Сергей Утченко - Древний Рим
Тацит происходил из семьи богатого всадника. Как и другие знатные молодые люди, он получил хорошее образование. Под руководством лучших ораторов он изучил науку красноречии. Хорошо был знаком с философией, историей. При Домициане он стал сенатором, женился на дочери полководца Агриколы. Но это не сделало его сторонником императора. Заседая в сенате, он видел, как погибали по воле императора невинные люди. Когда умер Агрикола, которого Тацит глубоко уважал и любил, распространились слухи, что Домициан тайно приказал его отравить, завидуя военной славе полководца.
Тацит молчал… Что за смысл, думал он, протестовать и погубить себя без пользы? Кто поддержит его? Сенат запуган, народ равнодушен, войско предано императору, который задаривает солдат. Остаётся стоять в стороне, соблюдая середину между угодничеством и пагубной, бесцельной откровенностью. Но всё более накапливалась в нём ненависть и озлобление. Он ненавидел Домициана, ненавидел деспотизм. Его мучило, что лучшие годы жизни проходят, а он не может отдаться своему призванию писателя.
При Траяне Тацит получил высокие назначений: сначала консула, а затем наместника Азии. Он приветствовал нового императора, надеясь, что Траяну удастся совместить свободу и империю. Но прошло время, и Тацит понял, что совместить это невозможно, что свобода не вернулась, да и не может вернуться.
Тогда всё время он стал отдавать своим сочинениям. Тацит читал отчёты о заседаниях сената, речи императоров, воспоминания современников, «Ежедневные деяния» — газету, основанную еще Юлием Цезарем, рассказы путешественников. Тщательно работал над стилем. С непревзойдённым мастерством умел он в коротких, как будто отрывистых, фразах описать событие, охарактеризовать действующих лиц так, что они навсегда оставались в памяти читателя. Он писал о недавнем прошлом — «Истории», где рассказывал о приходе к власти отца и брата Домициана, «Анналы» — историю преемников Августа вплоть до свержения последнего из императоров, этой династии — Нерона.
«Я изложу историю без гнева и пристрастия», — пишет Тацит в первой главе «Анналов». Но это ему не удалось. В каждой строчке прорывается долго сдерживавшаяся ненависть к тем, кого он считал тиранами. Одна за другой вставали страшные сцены императорского произвола, жестоких казней, отвратительных придворных интриг. И что бы ни думали читатели об империи и республике, они уже не могли забыть созданные Тацитом образы деспотов, обезумевших от неограниченной власти и всеобщего льстивого раболепия… Великий русский поэт А. С. Пушкин называл Тацита «бичом тиранов».
Как и Ювенал, Тацит клеймил не только императоров, но и общество Рима, которое допускало произвол деспотов. Он пишет о сенаторах, которые покорно терпят все издевательства; о выродившейся знати, которая проводит время в кутежах и попойках; о доносчиках, которых все ненавидят, но которые тем не менее благоденствуют. Тацит описывает, как возникает заговор против императора. Во главе его — самые знатные люди Рима. Но между ними нет единства. Они спорят по мелочам, ссорятся, а время идёт. Наконец, император через доносчика узнаёт имена нескольких заговорщиков. Их вызывают на допрос, грозят. И что же делают эти потомки знаменитых полководцев и консулов? В страхе за свою жизнь они спешат выдать друг друга. Сын называет мать, брат предаёт брата. Лишь немногие решаются протестовать, если не делом, то хотя бы мужественной смертью. Казни следуют за казнями, кровь льётся рекой…
Тацит описывал и жизнь народов, ещё не испорченных роскошью и богатством. Там ещё сохранились мужество и свободолюбие. Ещё не покорённые британцы готовятся к бою с римскими легионами. Все они полны решимости умереть с оружием в руках, но не покориться поработителям. Их вождь обращается к ним с речью. «Мы не знаем рабства, — говорит он, — и не знаем тирании. Последние мы сохранили свободу, и мы не должны отдать её римлянам, этим грабителям и угнетателям. Они обращают в рабство наших детей. Они называют властью грабёж и убийство, а обратив страну в пустыню, говорят, что принесли ей мир; идите же в бой с мыслью о ваших предках и о ваших потомках».
Целую книгу написал Тацит об обычаях германцев. У них нет ни золота, ни серебра; единственное их богатство составляют стада. Просто их оружие, но они считают позором потерять его в бою. Их вожди правят лишь до тех пор, пока подают пример храбрости, пока их уважают соплеменники. Никого не сажают в тюрьму, не бьют. Важные дела решаются не вождями, а всем народом.
