Владимир Кузнечевский - Сталин: как это было? Феномен XX века
При этом репрессиям были подвергнуты только (и исключительно) этнически русские руководители.
В этой связи приведу только один, но типичный для того периода факт, который на многое, до сего дня закрытое, проливает свет.
Известный в России и за рубежом историк Константин Александрович Залесский, автор уникальных изданий «Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь» и исторической энциклопедии «Кто есть кто в истории СССР»{196}, узнав, что я работаю над исследованием «Ленинградского дела», поведал мне 13 марта 2013 года историю своей семьи, подтверждающую тезис о том, что в 1949—1952 годах Сталин действительно открыл охоту на этнических русских руководителей государственного, хозяйственного, партийного аппаратов в СССР. Вот этот рассказ.
Дед Залесского, А.Ф. Щеголев, потомственный русский, в 1950 году работал министром легкой промышленности РСФСР. Ни о каком «Ленинградском деле» он и слыхом не слыхивал, и вдруг в середине года его вызывают в правительство, вручают трудовую книжку, где уже сделана запись, что он уволен по собственному желанию, и, не сказав даже «до свиданья», отбирают пропуск в здание министерства. Сказать, что министр был потрясен произошедшим с ним, — ничего не сказать. В СССР ведь в то время не было безработных, а тут — номенклатура ЦК ВКП(б) вдруг была выпровожена в буквальном смысле на улицу без выходного пособия и предложения нового места работы.
Оказавшись в таком положении, Алексей Федорович принялся обходить своих друзей и знакомых в поисках работы и узнал, что он такой не один: увольнениям без объяснения причин были подвергнуты все его русские знакомые начальствующего состава.
На работу эксминистру удалось устроиться только через год, в глухом уголке Московской области инженером на мебельную фабрику. И только после смерти Сталина Алексей Федорович смог вернуться в Москву и стать инспектором на ВДНХ. Только тут и узнал, что пострадал он по «Ленинградскому делу», что был тогда, в 1950 году, строжайший негласный приказ с самых властных верхов увольнять всех руководящих работников русской национальности.
До сих пор серьезных, глубоких работ об этом событии нет. А вот о том, что Сталин в случае с «ленинградцами» был якобы «прав» и «расстреляли их» якобы правильно — об этом пишут (А. Мартиросян, Е. Прудникова, С. Миронин, например). В 2013 году появилась первая, с претензией на объективность, монография по этой теме под названием «Московские против питерских: Ленинградское дело Сталина», но и в ней продемонстрирован фактически тот же подход. Монографию создал автор нескольких политических биографий Сталина Святослав Рыбас, без всяких сомнений считающий Сталина «великим вождем» и именно с этих позиций он и рассказывает о «Ленинградском деле».
В целом же все пружины ленинградской трагедии 1949— 1952 годов до сих пор во многом окутаны ореолом секретности. Не смог раскрыть этой тайны и С. Рыбас. Скорее уж запутал читателей еще сильнее. Это объяснимо. Часть хранящихся в архивах документов по этому «Делу» продолжают оставаться недоступными{197},[8] для историков. Архивисты говорят, что некоторые документы по этому «делу» ранее 2020 года и не будут открыты для исследователей. Но даже если доступ и будет открыт, полной картины уже все равно не восстановить. Сразу после смерти Сталина часть архивных документов, относящихся к «Ленинградскому делу», была изъята из фондов Г.М. Маленковым, а часть просто уничтожена направленной в архивы командой, сформированной Н.С. Хрущевым{198}, который целенаправленно заметал свои следы в репрессиях 1930-х годов и в «Ленинградском деле».
Особенную в этом плане активность Хрущев проявил, когда стало ясно, что Президиум ЦК согласился на расстрел сидящего в заключении Берии, и перед Никитой Сергеевичем замаячила перспектива стать первым лицом не только в партии, но и в государстве (в сентябре 1953-го Маленков и Берия согласились назначить его 1-м секретарем ЦК). Последнее означало, что надо скрыть даже намек на его участие в расстрельных делах не только в 1930-х годах, но прежде всего в «Ленинградском деле», потому что это произошло совсем недавно и оставшиеся в живых русские члены ЦК могли ему лично предъявить претензии за репрессии руководящих кадров РСФСР. За две недели до расстрела Берии Хрущев дает задание своему клеврету генералу армии И.А. Серову подготовить справку по «Ленинградскому делу». Тот, будучи обязан Хрущеву своим назначением на должность первого заместителя министра внутренних дел СССР, в ходе подготовки этого отчета вычистил все следы участия Хрущева в «Ленинградском деле». Поэтому в справке, которую он 10 декабря 1953 года вместе с министром МВД Кругловым представил Хрущеву, упор был сделан не на основных фигурантах дела, а на их дальних и близких родственниках.
