Анатолий Кошкин - «Кантокуэн» — «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР
Готовясь к войне с Японией, советское правительство стремилось соблюсти нормы международного права. 5 апреля 1945 г. правительству Японии было официально объявлено о денонсации советско-японского пакта о нейтралитете от 13 апреля 1941 г. В заявлении советского правительства указывалось, что пакт был подписан до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Великобританией и США — с другой. Текст заявления гласил: «С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза.
При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным…
В соответствии со статьей 3 упомянутого пакта, предусматривающей право денонсации за один год до истечения пятилетнего срока действия Пакта, Советское правительство настоящим заявляет… о своем желании денонсировать Пакт от 13 апреля 1941 г.».
Денонсировав пакт о нейтралитете, советское правительство за четыре месяца до вступления в войну фактически информировало японское правительство о возможности участия СССР в войне с Японией с целью скорейшего завершения Второй мировой войны. Естественно, о возможном сроке вступления в войну японскому правительству не сообщалось. Более того, стремясь по возможности обеспечить скрытность подготовки вооруженных сил к вступлению в войну, советская сторона, отвечая на японский вопрос, соглашалась, что действие пакта о нейтралитете может сохраняться до истечения пятилетнего срока.
Нельзя исключать, что при этом советское правительство допускало ситуацию, когда японское правительство прекратит войну еще до вступления в нее Советского Союза. Официальное объявление о денонсации пакта рассматривалось в Москве как серьезное предупреждение японскому правительству, призванное убедить его в бесполезности продолжения войны.
О том, что японское правительство связывало неизбежность поражения лишь с вступлением в войну СССР, свидетельствует намерение продолжать борьбу с США и Великобританией «до победного конца». 23 апреля 1945 г. новый министр иностранных дел Японии Того Сигэнори заявил представителям императорской ставки: «Если Японии удастся одержать победу на Окинаве, Советский Союз убедится, что у нас все еще имеются значительные резервы. Поэтому, воспользовавшись подобной ситуацией, можно будет построить фундамент для деятельности нашей дипломатии».
Попытки «договориться» с Советским Союзом заметно активизировались после капитуляции Германии. В это время японское командование, потерпев поражение на Окинаве, начало спешно готовиться к сражению за метрополию. А для этого необходимо было сохранить Квантунскую армию, которую при резком осложнении положения планировалось перебросить на территорию Японии. Поскольку вступление в войну СССР могло нарушить эти планы, японское высшее командование еще более решительно требовало от правительства сделать все возможное, чтобы удержать Москву от этого шага.
15 мая на заседании Высшего совета по руководству войной было принято решение добиваться начала японо-советских переговоров. Для этого считалось необходимым демонстрировать Советскому Союзу «позитивный характер» политики нейтралитета и склонять СССР к посредничеству в деле окончания войны на приемлемых для Японии условиях. Японское руководство демонстративно аннулировало все японо-германские соглашения и дало указание прессе поддерживать дипломатические шаги японского правительства в отношении СССР.
Однако обстановка складывалась явно не в пользу Японии. Советское правительство, понимая существо японских замыслов, продолжало уклоняться от попыток Токио вовлечь СССР в официальные переговоры. 6 июня на очередном заседании Высшего совета по руководству войной была дана весьма пессимистическая оценка складывавшегося положения. В представленном членам совета анализе ситуации говорилось: «Путем последовательно проводимых мер Советский Союз подготавливает почву по линии дипломатии, чтобы при необходимости иметь возможность выступить против Империи; одновременно он усиливает военные приготовления на Дальнем Востоке. Существует большая вероятность того, что Советский Союз предпримет военные действия против Японии… Советский Союз может вступить в войну против Японии после летнего или осеннего периода».
