Анна Корниенко - Лжеправители
Болезнь цесаревича держалась в тайне, потому появление при дворе этого странного мужиковатого человека «из народа», почти немедленно приобретшего значительное влияние, не находило объяснений и вызвало всевозможные догадки и сплетни. Но под влиянием матери все четыре девочки испытывали к Распутину полное доверие.
Кем же был старец Григорий на самом деле? Он был не политиком, не дворянином, а всего лишь простым крестьянином, на протяжении долгого времени державшим в состоянии некого гипнотического транса весь российский царский двор.
Не получивший никакого образования, не освоивший никакой профессии, Распутин считался пророком. В родном селе его знали как человека, владеющего сверхъестественными способностями, особенно возможностью исцелять и предсказывать. Наслышанные об этом, члены царской семьи пригласили его во дворец к больному цесаревичу. Врачеватель лечил Алексея травами и молитвами, и, как ни странно, от этой примитивной терапии мальчик пошел на поправку.
С тех пор Распутин, что и понятно, стал непреклонным авторитетом в глазах матери Алексея, императрицы Александры Федоровны. Вскоре его влияние на всю без исключения царскую семью стало практически безграничным. Дальше – больше: на все следующее десятилетие он фактически стал правителем России, приводя в ужас влиятельнейших чинов государства. Власть сибирского крестьянина распространилась настолько широко, что с ним начали согласовывать все указания царя. Репутация старца Григория как врачевателя стала легендарной. Знать и нищие часами простаивали у его дверей в одной очереди только для того, чтобы получить его благословение.
Несмотря на то что на родине у Григория остались жена и трое детей, он слыл настоящим развратником. Его многочисленные любовницы – знатные дамы – готовы были ради него абсолютно на все. Ничего подобного Россия не видела уже много лет, а возможно, и никогда. Распутину вменяли организацию оргий и публичных домов, изнасилования монашек и тому подобные мерзости. Придворная знать ненавидела Распутина, понимая, что влияние этого новоиспеченного лжеправителя на царскую семью приведет страну к краю пропасти.
Однажды произошла пренеприятнейшая история: по Петербургу поползли грязные слухи о том, что якобы старец Григорий благословляет императорских детей перед сном. Слухи эти сопровождались отвратительными карикатурами, на которых Распутин изображался обнимающим императрицу и ее детей.
По одним сведениям, Распутина вообще никогда не допускали в детские спальни: подобное было бы вопиющим нарушением приличий. Но по другим – Григорий действительно был вхож в детские спальни, однако, разумеется, появлялся там только с самыми благочестивыми намерениями.
Хотя, разумеется, у любого, даже самого порядочного человека всегда найдутся клеветники и завистники, тем не менее сама по себе история была не на пользу тогдашнему императору. Она ясно дала понять, насколько напряженной была ситуация в стране, раз жители столицы не отвергли этого оскорбительного выпада в адрес «божьего помазанника» (а каким было отношение к религии у простого русского человека до Октябрьского переворота, ни для кого не секрет), совершенного с явно провокационной целью. Вряд ли бы в благоденствующем государстве народ столь охотно поддержал стремление некоторых людей так жестоко унизить руководство страны. В результате всего этого Николаю пришлось, несмотря на явное неудовольствие супруги, попросить Распутина временно покинуть Петербург.
После убийства Распутина все сестры Романовы, равно как и их венценосные родители, подписали иконку, положенную затем на грудь умершего, и присутствовали на отпевании.
Когда началась война, все императорские дети горько плакали: они не могли понять, почему Германия вдруг стала врагом России, ведь ею правил их дядя Вилли.
А ближе к концу февраля 1917 года в Петрограде начались массовые беспорядки, закончившиеся падением монархии.
Когда смотришь на фотопортреты членов семьи последнего императора России, бросается в глаза некая напряженность и тревога в их лицах. Напряженность, граничащая с предчувствием чего-то дурного, чего-то страшного, с предчувствием ожидающей их беды. Даже лицам детей не характерна обычная для их возраста беззаботность, что уж говорить о подросших царевнах и их несчастном брате?