«Разобравшись с лицами, осужденными по Ленинградскому делу, — писали первому секретарю ЦК КПСС министр МВД и его заместитель, — Министерство внутренних дел СССР считает целесообразным пересмотреть архивно-следственные дела на родственников осужденных для вынесения заключений об отмене решений Военной Коллегии и быв. Особого Совещания МГБ, т.к. на абсолютное большинство из них не имеется серьезных оснований для привлечения к уголовной ответственности или высылке в дальние районы страны.
Так, например:
Осуждены Особым Совещанием МГБ на 5 лет ссылки мать быв. секретаря Ленинградского обкома партии Бадаева в возрасте 67 лет и две его сестры, проживавшие самостоятельно.
Осуждены в ссылку: отец быв. секретаря Ленинградского горисполкома Бубнова в возрасте 72 лет, мать 66 лет, два брата и две сестры.
У быв. зав. Отделом комсомольских и профсоюзных органов Ленинградского обкома Закржевской осуждены Особым Совещанием в ссылку три сестры и дочь одной из сестер — Балашова Таисия в возрасте 20 лет.
У быв. секретаря Ленинградского горкома Левина осуждены на разные сроки лагерей и ссылки: мать, жена и три брата. Причем все три брата значительно старше Левина, а одному из них 60 лет.
У быв. зам. председателя Ленгорисполкома Галкина, кроме его жены, осуждены брат с женой и сестра на 5 лет ссылки каждый и дочь брата на 3 года ссылки.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что Особое Совещание МГБ без законных оснований, только по родственным признакам, в том числе и дальним, осудило на различные сроки содержания в тюрьмах и лагерях, а также в ссылку большую группу лиц.
В связи с изложенным Министерством внутренних дел СССР будут все следственные дела на эту группу осужденных пересмотрены и с заключениями направлены Генеральному прокурору СССР с просьбой опротестовать в установленном законом порядке перед Верховным Судом СССР и отменить решения военной коллегии и Особого Совещания МГБ по лицам, незаконно осужденным.
Вся эта работа будет выполнена в месячный срок.
О результатах будет Вам доложено дополнительно»{199}.
Проведенная Серовым операция позволила Хрущеву в 1957 году на Пленуме ЦК, который отстранил Маленкова от всех должностей в верховной власти СССР, обвинить последнего в том, что именно тот организовал «Ленинградское дело». Маленков на этом Пленуме ЦК попытался было и Хрущева пристегнуть к участию в репрессиях в отношении руководства РСФСР, но у него это не получилось: Хрущев уверенно заявил, что его следов в «Ленинградском деле» нет. Как следует из стенограммы заседания, Маленков, зная о проведенной Серовым работе в архивах в 1953 году, с сарказмом бросил фразу: «Ну, конечно, ты у нас, Никита Сергеевич, как всегда чист».
В советское время в последний раз «Ленинградское дело» было рассмотрено 5 марта 1988 года.
В заключении Комитета партийного контроля при ЦК КПСС отмечено: «Вопрос о преступной роли Г.М. Маленкова в организации так называемого “Ленинградского дела” был поставлен после июньского (1957) пленума ЦК КПСС. Однако Г.М. Маленков, заметая следы преступлений, почти полностью уничтожил документы, относящиеся к “Ленинградскому делу”».
Подвергнутый в ходе этого рассмотрения допросу бывший зав. Секретариатом Маленкова A.M. Петроковский рассказал, что в 1957 году он произвел опись документов, изъятых из сейфа помощника Маленкова Суханова. Как оказалось, Маленков хранил в сейфе специальную папку с надписью «Ленинградское дело». В ней находились объяснения первого секретаря (с 1949 г.) Ленинградского обкома В.М. Андрианова, подготовительные материалы выступления Маленкова в Ленинграде на партактиве по «Ленинградскому делу», проекты постановлений Политбюро ЦК об исключении из членов ЦК ВКП(б) Н.А. Вознесенского и других. В 1957 г., перед осуждением «антипартийной группы Маленкова, Молотова и других», Маленков многие материалы из этой папки брал домой (в папке сохранились записи о номерах изъятых листов), но когда в КПК при ЦК КПСС ему было предъявлено требование вернуть взятое, Маленков заявил, что он эти листы уничтожил как личные документы{200}.
