Евгений Лазарев - Друиды Русского Севера
Если это действительно древнее святилище, то можно ли сейчас истолковать его? Наверное, оно могло иметь отношение к наблюдениям за Солнцем, ведь «пирамида» расположена таким образом, что солнечные лучи наиболее эффектно высвечивают ее, приходя точно с севера, вдоль обрыва плато Карнасурт, именно в дни, близкие к летнему солнцестоянию, да еще и около полуночи. Классическая мистериальная ситуация: как известно, согласно Апулею, посвящаемый в таинства Исиды удостаивался права в полночь чудесным образом увидеть Солнце… Кроме того, когда Солнце проходит свой полусуточный путь и вскоре после полудня озаряет «рельеф» прощальными лучами, прежде чем скрыться за плато Карнасурт, лучи его скользят как раз вдоль северной грани «пирамиды». То есть, ее треугольник (разумеется, с определенными допущениями) как бы изображает пирамиду нисходящих солнечных лучей в дни летнего солнцестояния, во время наибольшего возвышения Солнца над горизонтом. Поистине, нерукотворная икона дневного светила…
Просто невозможно себе представить, чтобы столь колоссальный геоглиф не привлек в прошлом внимания людей, даже если он создан лишь природой. Высота треугольного контура (по счету горизонталей карты-километровки) — около 180 метров. Угол наклона граней «пирамиды» — порядка 30 градусов. Пропорции не те, что у Великой Пирамиды Египта (там угол наклона граней около 51 градуса), но впечатление «рельеф» у горы Пялкинпорр производит потрясающее, тем более, что расположен он в крошечном цирковом ущелье.
И ведь за ручейком, практически у подножия нашей «пирамиды» есть еще одна одна, скажем так, каменная структура, о которой нельзя не рассказать. Но прежде — небольшое отступление.
В Древнем Египте существовал такой архитектурный элемент, как ложные двери в гробницах — вертикальные, неглубокие глухие ниши, вырубленные в стенах и, кстати, весьма похожие на наши лапландские пропилы. В Египте ложные двери предназначались для того, чтобы душа (точнее, двойник, ка) умершего могла свободно выходить из гробницы (эти элементы оформления погребальных сооружений засвидетельствованы еще для середины III тыс. до н. э.){241}. Если предположить, что египетские верования отразили древний мировоззренческий архетип, знакомый в далеком прошлом и другим народам (схожие архитектурные элементы бытовали, например, в Месопотамии и в Южной Аравии), то и лапландские пропилы в принципе могут означать мистические врата для вхождения и выхождения душ, или духов, — допустим, духов скал, саамских сейдов.
Именно таким образом на Лапландском Севере могли осмысливаться и включенные в сакральное пространство нерукотворные скальные образования необычной формы, мыслившиеся саамами как обитель духов-сейдов. Одна из самых необычных скальных формаций такого рода, встречавшихся на Севере автору этих строк, — многометровая куполообразная структура (интрузивная дайка?) в цирке горы Пялкинпорр. Пологий купол рассечен естественными трещинами, края которых разошлись, вероятно, многие тысячелетия назад. Центральная, осевая трещина, идущая в направлении запад — восток, образует настоящую галерею в рост человека, с вполне ровным полом из грунта и щебня; ее под прямым углом пересекает другая, ориентированная с юга на север, — примерно на точку появления полуночного незаходящего Солнца из-за края цирка во время летнего солнцестояния. А в стенах центральной трещины-галереи есть несколько боковых, узких и глухих расщелин. Врата духов?
Внешне эта галерея, с ее явно необработанными, хотя и довольно ровными стенами, в целом схожа с пропильными «галереями знаков» горы Нинчурт. А куполообразная структура на Пялкинпорр находится практически у подножия гигантской треугольной «пирамиды», рельефно выступающей из обрыва скалы; не исключено, что весь этот комплекс издревле воспринимался как ландшафтное святилище. Во всяком случае, в нескольких десятках метров от скального купола во время обследования горы Пялкинпорр автором этих строк в вертикальной расщелине большой каменной глыбы были обнаружены втиснутые туда старые оленьи рога, обычно присутствующие на саамских культовых местах. Это уже традиционный, уверенно датируемый сейд.
