Михаил Ковалевский - Очерки по истории политических учреждений России
Вот каково происхождение неполного присоединения Финляндии к Российской империи. Посмотрим теперь, какова была судьба свободных представительных учреждений, дарованных императором его новым подданным. Период, следовавший за присоединением Финляндии, не был благоприятным для автономных учреждений. Война за национальное существование России, веденная против Наполеона, до такой степени поглощала все материальные и духовные силы империи, что не оставалось времени для созыва представительных собраний. Затем наступила эпоха Священного союза с его серией конгрессов, собиравшихся не столько для обеспечения международного мира, сколько для подавления свободной мысли и всякого рода либеральных движений. И Александр, неоднократно посвящавший не только своих советников и министров, но даже и иностранных посетителей, как госпожу де Сталь (de Stael), в свой план конституционного устройства России, отложил исполнение этого плана на неопределенный срок.
В последние годы своего царствования, зная о различных заговорах его собственных чиновников в целях достижения политических реформ, он горько жаловался своим приближенным, что революционеры, стремясь к осуществлению его собственных идей, поставили его в полную невозможность преследовать их со всею строгостью. Но он был далек от того, чтобы взять на себя инициативу в реформах, ставших необходимыми. Боясь вызвать еще большее возбуждение, он не созывал даже новых сеймов ни в Польше, ни в Финляндии — право, предоставленное по финляндской конституции одному лишь императору. Самодержавный Николай I, подавив восстание 1825 года, воздержался от всякого нового созыва финляндских представителей. Таким образом, сейм не имел случая заседать; но так как никакая политическая свобода не может быть уничтожена потому лишь, что вышла из употребления, то из указанных фактов нельзя сделать вывод, будто финляндская конституция перестала существовать. Поэтому нет ничего удивительного, что по восшествии на престол Александр II издал манифест, в котором выражал желание, чтобы его финляндские подданные пользовались всеми правами и привилегиями, предоставленными им основными законами и особыми статутами. Два года спустя в 1859 году финляндскому сенату предложено было составить список вопросов, требовавших немедленного разрешения их сословиями; этот список был представлен императору в 1861 году и в следующем манифесте Александр II возобновил свое обещание созвать сейм, как только обстоятельства позволят. Этот созыв имел, наконец, место в 1863 г.
Во французской речи, произнесенной императором по случаю открытия Гельсингфорского сейма, Его Величество сделал, между прочим, следующее заявление: «Вам предстоит высказаться о необходимости и размерах предлагаемых мною налогов. Так как некоторые из основных законов не отвечают нуждам, которые проявились со времени присоединения Великого княжества, то я намерен поручить кому-либо выработку нового закона в истолкование и дополнение законов основных. Новый сейм, который будет созван через три года, займется рассмотрением этого проекта. Далее, оставляя совершенно неприкосновенным принцип конституционной монархии, который соответствует нравам и обычаям этого народа и которым проникнуты все его законы и учреждения, я намерен расширить принадлежащее уже сейму право определения размеров и числа налогов и восстановить некогда принадлежавшее ему право инициативы» (очевидно, до шведской конституции 1789 года). Александр II оставлял за собою право инициативы лишь в вопросе об изменении основных законов и выразил надежду, что доброе согласие между ним и сеймом даст ему возможность созывать последний периодически. В 1869 году этот же император утвердил новое положение о сейме, выработанное назначенною народными представителями комиссией. В этом положении был провозглашен принцип периодического через каждые пять лет созыва сейма; никакой из основных законов не должен был быть отменен или изменен иначе, как с согласия всех сословий и по исключительной инициативе императора и великого князя.
Это положение было объявлено основным законом, и, утверждая его, император обещал пользоваться правом, предоставленным ему конституциями 1772 и 1789 годов. В царствование Александра II (в 1867 году) сейм равным образом участвовал в выработке нового закона об армии. Был принят принцип всеобщей воинской повинности, но на том условии, чтобы финляндцы служили лишь в пределах Финляндии и под командой финляндских офицеров. Правила эти признаны были составляющими основной закон и, следовательно, не подлежащими никаким изменениям иначе, как с согласия всех сословий и по инициативе императора.
