Марк Льюис - Империи Древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий
Привязанность храмовых подношений к пожертвованиям склепам с ритуальным приоритетом для первых тоже упоминается в повести Сыма Бяо, посвященной императорским пожертвованиям в конце правления династии Восточная Хань. В данном тексте III века отмечается, что второй император династии Восточная Хань создал такой прецедент, что император не должен возводить мавзолей на месте своего захоронения. Ему достаточно просто поместить табличку в храме основателя своей династии. Погребальные подношения тем самым полагались только лишь избранным женщинам и императорам, которые умерли, не достигнув совершеннолетия, и по этой причине их нельзя было хоронить в родовом храме. Цай Юн в своем труде Ду-дуань делает такую вот оговорку: «Несовершеннолетних императоров, скончавшихся до наступления совершеннолетия, хоронить в храмах не допускалось». Сыма Бяо добавляет, что такое исключение существовало в силу того, что такие императоры на самом деле народом не правили, а правили их матери в качестве регентш37.
Такой храм оставался самым важным местом поклонения потомков предкам потому, что он считался ключевой площадкой для отправления обряда представителями рода по мужской линии, тогда как склеп оставался местом поклонения частных лиц и семей. Право подношений к сооружениям императорских захоронений резервировалось для женщин и детей, которые не относились к полноправным членам рода, в то время как право храмовых подношений считалось показателем принадлежности к роду и политической власти. Храмовые подношения служили поводом для сбора вместе полноценного рода, к которому относились мужчины по отцовской линии. А вот подношения к сооружению захоронения разрешались представителям общества, связанным с покойными опосредованными узами, включающими политическое руководство, учителей, друзей, деревенских старейшин или дальнюю родню. Такой вторичный статус захоронений предлагался ради организации клановых кладбищ, которые начали появляться при династии Восточная Хань. И они представляли собой территорию всего лишь свободного набора захоронений покойников, не связанных каким-либо общим родственным происхождением38.
Поскольку сам храм получил описание в канонических ритуальных текстах, а письменных памятников, посвященных ритуалу у мемориального сооружения, раньше прихода к власти династии Цинь не существует, интеллектуалы при дворе династии Восточная Хань превозносили храмовые подношения в качестве особенности, унаследованной из древности, и называли подношения к мемориальному сооружению изобретением конца периода Сражающихся царств или даже нововведением первого императора династии Цинь. По этому поводу Цай Юн написал так: «В древние времена китайцы не приносили пожертвований к захоронениям. Когда наступило время первого императора династии Цинь, он перенес мавзолей из столицы, чтобы установить его рядом со своей усыпальницей. Правители династии Хань последовали примеру Цинь буквально». Автор здесь вторит образцам большинства писаний времен династии Восточная Хань, в которых огульно представляются Западная Хань и Цинь как периоды заблуждений, а также восхваляется собственный век за восстановление ритуальной последовательности. В соответствии с предлагаемой схемой подношения к мемориальному сооружению представляются в виде ущербных нововведений Цинь, увековеченных при Западной Хань. Зато храмовые подношения возводят к временам китайской классики39.
Современные ученые в общем виде проанализировали погребальные обряды династии Хань с точки зрения предполагаемой веры в две души: веру в хунь, то есть в очищенное «облако» души, объединенную с ян, и веру в по – мутную душу «новолуния», связанное с инь. Китайцы считали, что хунь поднималась к Небесам, а по оставалось в преисподней. Однако противопоставление хунь и по появляется всего лишь в паре схоластических текстов – в «Книге ритуалов» и «Учителе Хуайнаня» в соответствии с общей тенденцией интеллектуалов времен Хань, связывавших все явления с инь и ян либо пятью известными фазами40. Во втором трактате, например, представляется извлечение из космологической теории даосов, не имеющее никакой связи с похоронными или погребальными ритуалами. В письменных памятниках, самым тесным образом связанных с похоронами – письменах на камнях времен Восточной Хань, – слова хунь и по используются для обозначения взаимозаменяемых понятий.
