Елена Мельникова - Славяне и скандинавы
87 Рябинин Е. А. Владимирские курганы (опыт источниковедческого изучения материалов раскопок 1853 т.). - Советская археология, 1979, № I, с. 228-243.
88 Лапшин В. А. Разведка в Суздальском районе. - В кн.: Археологические открытия 1979 года. М., 1980, с. 61; его же. Исследования под Суздалем. - В кн.: Археологические открытия 1980 года. М., 1981, с. 61.
89 Лапшин В. А. Население центрального района Ростово-Суздальской земли, с. 14-16.
90 Дубов И. В. Северо-Восточная Русь..., с. 43—44.
91 Пушкина Т. А. О проникновении некоторых украшений..., с. 94.
92 Лебедев Г. С. Этнографические сведения арабских авторов о славянах и русах. - В кн.: Из истории феодальной России. Л., 1978, с. 24.
93 Stalsberg A. Skandinaviske vikingetidsfunn fra Russland med saerlig vekt på kvinnefunnene. Et bidrag til kvinnearkeologien. - Unitekst, 1984, №. 6, s. 86-102.
94 Потин В. М. Древняя Русь и европейские государства в X-XIII вв. Л., 1968, с. III.
95 Рыдзевская Е. А. Сведения по истории Руси XIII в. в саге о короле Хаконе. - В кн.: Исторические связи Скандинавии и России..., с. 323-330.
Путь из варяг в греки
Водные пути Древней Руси (Волховско-Волжский и Волховско-Днепровский) на протяжении IX-XI вв. играли важнейшую роль в движении массы товаров и денежных средств, обеспечивавших прежде всего развитие экономики Киевской Руси, а в ходе многостороннего торгового обмена между Русью и другими странами Балтийского культурно-экономического региона поступавших в хозяйственное обращение этих стран. Восточное серебро играло роль международной валюты в Северной и Восточной Европе в течение всего IX и большей части X в.; во второй половине X в. по мере сокращения арабской чеканки и начавшейся разработки серебряных рудников в Германии восточное серебро в северо- и восточноевропейском денежном обращении сменяется западным, которое наряду с другими странами Балтийского региона в этот период активно использовала и Русь96.
Масса поступавших денежных средств может быть сейчас реконструирована по данным кладов; с учетом их распределения, а также превращения не менее чем половины монетного серебра в изделия, слитки либо же серебряный «лом» можно получить приблизительную оценку количества драгоценного металла, находившегося в реальном обращении IX-XI вв. и археологически представленного более чем 300000 монет (160000 дирхемов и свыше 160000 денариев) из примерно полутора тысяч кладов стран Балтики (включая территорию Древней Руси)97. Примененная в последнее время методика расчета позволяет оценить суммарное весовое количество серебра в денежном обращении Северной и Восточной Европы IX-XI вв. в 12-15 млн. марок серебра (1 северная марка = 0,5 каролингского фунта, или 4 новгородские гривны серебра).
Не менее 10 млн. марок серебра поступило в виде арабской монеты; примерно 60-70% этого количества оставалось в денежном обращении Древней Руси (в 250 известных сейчас древнерусских кладах представлено не менее 100000 дирхемов), 30-40% поступило в обращение на Балтику. По расчетам В. М. Потина, экспорт серебра из Руси в первой трети IX в. не превышал 1,5% от общего количества поступившего серебра, во второй половине IX в. поднялся до 25% и достиг максимума в X в. (до 980-х гг.), когда составлял 45-50%98. С переходом от экспорта восточного к импорту западного серебра Русь получила из Скандинавии примерно 0,5 млн. марок, что составило 15-20% от общего количества поступивших на Балтику денежных средств.
В экономике Северной Европы те 3-5 млн. марок серебра, которые в виде арабских дирхемов поступили из торговых центров Древней Руси, составили более половины средств, использованных в ходе «феодальной революции» в Скандинавских странах (следует учесть, что дирхем примерно в три раза тяжелее западноевропейского денария)99. В составе Балтийского региона именно Древняя Русь обеспечивала его жизнестойкость; эволюция социально-экономической структуры раннефеодального древнерусского общества, политика Киевского государства оказывали решающее воздействие на судьбы региона.
74. Клад арабского серебра второй половины IX в., найденный на Тимеревском поселении
В период становления трансбалтийских торговых связей торговля славян со странами исламского Востока (760-780-е гг.) была основным источником поступления серебра (илл. 74). С конца VIII - начала IX в. основным каналом поступления серебра на Балтику с Волжского пути становится Волхов, а важнейшим коммуникационным центром вслед за Ладогой, как доказал в ряде исследований Е Н. Носов, в это время становится район Новгорода, занимавший исключительно выгодное положение на перекрестке водных систем, входивших в состав как Балтийско-Волжского, так и Волховско-Днепровского «Пути из варяг в греки»100.