Что же касается неизбежных упреков в некорректности египетско-лапландских параллелей, то вот результаты одной вполне академической лингвистической проработки из области уралистики. Е. А. Хелимский приводит северносамодийскую (ненецко-энецкую) лексему *sit, образ, подобие, душа-тень; прауральская ее форма реконструируется как *kit или *ki (эта форма породила в прасамодийском уже не лексическую, а грамматическую единицу — показатель винительного падежа личных местоимений). Воссоздается лингвистами и еще более ранняя, ностратическая протолексема *KV с тем же значением, хотя это существительное и «законсервировалось» впоследствии только в ненецком и энецком{242}. К этому нелишне добавить, что представления о душе-тени вообще очень древние и возводятся к магическим истокам искусства как такового{243}. А значит, правомерно поставить вопрос о борейской праформе упомянутого слова; она могла породить, в диахронии (независимо) и ностратическое *KV, и афразийское, древнеегипетское ка. Вероятно, и религиозные представления о ка могут быть столь же архетипичны…
Впрочем, такие сопоставления, важные в принципе, не сообщают нам ничего конкретного о мегалитах горы Пялкинпорр. Тогда, может быть, такого рода информация сохранилась в ее названии? Топонимика, тем более на Севере, с присущей ему традиционностью, может уходить в прошлое на тысячелетия.
Я задал этот вопрос (тогда же, в июне 2007 г.) Н. П. Большаковой — саамской писательнице и этнографу, с которой я нередко обсуждал результаты своих полевых изысканий, спускаясь с Ловозерских гор в поселок Ревда, где она возглавляет с трудом выживающий в условиях постперестроечного Заполярья Музей саамской письменности и литературы имени Октябрины Вороновой, первой саамской поэтессы. И Надежда Павловна уверенно истолковала название горы Пялкинпорр как «Белая душа» и соотнесла это название с саамскими преданиями о Белой Женщине, «душе скал», которая иногда является людям на Карнасурте, — холодная, ледяная…
В названии горы формант «-порр» — это саамский ороним, означающий «хребет с острым ребром»{244}. Название в целом обычно переводят упрощенно: «Белая гора»; однако в таком случае оно звучало бы примерно как Пялкпорр. Вариант, предложенный Надеждой Павловной Большаковой, точнее соответствует фонетике названия, хотя, конечно, оно вошло в современную литературу в русифицированном облике, не передающем оттенки его довольно сложного саамского произношения. Вот какой предстает эта интерпретация в соответствии с наиболее полным на сегодняшний день саамско-русским словарем кильдинского диалекта, на котором говорят в Ловозерском районе.
Начнем с того, что слово белый употреблено не в обычной своей форме — «вииллькесь», а в форме «пяялльк», которая сохранилась в сказочной лексике и означает тоже белый, но применительно к масти оленя{245}. Сказки часто оказываются заповедниками архаичных мотивов и слов; можно предположить, что и этот эпитет прежде имел более широкое употребление и несколько иные оттенки смысла. Душа по-саамски «ииŋŋк»; этому слову созвучно «ииŋŋ», лёд, льдина{246}.
Есть ли у этих двух слов (и по отдельности, и в сочетании друг с другом) борейско-ностратическая ретроспектива? Да, есть, и поистине впечатляющая. Саамское «пяялльк», по-видимому, восходит к ностратической словоформе *balqa, сверкать (согласно словарю В. М. Иллич-Свитыча: ОСНЯ, № 5). Среди ее производных заметное место занимают слова со значением молния, и Иллич-Свитыч писал, что исходная ностратическая семантика в данном случае «характеризовала кратковременную вспышку яркого света»{247}. В афразийских языках, с характерным чередованием звуков, эта лексема приняла форму *brq, откуда, в частности, древнеегипетское brq, быть светлым, а также известные из исламского мистицизма и суфизма понятия и образы: «барака», благодать; аль-Бурак и т. д.
Второй корень исследуемого названия горы, интерпретируемый как душа, в перспективе тысячелетий оказывается еще более значительным и богатым ассоциациями. Практически в том же самом значении — дух, дыхание, дышать — эта лексема (по С. А. Старостину) проецируется в палеолит, на борейский уровень, в приблизительной форме HVNKV. Для более позднего ностратического праязыка реконструируется форма *’anqV, с изоглоссами в праафразийском, прасинокавказском и даже в америндейских языках (по Дж. Гринбергу): *hiqw, дышать{248}. Получается, что дух, это неразрывно связанное с самыми различными религиями понятие, на всем циркумполярном пространстве обозначался сходными, однокоренными словами. В их число входят и такие, ныне общеизвестные термины, как древнеегипетский «анх», латинские anima и animus (душа и дух), и знакомые лишь специалистам, но впечатляющие своей схожестью с известными аналогами (при своей чрезвычайной географической удаленности) протоэскимосское *anuqə, ветер, протоенисейское *xaŋ, нос…
