошадей.
Но более всего, находясь на Аничковом мосту, обыватели пытаются разглядеть отличительные особенности самих коней и тем самым попытаться разгадать тайну смерти скульптора Клодта. Фольклор напрямую связывает ее со скульптурой моста. Однажды, услышав от некоего «доброжелателя», что у двух из четырех коней отсутствуют языки, скульптор так расстроился, что замкнулся, стал сторониться друзей, в конце концов заболел и вскоре умер. Будто бы от этого.
Аптекарский остров
…1703. Это один из самых крупных островов невской дельты. Он омывается Большой и Малой Невками и рекой Карповкой. На финских и шведских картах XIV–XVII веков остров обозначен под названием Карпи-саари, что одновременно можно перевести и как «глушь», и как «дремучий лес», и как «ворон», «вороний». Этот буквальный перевод на русский язык приобрел широкое распространение, и в начальный период петербургской истории остров в народе назвали Вороньим.
1726. В 1712 году Петр I передает остров в распоряжение Главной аптеки, а уже в следующем, 1713 году впервые в одном из официальных документов того времени упоминается и современное название острова – Аптекарский. Официальный статус этот топоним приобрел в 1726 году. Одновременно с этим в течение некоторого времени остров имел и другое название: Березовый.
Селились здесь исключительно работные люди Медицинской канцелярии, работавшие на Аптекарском огороде и в Медицинском саду, где было налажено изготовление различных лечебных препаратов для нужд армии. В 1732 году часть Аптекарского острова отдали известному идеологу и духовному лидеру петровской эпохи, крупному политическому деятелю того времени Феофану Прокоповичу. Подворье Прокоповича находилось по другую сторону реки Карповки, в так называемой «Карповской слободке».
Как известно из преданий того времени, Феофан Прокопович был большим любителем «до садов и построек». Он лично высаживал деревья и прорубал просеки. Одна из таких просек, будто бы проложенная Прокоповичем, положила начало Каменноостровскому проспекту.
Долгое время Аптекарский остров считался глухой окраиной Петербурга. Только после открытия в начале XX века Троицкого моста через Неву началось его стремительное развитие. Строились дачи, разбивались сады, прокладывались улицы, благоустраивались набережные. Но даже в XX веке на всей этой территории острова сохранялся некий налет провинциализма. Так, во время Великой Отечественной войны и блокады Ленинграда Аптекарский остров ленинградцы называли «Глубоким тылом».
Банковский мост
1828. В 1825–1826 годах через Екатерининский канал по проекту инженеров Г. Треттера и В. Христиановича был перекинут мост. Особенность этого легкого и ажурного моста состояла в том, что в его конструкции в качестве несущих элементов были использованы провисающие цепи или канаты, закрепленные на берегу. Мост не случайно в народе был прозван «Мостом на ниточках».
Первый такой мост был построен в Америке в 1796 году. Затем цепные мосты широко использовались в горных местностях. В городских условиях они применялись крайне редко. В Петербурге их построили сразу пять. Три из них – Банковский, Львиный и Почтамтский – пешеходные. Египетский и Пантелеймоновский предназначались для проезда транспорта. Если верить фольклору, «крестным отцом» мостов был генерал-губернатор Петербурга М. А. Милорадович. Будто бы, когда к императору Александру I обратились с вопросом, через какие реки и каналы ставить мосты, он выбрал место только для Пантелеймоновского и добавил: «Остальным место определит Милорадович». Милорадович в то время был столичным генерал-губернатором. В 1828 году мост был официально назван Цепным.
1836. Конструктивные особенности подвесных мостов привели проектировщиков к естественной мысли о необходимости прикрывать береговые устои, на которые крепились цепи, декоративными элементами. Так появилось художественное оформление мостов. В одних случаях это были фигуры львов или грифонов, в других – арочные металлические богато орнаментированные конструкции.
Крепежные детали Цепного моста скрывали чугунные фигуры четырех позолоченных грифонов, отлитых по модели скульптора П. П. Соколова. Мост находится напротив входа в бывший Ассигнационный банк со стороны Екатерининского канала. В подвалах этого финансового центра страны в то время хранились не только русские ассигнации, но и золотой запас России. А по верованиям древних, грифоны, или крылатые львы, являются хранителями кладов. В 1836 году Цепной мост переименовали в Банковский. Ныне в здании бывшего Ассигнационного банка располагается Финансово-экономический институт, что вполне оправдывает художественное оформление старинного пешеходного моста.
