Сергей Кравченко - Кривая Империя (Книга 1 - Князья и Цари)

- Паша Эмильевич, - не удержался я.

- Нет, - заволновался Писец, - какой Паша? - царевич Август!

Вся богадельня по последнему пункту претендовала на происхождение от дебильного государя Федора Иоанновича.

Получалось, Борис Годунов только и беспокоился, чтобы вовремя топить в ушате новорожденных племянников, но каждый раз бывал пьян, и ему подсовывали на утопление кого-то из крепостных младенцев. Поведение Годунова в этой версии объяснимо: нельзя же допускать такого размножения олигофреничных мечтателей о Шапке!

Слухи о серьезной психической болезни, охватившей провинции нашей Родины, взволновали Москву. К тому же случилось нашей столице видение небесное. Некий духовный муж уверил свое начальство, что видел сон, будто в Успенский собор заявился Иисус Христос собственной персоной, кричал на москвичей, плевался, выражался нецензурно, грозил любимым нашим москвичам страшной казнью, мелочно перечислял грехи столичного населения:

- Лукавыми своими делами москвичи будто бы позорят Христа;

- ничего мы его не позорим, нам за делами нашими обычно не до Христа бывает.

- Уподобились новому Израилю;

- неправда, не все мы евреи.

- Приняли мерзкие обычаи: стригут бороды;

- скажи спасибо, что пока еще совсем их не сбриваем.

- Творят суд неправедный;

- ну, этого у нас никогда не водилось.

- Все сплошь поражены содомией;

- мы, папаша, даже не знаем, с какого боку к этому подходить.

- Насилуют всех подряд;

- так мужиков мы у тебя насилуем или баб?

- Грабят чужие имения;

- на это мы согласны, без этого нам нельзя - свое берем!

- Нет истины ни в царе, ни в патриархе, ни в целом народе московском!;

- но что есть истина, старик?

Этот поп, который видел такой страшный сон, все подробно записал и подал анонимно патриарху. Патриарх, царь, епископы, верхушка думская рассудили за лучшее зачитать это послание всему народу московскому, чтобы он как-нибудь полегче делал свои дела. А то, черт знает, чем эти голубчики на самом деле занимаются по своим углам и норам. Угроза Христова была громогласно читана в Успенском соборе, сразу был назначен и очистительный пост: посчитали, что всю эту дрянь можно искупить за 5 дней - с 14 по 19 ноября.

Рождество прошло спокойно, и Василий решил жениться на княжне Марье Буйносовой-Ростовской, что и было сделано 17 января 1608 года. Лжедмитрий дал царю спокойно отскрипеть медовый месяц и весной разбил царское войско под Болховом. 5 000 московских героев попало в плен. Битое войско кинулось в столицу и стало распространять страхи, что у Лжедмитрия людей - не счесть. Началась паника, Самозванец ускоренным маршем шел на Москву. Но у самой столицы 5 000 пленных ему изменили, перебежали домой и стали хвастать, что бояться нечего. Тогда Лжедмитрий выпустил декреты о земле и воле: разрешил населению брать себе боярские земли, жениться на боярских дочерях, называться господами. Кто был никем, тот стал всем и рванул на Москву, чтобы успеть к самому жирному навару...

А что же у нас поделывает государыня наша Марина Первая? Где отдыхает она, законно венчанная московским венцом, потершаяся правой щечкой о нашу Шапку? А тут она, никуда не делась. Задержали ее в заложницах в Ярославле на свою голову. Теперь Марина по утрам выходит на крылечко и долго смотрит в светлые подмосковные дали: не едет ли ясный сокол Митенька, царь-государь Дмитрий Иоаннович. Стосковалась голубка по жарким объятиям молодецким, да и без власти сидеть на Руси Марине тошно и скудно. Тут уж вокруг нее вились бояре, чтобы не признавала нового Самозванца старым Лжедмитрием.

- А это мы посмотрим, - подмигивала Марина, - хорош ли будет собой.

1 июня 1608 года Лжедмитрий Второй подошел к Москве, несколько дней переходил с одного места на другое и наконец стал лагерем в Тушине. Потянулось противостояние. Время играло на Тушинского Вора, как теперь важно величали враги нового претендента. В Тушинский лагерь потянулось казачество, польские отряды, сброд российский, изменники и перебежчики. Все хотели нового воцарения и новой дележки.