Хотя в царствование его преемника Александра III начали ходить слухи о желании правительства положить конец финляндской автономии, однако мирное развитие учреждений этой страны шло обычным путем. Исполняя обещание, данное еще Александром II, новый император предоставил сейму в 1886 году право предложений по всем вопросам, кроме касавшихся основных законов, армии и флота и законодательства о печати. По этому поводу в высочайшем указе снова был упомянут старый принцип, в силу которого никакие изменения не допускаются в положении страны без согласия сейма.
Но, вопреки всем этим обещаниям, поведение высших сфер по отношению к Финляндии становилось все более и более подозрительным и вызывающим. Одно только назначение на пост генерал-губернатора Финляндии (то есть представителя царской власти в Великом княжестве) генерала Бобрикова, известного своей ненавистью ко всякого рода национальной независимости, ненавистью, проявленною им по отношению к немцам в течение его долгого пребывания в балтийских губерниях, — одно это назначение вызвало сильные опасения. Вскоре затем последовало новое назначение — смешанной комиссии, в которой русские чиновники были в большинстве и задачу которой составляла выработка проекта объединения почтового, финансового и таможенного управления в России и Финляндии. Нет ничего удивительного, что по открытии сейма председатели четырех сословий обратились к императору с протестом. Это заставило последнего объявить «дорогим сердцу Нашему» финляндским подданным, что он по-прежнему проникнут к ним чувством благосклонности и доверия и намерен сохранить права и привилегии, дарованные финляндцам русскими монархами.
Более серьезные затруднения возникли в течение настоящего царствования. Их источником явилось желание военного министра увеличить военные силы Великого княжества, ввести их в состав русской армии и заставить служить за пределами Великого княжества и под начальством русских офицеров. Генерал-губернатор Бобриков объявил сейму, созванному в чрезвычайную сессию, что военная реформа будет введена даже без согласия четырех сословий. Таким образом, проект нового закона был представлен не для обсуждения и принятия его сеймом, а исключительно для получения его мнения по данному вопросу. Это происходило в начале 1899 года. Несколько недель спустя был обнародован подписанный государем манифест, к которому были присоединены так называемые основные правила с обычной формулой: «Быть по сему». В манифесте было сказано, что Финляндия пользуется особыми исполнительными и судебными учреждениями, приспособленными к местным условиям, но что рядом с вопросами местного законодательства, возникающими из особого характера общественного строя Финляндии, имеются и другие вопросы, касающиеся политического управления страны, и что эти последние слишком тесно связаны с общими нуждами Российской империи, чтобы их можно было предоставить исключительному ведению учреждений Великого княжества. О способе разрешения таких дел точных правил в законах Финляндии нет; этот пробел вызывает крупные неудобства. «Чтобы избежать их, — продолжает император, — Мы сочли за благо дополнить существующее законодательство установлением постоянного порядка, в котором будут вырабатываться и обнародываться законы общего для всей империи интереса». Вследствие этого новые основные правила объявляют, что в таких вопросах сейм будет иметь лишь совещательный голос, решение же будет приниматься Государственным советом и императором.
Подобные правила являлись несомненным нововведением. Невозможно было сопоставить их с обещаниями, данными сейму тремя Александрами. Критикуя их, один из членов датского верховного суда Нигольм (Nyholm) вполне справедливо замечает, что относительно всех законов, применяемых в Финляндии, законодательная власть должна отправляться государем и сеймом; что конституция Великого княжества не говорит о законодательной власти Государственного совета; что введенные императором новые правила ограничивают права сейма, предоставляя ему лишь совещательный голос в вопросах общего интереса, и что подобное нововведение тем более опасно, что вопросы эти не перечислены и, таким образом, определение из всецело предоставляется монарху.