Народ судит преступников — изменников и предателей — вручает оружие юношам, которые уже заслужили честь носить его. Германцы не знают ни цирков, ни театров. Дети их воспитываются вместе с детьми рабов. И взрослые рабы живут не так, как в Риме; у каждого из них есть свой домик, своё хозяйство. Хозяину они отдают лишь часть урожая и приплода скота.
Многое в жизни германцев нравилось Тациту. Ведь некогда так жили и римляне, думал он. И тогда они были свободными и счастливыми. Но затем справедливому равенству пришёл конец. Появились цари, затем богачи. Они стали издавать законы, чтобы оправдать насилия. И всё пошло хуже и хуже.
Тацит и Ювенал мечтали о возвращении к прошлому, впереди они не видели ничего светлого. Поэтому так мрачны и подчас страшны нарисованные ими картины.
Но оба они были замечательными писателями и с большой силой сумели передать свою ненависть к неограниченной власти знати, к богачам. И потому впоследствии все, кто боролись против деспотизма, аристократии, силы денег, охотно читали их.
Римская вилла
В декабре оканчивались сельскохозяйственные работы, и для земледельцев наступало время недолгого отдыха и весёлых праздников. Пастухи приносили в жертву богу — покровителю стад — Фавну козлёнка и чествовали бога гуляньями и плясками. Затем целую неделю справлялись сатурналии в честь древнего земледельческого бога Сатурна. Существовала легенда, что когда — то, в далёкие времена, Сатурн правил землёй, и она была всеобщим достоянием, не было на ней ни бедных, ни богатых, ни господ, ни рабов. И теперь в память этого счастливого «золотого века» рабам на празднике сатурналий разрешалось свободно шутить с господами, пировать за их столами, и выбирать своего шуточного царя.
Только в эти дни могли сельские рабы немного отдохнуть и досыта поесть и выпить. Хозяин выдавал им по три литра вина на человека и угощение. А в будни они получали на человека по полкилограмма хлеба, по пол — литра перекисшего — из отжимок винограда — вина, по пол — литра оливкового масла в месяц, опавшие, негодные для продажи маслины или немного дешёвого рыбного маринада. Если раб болел, его скудный паёк ещё более уменьшался. Хозяин часто посещал своё имение, так как твёрдо придерживался старинных взглядов, по которым земледелие, если к нему относиться с постоянным вниманием, должно всегда приносить большие доходы. Его имение хорошо устроено, место для него выбрано удачно. В его библиотеке хранятся труды всех крупнейших писателей по сельскому хозяйству — знаменитого Катона Цензора, учёного Варрона, практика Колумёллы, поэта Вергилия, искусно переплетавшего в своих изящных сельских поэмах тонкую лесть Августу с советами по наилучшему устройству хлевов.
Имение отвечает почти всем требованиям этих авторитетов и радует хозяйский глаз. У подножия холма, дающего защиту от зноя и ветров, стоит господская вилла, не роскошная, но удобная. Зимние спальни и столовые обращены на юг, летние — на север. Библиотека выходит окнами на восток, чтобы предохранить книги от сырости. В приёмной комнате мозаичный пол с изображением охоты на кабана; на стенах живопись. Широкая колоннада для прогулок огибает дом, между колоннами — статуи знаменитых мудрецов древности. Зимой комнаты обогреваются горячим паром, который по трубам подаётся из котлов, нагревающихся в подвале. В баню всегда подаётся горячая и холодная вода. Перед домом разбит сад. Тремя террасами опускается он с холма. Маленький водопад наполняет водой большой бассейн, выложенный мрамором и украшенный каменными дельфинами. Деревья посажены правильными аллеями, кусты образуют фигуры зверей и буквы имени хозяина, на клумбах растут самые разнообразные цветы. Фрукты — яблоки, абрикосы, персики, гранаты, айва, инжир — и цветы украшают стол хозяина и с выгодой продаются в соседнем городе. Несколько искусственных пещер позволяют отдыхать в саду от летней жары.
Позади дома расположены служебные постройки: большая высокая кухня для рабов, баня, где они моются по праздникам, зимние хлевы, летние загоны для скота и птицы и при них помещения для пастухов, птичников и скотников. Все рабы живут в нескольких бараках, чтобы легче было наблюдать за ними. Несколько в стороне — давильня для винограда, погреб для масла и винный погреб, где хранятся засмолённые и запечатанные амфоры с вином, кладовые для сельскохозяйственных орудий и амбары для зерна и сена. За оградой усадьбы расположены мельница, рига, хлебная печь, ямы, где собираются удобрения, и два пруда. В одном мокнут ветви, прутья, волокна, в другом плещутся гуси и утки.