Памятники Ладоги и ее округи, таким образом, археологически фиксируют важнейший участок этих путей: выход в Балтийское море по Неве - Ладожскому озеру (древнерусское «озеро Нево») - нижнему течению Волхова. Клад IX в. в устье Невы, на территории Галерной гавани; скопление поселений в низовье Волхова; Ладога и ее округа; наконец, памятники у волховских порогов свидетельствуют об оформлении этого участка не позже VIII - начала IX в.
На волховских порогах, в 9 км выше Ладоги, у деревень Михаил-Архангел и Новые и Старые Дубовики, находились две группы сопок, городище и небольшой открытый «посад» при нем. Материалы поселений синхронны слоям Ладоги IX в. В договоре Новгорода с городами Ганзейского союза 1270 г. подробно описаны условия и обстоятельства перехода через пороги в XIII в., восходящие, несомненно, еще ко временам «Пути из варяг в греки»101.
Выше порогов располагается известное Гостиное Поле, или Гостинопольская пристань (Gestevelt), где, по документам XIII в., ладьи, преодолев сложное препятствие, останавливались и платили пошлину. Работами Староладожской экспедиции ЛОНА и ЛГУ в 1984 г. впервые удалось определить характер археологических памятников этого района: напротив Гостиного Поля, открытого берегового участка, на правом берегу Волхова у деревни Вельсы находилось небольшое городище на водном пути по Волхову, располагавшее небольшой гаванью в излучине впадающей в Волхов реки Жупки. Рядом с городищем на высоком береговом повороте с XV в. стояла церковь Никольского гостинопольского монастыря, возможно на месте древнего языческого святилища па водном пути, на участке, где Волхов разделяется на два рукава, омывающие остров Вындин. Городище, культовое место и открытая ладейная стоянка на противоположном берегу составляют единый комплекс памятников Гостиного Поля, судя по имеющимся материалам, восходящий к IX-X вв.
В 40 км вверх по Волхову, у деревни Городище, близ Пчевских порогов расположено следующее из волховских городищ. Находящиеся поблизости группы сопок свидетельствуют о сложении и здесь одного из коммуникационных узлов водного пути VIII—IX вв.
Следующий, центральный узел сформировался в верхнем течении Волхова, там, где на протяжении примерно 15 км от истока от реки отделяется ее рукав Волховец; омываемое Волховом и Волховцом пространство образует крупнейший из волховских «островов», возможно давший название скандинавскому топониму для обозначения Новгорода и поселений его округи (Hólmgardr), по Е.А. Мельниковой, первоначально, может быть, во множественном числе Gardar - «поселения, усадьбы (по реконструкции Т. Н. Джаксон. возможно, букв, «грады») на острове»102; может быть, здесь же следует искать и объяснение рассказам арабских авторов о легендарном «острове русов».
Первый из «градов» этого островного пространства-Холопий городок (Drelleborch ганзейцев, калька сканд. þraelleborg), укрепленное поселение, на котором найдены клад дирхемов (811г.) и клад железных орудий труда; материалы памятника датируются IX в.103 С IX по XIII в. Холопий городок являлся поселением, контролировавшим движение по Волхову в месте раздвоения водной магистрали104.
С другого конца раздвоения Волховского водного пути, при истоке р. Волховца из Волхова, находится известное Городище («Рюриково» в книжной традиции. Есть основания сопоставить его с неидентифицированным скандинавским топонимом Gadar)105. Исследования Е. Н. Носова показали, что не позднее чем со второй половины IX в. оно контролировало ключевое место волховской магистрали106. Площадь поселения, первоначально не превышавшая 1 га, в X в. возросла до 3 га. В материалах Городища неоднократно отмечались различные категории вещей, характеризующих раннегородскую культуру Верхней Руси, в том числе скандинавские импорты (включая вещи с руническими надписями) и «вещи-гибриды», вроде изготовленной здесь фибулы с маской героя, пожираемого змеей107.
Градостроительная структура Новгорода Великого, объединившая предшествующие поселения вокруг укрепленного Детинца, сформировалась, как показали исследования Новгородской экспедиции под руководством В. Л. Янина, к середине X в.108 К этому времени Новгород стал крупным городским центром; в течение X в. формируется плотная уличная застройка Неревского, Людина и Славенского концов, в конце столетия в Детинце был сооружен деревянный Софийский собор. На противоположной, Торговой стороне в начале XI в. основывается княжеская резиденция Ярославово дворище.
