Дмитрий Суворов - Все против всех
Под общей редакцией А.Солженицына, редактор-составитель и автор комментариев - М.Бернштам. Издано на русском языке в Париже в 1982 году в цикле "Исследования новейшей русской истории". Книга эта - бесстрастный сборник документов о трагедии тех лет. Документы самого разного происхождения: воспоминания участников сопротивления и мемуары карателей, отчеты дипломатов и стенограммы из штабов красных фронтов, воззвания антибольшевистских правительств и газетные передовицы тех лет.
Живая кровоточащая ткань времени, хирургический срез эпохи - недаром коммунистическая власть так боялась этой книги и с такой звериной ненавистью пресекала ее путь к читателю. Ведь при соприкосновении с такой литературой в одночасье рушатся все и всяческие штампы, коими мы столько лет руководствовались в своих оценках гражданской войны. Вот и сейчас самое беглое знакомство с запретной книгой рисует совершенно неожиданную для нынешнего читателя картину. О ней и пойдет речь в этой главе.
Итак, том третий: "Урал и Прикамье. Ноябрь 1917 - январь 1919 годов. Документы и материалы".
Вот первое, что бросается в глаза. Мы уже ранее, в предыдущих главах, затрагивали разные формы вооруженного сопротивления на Урале. Наш край - и в этом его уникальность для тех лет - познал все без исключения виды и типы антибольшевистской вооруженной борьбы. На Урале почти одновременно, в рамках одного хронологического отрезка, возникли и (что особенно важно) слились несколько потоков контрреволюции, как тогда выражались большевики. Судите сами.
Первый поток. Рабочие восстания от Лобвы, Верхотурья и Надеждинска на севере до Златоуста, Шадринска и Верхнеуральска на юге и от Тюмени и Камышлова на востоке до Перми, Верещагино, Оханска и Камбарки на западе. Восстаниями были охвачены Нижний Тагил, Невьянск, Ревда, Шайтанск (Первоуральск); несколько раз вспыхивал Екатеринбург и его окрестности ВИЗ, Березовский. Это без восстания в Ижевске и Воткинске, о котором речь пойдет ниже.
Второй поток. Крестьянская война по всему краю - от выступлений в масштабах одного села (восстания в Пыскоре, Косьве, Сеныге) до движений, охвативших целые регионы; так, сплошное море повстанческого движения залило территорию современных Пермской, Челябинской, Курганской областей, юго-запада, востока и севера Свердловской области, Башкирии, Удмуртии, прилегающих районов Татарстана, Марий Эл и Кировской области.
Поток третий. Казачье сопротивление в местах традиционного расселения уральского и оренбургского казачества: к осени 1919 года в руках большевиков оставались лишь изолированные пункты (Орск, Актюбинск).
Поток четвертый. Национальные движения в местах проживания татар, башкир, удмуртов, марийцев и других нерусских народов: в Башкирии - под руководством национального правительства (Ксе-Курултай) и под лозунгами национального возрождения.
Пятый. Дезертирство красных частей, не желавших воевать с собственным народом (Степановское восстание в Вятском краю, переходы питерских рабочих отрядов на сторону ижевских повстанцев).
Шестой. Победоносное наступление чехословаков и сибирских белогвардейцев. Такого смешения разных потоков антикоммунистического сопротивления мы вряд ли где еще найдем в России в 1918 году.
И тут мы подходим к нескольким ошеломляющим выводам, которые с неизбежностью следуют из знакомства с документами.
Во-первых, Урал был фактически освобожден повстанческим движением еще до прихода белых. Последним приходилось только выбивать красных из крупных центров (Екатеринбург, Пермь) и очищать от них Транссибирскую магистраль.
Во-вторых, если оставить в покое казаков и башкирские национальные части (армию Уфимского правительства и "мюридов"-моджахедов ишана Курбангалиева), то можно говорить об едином рабоче-крестьянском национальном повстанческом движении, ибо отряды рабочих, крестьян и национальные формирования действовали сообща и нередко под общим руководством. Это весьма ярко отражено в большевистских документах, где зачастую имеет место путаница в определениях, кто такие мятежники несознательные рабочие, кулаки (читай: крестьяне) или буржуи (то есть белые). Такая картина, в частности, - в документации красных по восстаниям в Березовском, Верхотурье, Лобве, Златоусте, Ирбите. Я уже не говорю о пропагандистских определениях типа черносотенные и меньшевистские банды и то, и другое без иронии. Или вполне серьезно об усольских и соликамских повстанцах как о наемниках англичан из Архангельска! На что не пойдешь, чтобы доказать, что против тебя всего лишь наймиты мировой буржуазии (именно так!), а не народная антикоммунистическая революция.