Перед писателями Сражающихся царств и империи Хань ключевой задачей представлялось не объяснение природы души, а описание соответствующих форм ритуала. В частности, нужны ли сложные и дорогие похороны? Или достаточно похорон простых и скромных? Первые конфуцианцы, находившиеся под влиянием общества царства Чжоу, в котором поклонение предкам составляло основу религиозной деятельности и считалось признаком дворянского положения, делали упор на роскошные похороны. Писатели моистского толка, наоборот, осуждали роскошные похороны за бесполезную трату ресурсов. Так как верхушка китайского общества тратила на похороны своих родственников огромные суммы, погоня за престижем означала, что, «когда умирал простолюдин или человек низкого положения в обществе, все состояние их семей тратилось на погребение покойников»41.
Автор философского трактата Сюнь-цзы времен Сражающихся царств возражал в том духе, что несколько гробов один в другом, роскошные погребальные предметы, утонченное художественное оформление и погребальные одежды служили поддержанию общественного порядка посредством сохранения иерархии в посмертном обряде. Автор труда Чун-цю Люй-цзы парировал таким аргументом, что роскошные похороны представлялись ему делом обреченным, потому что на них сразу обращали внимание расхитители склепов: «Предположим, что кто-то установил на насыпи захоронения памятную колонну с такой вот надписью: „Здесь лежат во множестве драгоценные камни и дорогостоящие предметы. Не проходите мимо – конечно же проникните внутрь. Заберешься туда, и ты сразу разбогатеешь. Все твои потомки будут ездить на колесницах и питаться мясом“. Люди только посмеются над ним, и они решат, что их вводят в заблуждение. И все-таки чрезмерно роскошные похороны в наше время выглядят именно так»42. Такой аргумент повторяется во многих источниках периода династии Хань, то есть внимания на него обращали совсем немного.
Писатели, придерживавшиеся традиции, заложенной в философском трактате времен Сражающихся царств Чжуан-цзы, утверждали, будто замысловатые гробы и стены из дорогостоящего камня или кирпича не пропускали тело покойника на воссоединение с землей. Однако подавляющее большинство людей в первую очередь стремилось предотвратить разложение плоти. Труп дамы Дай в Мавандуе попытались сохранить так, что кожу и волосы тщательно закрыли несколькими слоями древесного угля и других материалов, отталкивающих влагу. Повсеместно использовались нефритовые затычки для герметизации отверстий, чтобы живительная энергия не могла выйти наружу. Люди побогаче исполняли процедуру предохранения живительной энергии до самого ее логического предела: покрывали все тело платьем из нефрита. Примеры такого одеяния обнаружены во множестве, но самый наглядный попался в Маньчэне. Он состоял из полутора с лишним тысяч пластинок, сшитых вместе золотой нитью. Участники мятежа китайских земледельцев, получившего название восстание Красных бровей, поднявших бунт против Ван Мана, в погоне за сокровищами вскрыли императорские склепы: «В захоронениях, вскрытых этими бандитами, все тела покойников, одетые в нефритовые доспехи, выглядели как все еще живые». При всей парадоксальности ситуации, предсказанной автором Чун-цю Люй-цзы, драгоценные предметы, предназначавшиеся для обеспечения покойнику вечной жизни в склепе, послужили причиной того, что их тела разбросали по частям43.
Представители великих семей, числившиеся подданными династии Восточная Хань, распространили поклонение мертвым на погребальные алтари. Службы при этих сооружениях посещали не только члены семьи, но также еще и иждивенцы, товарищи или друзья. Они придавали религиозный смысл сетям, сформированным посредством совместного обучения и государственной службы, которые все теснее связывали многие влиятельные семьи в их противостоянии оказавшемуся во власти евнухов двору. Еще долгое время после того, как склеп запечатывали насовсем, потомки и близкие люди могли полюбоваться изображениями, украшавшими алтари. В этих изображениях провозглашалась нравственная или политическая программа, которой придерживался покойный при жизни и которую завещал своим потомкам. В сохранившихся лучше всего склирах, принадлежавших семье У в Шаньдуне, перед посетителями предстает миниатюрная схема всеобъемлющего идеального мира. На фронтонах находятся изображения обиталищ бессмертных созданий по краям света, и на стенах изображен мир людей. Фрески на стенах, в свою очередь, разделены на изображения мудрых правителей и нравственных примеров для подражания из истории, а также сцены из жизни покойного, в том числе официальные процессии, бои с разбойниками и ритуальные поклонения44.
