Андрей Буровский - Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Многочисленные находки янтаря сами по себе не так уж интересны — месторождения янтаря «под боком», всего в нескольких сотнях километров.

Но в неизменной новгородской грязи находили следы торговли с местами куда более отдаленными: скорлупки миндаля и грецкого ореха, средиземноморскую губку. Найден и клад среднеазиатских монет X века (в основном из Самарканда).

В слоях XI века встречаются ходившие на Руси западноевропейские денарии того же столетия. Такие находки еще раз подтверждают точность «деревянного календаря» и свидетельствуют о широких международных связях новгородцев.

Большую загадку задали деревянные гребни… Любые деревянные изделия, когда их извлекают из чавкающей сыростью новгородской земли, кажутся совершенно новыми. Но стоит их извлечь и высушить — деревянные предметы начинают терять форму. А потом просто разваливаются на части, а то и в мелкую труху. Ведь эти предметы и сохранились потому, что предельно насыщены водой. Как только они начинают сохнуть, волокна древесины изгибаются, рвутся, перестают держать форму. Поэтому археологи стараются сразу же зарисовать, зафотографировать каждую деревянную вещь, а в исключительных случаях заливают ее формалином или специальными составами для фиксации.

А эти удивительные гребни для расчесывания волос оставались такими, словно они и не впитали никакой влаги! Они были почти целыми, порой отсутствовали всего один или два зубца. Этими гребнями вполне можно было пользоваться и сегодня.

Гребни для волос заставили археологов поискать решений! Чего только не придумывали ученые — от использования тайных, потом утраченных снадобий до неведомых способов обработки древесины. А все оказалось много проще — гребни-то были из самшита.

Вечнозеленый самшит растет не везде… Ближе всего к Новгороду он встречается в Южном Закавказье, на южном побережье Каспийского моря. Чтобы попасть в эти места, необходимо пройти водным путем через несколько волоков до Волги, спуститься по ней до устья, да потом еще проплыть через все Каспийское море… По прямой Новгород отделяет от Южного Азербайджана 2800 километров. Но это — по прямой, птичьим полетом. А ведь купцы не полетят на ковре-самолете, они поплывут по рекам, перетаскивая на волоках груз и ладью на себе.

Путь по рекам — порядка 2800–3000 километров до устья Волги.

Потом вдоль берегов Каспия около 1500 или прямо в открытом море около 1100 километров.

И что характерно — из такой безмерной дали везли вовсе не готовые изделия, а сырье для производства, то есть самшитовые бревна. В Новгороде обнаружено немало отходов производства из самшита: гребней, которые начали делать и по разным причинам не закончили; то ли мастер делал ошибку, то ли обнаруживался изъян в самом материале, и почти готовый гребень приходилось забросить.

Не раз новгородские мастера забрасывали самшит — причина в том, что время от времени кочевники отрезали пути по Волге, перехватывали торговые дороги. В такие времена, конечно, не было подвоза самшита в Новгород. Мастера переходили на кость… А как только становилось можно — тут же возвращались к самшиту.

Как бы ни трудились ремесленники, как бы ни старались купцы и мореплаватели — а самыми богатыми людьми Новгорода оставались бояре: владельцы колоссальных земель.

Главным источником богатства Новгорода оставалась власть города над «землей», то есть колоссальными слабо заселенными землями Севера и Северо-Запада.

Собственно сельскохозяйственное производство было не так уж и важно. То есть в культурном слое Новгорода зерно (рожь, пшеница, ячмень, просо) встречается буквально десятками пудов: стало быть, зерна все же было много, его привозили (и рассыпали в грязь) в больших количествах.

Но хлеба Новгород не вывозил — он ввозил хлеб: в основном из «низовских», то есть поволжских городов. Ввозил город еще сырье для ремесла — от металла до самшитовых бревен и янтаря. Что характерно — Новгород ввозил очень мало ремесленных изделий; видимо, все необходимое новгородцы умели делать совсем неплохо.

Вывозил же Новгород как раз продукты ремесла. Это раз.

И еще он вывозил природные богатства новгородской земли: ценную рыбу, мед, пушнину. Это два.

Во второй половине XI века, как раз во время перехода новгородцев к рынку, началась особенно настойчивая экспансия Новгорода на восток и север. Все новые и новые владения в Заонежье и по Северной Двине присоединяются к Новгороду.