Наконец, третье. При ближайшем рассмотрении выясняется феноменальный факт: в рядах так называемых белых - те же самые рабоче-крестьянские повстанцы. Кстати, они так себя и называли - белоповстанцы. То есть так называемое зеленое движение на практике кормило белое. И что примечательно, в рядах сибирских белых армий (да и волжских тоже) мы практически не найдем хрестоматийных белогвардейцев, золотопогонников - их там, что называется, кот наплакал.
Это уже много позднее, в ноябре, Колчак привезет с собой солдат и офицеров бывших русских экспедиционных корпусов с Балкан и из Франции; из них-то и будут формироваться прославленные офицерские и штурмовые роты (у деникинцев аналог - роты смерти, там они возникали на полгода раньше).
Вступая в такие части, боец давал клятву: "С этой минуты я уже считаю себя погибшим за Россию!" (об этом откровенно рассказано в одном из самых ранних произведений советской прозы - "Падении Даира" А.Малышкина).
Отсюда - наводившая ужас на красных характерная униформа: черный мундир и череп со скрещенными костями на рукаве.
Однако повторяю: все это будет позднее, а пока, весной и летом 1918 года, белые армии пополняются и в Сибири, и на Урале, и в Поволжье за счет вооруженных формирований повстанческого движения. То есть сами являются боевой элитой народной антикоммунистической революции.
Характерный пример. Пермь, как известно, была взята Северной армией А.Пепеляева.
Так вот, его армия целиком и полностью состояла из сибирских крестьян-белоповстанцев. Численность армии была сравнительно невелика пятнадцать тысяч человек; из них девять тысяч пали в жестоких боях с красными осенью 1918 года. Казалось, сил для рывка не хватит. Но Пепеляев, один из самых талантливых белых командармов, связался с камскими повстанцами (их были десятки тысяч) и с рабочими Мотовилихинского завода в Перми. В нужный момент, 24 декабря, они синхронно ударили в тыл 3-й армии красных, и Пепеляев с шестью тысячами сибиряков прорвал фронт в ночь на 25 декабря, взял Пермь. Это была одна из самых блестящих побед сил антибольшевистского сопротивления. Сразу после этого свыше сорока тысяч крестьян-партизан Пермского, Осинского и Оханского уездов влились в армию Пепелеяева. К ним присоединилась восьмитысячная Пермская дивизия - рабочие Перми, мобилизованные красными, но не пожелавшие защищать дело Ленина и Троцкого.
Таким образом, к шести тысячам сибиряков Пепеляева присоединились почти пятьдесят тысяч уральцев. Так, Северная армия белых в одночасье обросла плотью и кровью, став грозным противником для красных на протяжении всей войны - ибо, по признанию и белых, и красных, уральские повстанцы были самыми упорными и самыми стойкими и д е й н ы м и (выделено мной. - Д.С.) борцами против большевизма. А Мотовилихинский завод стал одной из главных экономических баз белого движения на Востоке.
Такая же картина наблюдается и в других местах края. Южноуральские рабочие и крестьяне пополняли Западную и Южную армии М.Ханжина и Г.Белова, а Златоуст играл роль, аналогичную Мотовилихе. Да и части С.Войцеховского, освобождавшие Екатеринбург, тоже состояли не из золотопогонников, а все из тех же сибирских белоповстанцев, в ряды которых вливались их уральские братья по оружию Вообще, по свидетельству очевидцев, тогда знаменем антибольшевистской борьбы на Урале и в Сибири был не российский триколор, а бело-зеленое знамя, символ свободной Сибири. Именно такие флаги вывешивали на улицах своего города пермяки, встречая своих освободителей 25 декабря. Знамена, где белый и зеленый цвета - символы белого и зеленого движений, были соединены как знак единства в борьбе с большевистской тиранией.
И тут мы подходим к самому важному.
Если внимательно изучить документы, собранные в вышеупомянутом "запретном"
сборнике, и суммировать численность всех повстанческих частей на Урале, частей, идущих из Сибири, а также войск, действовавших в прилегающем к Уралу Вятском крае (там крайним на западе пунктом, занятым повстанцами летом 1918 года, был город Царевококшайск - нынешняя Йошкар-Ола), получится пятьсот - шестьсот тысяч бойцов, а только в Вятском краю двести шестьдесят пять тысяч повстанцев.