Тут Василий Иваныч совершил большую глупость. Перо не поворачивается описать его дурацкий ход. Вроде бы Шуйский был не туп. Знал придворную и международную интригу как точные науки. Мы не стали его предупреждать: не делай, Вася, этого, козленочком станешь! В теорию имперскую тоже не стали мы вписывать лишнее правило, думали, - оно очевидно. Ан, нет! Вляпался наш царь Вася в детский мат. Приходится нам теперь срочно формулировать это банальное правило, известное со времен Гаруна-аль-Рашида и старика Хоттабыча:

"Никогда, ни при каких обстоятельствах не оставляй в живых или на свободе любых законных претендентов на твое место!"

Ты можешь терпеть сколько угодно Исидоров Яковлевичей и царевичей Ерошек, можешь кормить и поить при дворе Илью Муромца, Соловья Разбойника, Симеона Бекбулатовича, но не жалей яду и заклинаний на любого прямого, кривого или бокового наследника того, чем завладел сам! Особенно, если его права подтверждены писцовым протоколом.

А царь Василий прозевал момент, пренебрег золотой восточной мудростью, проспал у себя под боком законную государыню российскую. Кем была де-юре Марина Мнишек? Царицей нашей. С каких таких прав? А с таких, что Марина была просватана, вызвана в Москву государем всея Руси. Вышла за него замуж, короновалась в Успенском соборе. А что на самом деле ее муж был Григорий, а не Дмитрий, то кто об этом знал? Все процедуры были выполнены правильно. Теперь Марина могла настаивать, что она - вдовствующая императрица, жена царя Дмитрия или Григория, это вы уж сами разбирайтесь, как его называть. Ей было все равно, к какой из четырех династий относиться: Рюриковых, Годуновых, Отрепьевых или Романовых, главное, что все было записано по закону.

Таким образом, Марина представляла собой страшную угрозу для Шуйского. Она могла в любой момент объявить себя беременной законным наследником или тайно усыновить какого-нибудь подходящего младенца.

Василию нужно было:

- кончить Марину по-тихому, во время пожара или на охоте;

- казнить ее за колдовство, не боясь воевать потом с Литвой и Польшей;

- жениться на Марине.

Но Василий решил выполнить договор с поляками и как раз в дни сооружения Тушинского лагеря отпустил царицу Марину с домочадцами восвояси, в Польшу.

Обоз Марины медленно потащился на Запад мимо Тушинского табора. В Тушино сидел человек, известный половине России как Дмитрий Иоаннович, царь и государь всея Руси, любящий муж Марины. Другая половина России подозревала, что это не Дмитрий, а Матюха Веревкин, но настоящей уверенности и у нее не было.

Должна была Марина заехать к мужу? Хотела повидать молодца? Хотела проверить его право на вход к ней в спальню без доклада? Мы отвечаем уверенно: "Хотела!"

Последовала многоходовая интрига. Часть поляков не желала Марины, они притворились, что не могут разогнать ее охрану из 1 000 московских пехотинцев. Другие хотели Марину и спугнули этот отряд. Сама Марина не поехала сразу к Лжедмитрию, двинулась к гетману Сапеге, который околачивался тут же. По дороге стало известно, что тушинская команда скачет на перехват. Чтобы не томить погоню, стали подолгу топтаться на каждой остановке и наконец попали в плен. Как бы неволей поехали в Тушино. По дороге к Марине пристал какой-то наивный шляхтич и начал говорить глупости: "Марина Юрьевна, ты зря поешь и смеешься, в Тушине не твой муж, а другой человек!"

- Да ты что?! Да как же так?! Да разве такое может быть?! - пришлось рыдать и убиваться нашей царице. Она будто бы уже не помнила, как Гриша валялся на лавке посреди Красной площади с разрубленной головой и вмятой грудью.

Лжедмитрий Второй расстроился. Он понял, что Марина намерена торговаться за каждый злотый. Предчувствия его не обманули. Папа Мнишек умело подсчитывал, что просить, а что уступить. Торги закончились документом на выдачу Мнишеку 300 000 рублей золотом сразу по приезде в Москву и назначением в удел Северского княжества с 14 городами. Итак, решено было снова дурить москвичей и прочих русских.

А Бог? Ложиться в постель к мужику невенчанной - это грех. 5 сентября 1608 года состоялось тайное венчание по иезуитскому канону. Обратного пути не было: Марина или становилась самозванкой, выйдя за пришельца, или смертной грешницей, вторично повенчанной со своим же мужем.

Поляки, обрадованные таким ходом истории, написали пожелания своему русскому царю:

раздавать должности нужно не по происхождению, а за доблесть;

гнать в шею бояр и русское духовенство - пусть сидят по домам и без вызова по делу не являются;

царь должен быть в безопасности, поэтому нужно ему иметь отряд телохранителей, наемников разных наций;

русских нужно тоже поощрять и привлекать ко двору, но заставлять их учиться;

поставить дело политического сыска на профессиональную основу;