Хлеб с Двины и из Заонежья не вывозился — производить в этих местах хлеб было трудно, в лучшем случае хватало самим. Новгородские бояре организовывали промысловую колонизацию для извлечения природных богатств, ценимых и на Востоке, и на Западе.

Из новых присоединенных Новгородом и освоенных его боярами земель вывозились продукты промыслов: мед, воск, пушнина, сиг, осетр, семга. Эти продукты бояре или продавали купцам, или входили к купцам в долю.

Сейчас, после раскопок в Новгороде, мы можем уверенно сказать: бояре владели гораздо большими домами и усадьбами, чем купцы, были значительно богаче купцов. Богатства, которые извлекали они из своих промыслов, во много раз превосходили богатства, полученные купцами от торговли.

Купцы перепродавали полученное от бояр, купленное у ремесленников, и перепродавали с прибылью в других городах Руси, в городах и землях Прибалтики, Германии, Скандинавии, мусульманского Востока.

Купленное у иноземцев и привезенное в Новгород сырье, необходимый в Новгороде хлеб — новый источник доходов.

В общем, получается картина просто удивительная (но ожидаемая): по своему месту в распределении труда Новгород совершенно не похож на Киев или на Владимир. В эти города потоком ввозили как раз готовую продукцию, ремесленные изделия (в том числе из Новгорода), а вывозили из них сырье. Города эти стоят поюжнее Новгорода, вывозили через них еще и хлеб, но это ведь мало что меняет. Замечу еще — позже в Москву тоже будут ввозить готовую продукцию, а вывозить зерно.

Новгород очень похож скорее на Древние Афины — в них тоже ввозили сырье и хлеб, а вывозили готовую продукцию.

В современной ему Европе Новгород больше всего похож на города Фландрии или Голландии — по тому же признаку.

Но больше всего похож Новгород на Париж и на Стокгольм: из этих городов тоже вывозили богатства своих земель (в Афинах, а потом в Антверпене не было особенных богатств), но это не мешало вывозить и продукты ремесленного производства.

Глава 6 ЦЕРКОВЬ

НА СЕВЕРО-ЗАПАДЕ

Несомненно, Новгород — это православное государство. Но есть в его православии некий оттенок, отделяющий его от православия Московии. Это то ли «смягченный стиль православия» [92. С. 203], то ли вообще зародыш какой-то особой автокефальной Церкви.

Слово «автокефальный» происходит от двух греческих слов: «автос» — то есть самостоятельный, и «кефалис» — то есть голова. Самоголовая церковь.

Ведь хотя все православные и признают Константинопольского Патриарха главным из патриархов, православная Церковь не едина. Существует шестнадцать автокефальных, то есть самостоятельных, самоуправляющихся православных Церквей, каждая во главе со своим патриархом. Есть особая Грузинская православная Церковь, и есть Сербская, есть Румынская, а есть Кипрская.

Все православные почитают старейшую и авторитетнейшую Константинопольскую православную Церковь, но за ней — только сила авторитета, и не более. У каждой автокефальной Церкви есть свой богослужебный уклад, свои святые, свои праздники, а богослужение ведется на своем национальном языке.

В Новгороде не было особой автокефальной Церкви. Архиепископство Новгородское мыслилось как часть Русской митрополии. Русская митрополия находилась под омофором (то есть под юрисдикцией) Константинополя, а центр Русской митрополии располагался в Киеве. Но традиции Новгорода так отличались от традиций Киева, а потом и Москвы, что, похоже — дело все-таки шло к отделению.

Поражает уже вполне светский характер культуры Новгорода. Церковь в нем не властвовала над душами людей так уж абсолютно. В культурном слое Новгорода найдены многочисленные кожаные маски и кожаные мячи XII–XII веков. В те времена Церковь очень неодобрительно относилась к «бесовским игрищам» — в том числе к развлечениям, танцам, театрам, представлениям, песням, к украшению себя (в том числе к макияжу, к ношению серег и колец). По-видимому, или влияние Церкви в Новгороде было не таким сильным, как в других местах, или же сама Церковь занимала какую-то более спокойную позицию. Действительно, смягченная версия православия.

Еще одна, на редкость симпатичная черта: в Новгороде никогда не было преследований за веру.