Тем не менее, у японского правительства и командования оставались надежды на резкое ухудшение советско-американских и советско-английских отношений. Участники совещания с нескрываемым удовлетворением отмечали, что «после окончания войны против Германии сотрудничество между США и Великобританией, с одной стороны, и Советским Союзом — с другой, ослабевает». При этом японские лидеры тешили себя надеждой на то, что, в конце концов, советское руководство поймет выгоду для себя от затягивания войны между Японией и США и Великобританией, в которой обе стороны лишь ослабляют друг друга. Поэтому ставилась задача использовать все возможности для поиска какой-либо договоренности с Советским Союзом.
Вместе с тем на заседании Высшего совета по руководству войной 6 июня был подтвержден курс Японии на продолжение войны. В принятом на заседании решении указывалось: «Империя должна твердо придерживаться курса на затяжной характер войны, не считаясь ни с какими жертвами. Это не может не вызвать к концу текущего года значительных колебаний в решимости противника продолжать войну». Из этого следует, что «мирная дипломатия» Японии в отношении СССР преследовала цель избежать капитуляции, сохранить в стране существующий режим и продолжать войну до тех пор, пока США и Великобритания не пойдут на уступки в определении условий перемирия. В Токио всерьез рассчитывали на принятие США и Великобританией компромиссных условий мира, которые, в частности, предусматривали сохранение за Японией Кореи и Тайваня.
Следует отметить, что японские расчеты на разлад среди коалиции союзников имели определенные основания. После смерти Рузвельта в апреле 1945 г. его место президента США занял Гарри Трумэн. Как отмечал A.A. Громыко, после этого «брешь в политической жизни США образовалась зияющая. Международные последствия ее оказались огромными. К власти в США пришел Трумэн, бывший вице-президент. Как политик он до этого светил вроде Луны — отраженным светом. В советско-американских отношениях почти сразу же стали проявляться серьезные натянутости».
Во время вступления в должность Трумэн был проинформирован о секретных работах по созданию атомной бомбы. Перспектива появления у США супероружия породила у новой американской администрации надежду, что война может быть завершена в результате атомной бомбардировки. Однако уверенности в том, что атомная бомба может быть применена в ближайшее время, не было. Поэтому у США сохранялась заинтересованность в том, чтобы Сталин выполнил данное на Ялтинской конференции обещание вступить в войну с Японией.
В США и Великобритании готовились к упорным продолжительным сражениям на театрах Тихоокеанской войны. В решениях англоамериканской конференции в Квебеке, состоявшейся 11–16 сентября 1944 г., окончание войны с Японией планировалось не раньше чем через 18 месяцев после поражения Германии. Эти расчеты оставались в силе и накануне Ялтинской конференции. Поэтому в подготовленной с участием военных памятке для президента Рузвельта и американской делегации особо подчеркивалось: «Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией по завершении войны в Европе».
Незадолго до Ялтинской конференции Рузвельту доложили, что первая атомная бомба будет готова примерно к 1 августа, а вторая — к концу 1945 г. Однако в Вашингтоне исходили из того, что одна или несколько атомных бомб не смогут сыграть решающей роли в разгроме Японии. Эту роль должны были сыграть советские войска, способные разгромить Квантунскую армию и, сковав японские соединения в Китае, лишить тем самым японское командование возможности использовать их для обороны метрополии.
Всего этого не мог не учитывать и новый президент США. Когда к лету 1945 г. из секретных лабораторий поступили сведения о том, что работы по созданию нового оружия вступили в завершающую стадию, в администрации США возобладало стремление скорейшим нанесением атомных ударов по Японии опередить вступление СССР в войну и устранить его от послевоенного урегулирования на Дальнем Востоке. Но американские генералы продолжали настаивать на обязательном привлечении СССР к разгрому Японии. Военный министр США Генри Стимсон в памятной записке предупреждал Трумэна 2 июля 1945 г.: «Начав вторжение, нам придется, по моему мнению, завершать его даже еще более жестокими сражениями, чем те, которые имели место в Германии. В результате мы понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию». По чисто военным соображениям американское командование не могло отказаться от помощи Советского Союза, поскольку не было уверено в том, что атомная бомба положит конец войне.