Только от облика самого императора веет спокойствием и уверенностью. Хотя, возможно, это была та уверенность, к которой обязывала должность и положение, но которой в действительности никогда не находилось места в сердце Николая II. Подтверждением этого могут стать многочисленные допущенные им и непростительные для человека такого уровня ошибки, приведшие в результате к так называемой социалистической революции, с ее террором, репрессиями, голодоморами, семидесятилетними иллюзорными надеждами на мифическое «светлое будущее», которое так и не наступило.
В начале марта (3-го числа) 1917 года в семь часов вечера во дворец с сообщением об отречении Николая II приехал Великий князь Павел Александрович. 8 марта граф П. К. Бенкендорф прибыл во дворец с официальным сообщением, что бывший император прибудет на следующий день, но семья отныне находится под домашним арестом. 9 марта прибыл Николай.
Жизнь семьи под домашним арестом текла размеренно. Но обстановка в городе (как и в стране в целом) в это время стала быстро накаляться. Левая печать поносила отрекшегося императора и его семью как только могла. Дошло до того, что, не выдержав подобной низости, в защиту последних выступил писатель Максим Горький: «Свободная пресса не может быть аморальной, стремиться угодить инстинктам улицы… Хохотать над больным и несчастным человеком, кто бы он ни был, занятие подленькое и хамское. Хохочут русские люди, те самые, которые пять месяцев тому назад относились к Романовым со страхом и трепетом и понимали – смутно – их роль в России».
В конце марта Милюков попытался отправить царскую семью в Англию, на попечение монарха Георга V, на что 23 марта было получено предварительное согласие. Но в апреле, вследствие нестабильной внутриполитической ситуации в самой Англии, король вынужден был отказаться от такого плана (попросту говоря, Георг испугался; не отвернись английский король от низложенной венценосной семьи, несчастные дети, с большой долей вероятности, остались бы живы…).
В условиях нарастания антимонархических настроений Временное правительство в конце июля приняло решение, чтобы семья бывшего царя покинула Петроград. Керенский 11 августа лично обсуждал этот вопрос с Николаем II и Александрой Федоровной.
Рассматривались разные варианты, но в итоге выбор пал на Тобольск – город, удаленный как от Москвы, так и от Петрограда, и достаточно богатый.
На самом деле трудно в точности определить, чем руководствовался Совет Министров, решая перевести Романовых в Тобольск. Здравый смысл предполагает один ответ: чем угодно, но только не интересами монаршей семьи. Когда Керенский сообщил об этом императору, он объяснил необходимость переезда тем, что Временное правительство решило принять самые энергичные меры против большевиков; в результате, по его словам, неминуемо должны были произойти вооруженные столкновения, в которых первой жертвой стала бы царская семья.
Некоторые исследователи предполагают, что это решение было лишь трусливой уступкой крайнему левому крылу, требовавшему изгнания императора в Сибирь, ввиду того что всем непрестанно мерещились заговоры в армии в пользу царя.
А ведь такой возможности и вправду нельзя было исключать. Так называемые «революционеры» в начале своего правления многими жителями России воспринимались не иначе как очередные бунтари, коих страна немало уже повидала на своем веку.
Цари на русской земле были всегда. И как бы ни был народ тайно или явно недоволен очередным Божьим помазанником, иного варианта, чем монархическое правление, он и представить себе не мог. Отказ от царя вообще, царя как такового был немыслим. Он был равносилен отказу от Бога (что в итоге и произошло), а для некоторых – и от родины. Поэтому, если раньше те же казаки и им подобные пытались «во имя всеобщего блага» заменить одного царя на другого, что было более или менее понятно и в какой-то мере привычно, то теперь все сложилось по-иному. А это дестабилизировало, выбивало почву из-под ног, особенно у жителей сельской глубинки.
До последней минуты дата и место, куда должны были отправиться Романовы, держались в секрете. 2 августа 1917 года поезд под флагом японской миссии Красного Креста в строжайшей тайне отбыл с запасного пути. Каждые полчаса по вагону проходил дежурный офицер в сопровождении часового, «удостоверяясь в наличии всех в нем помещенных»… Временному правительству посылались телеграммы с докладом.
5 августа 1917 года специальный поезд прибыл в Тюмень. Семье следовало здесь пересесть на пароход «Русь», который должен был по реке Тобол доставить их до места.
