Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб
Когда Аккеттуро не дрался, он в основном зарабатывал себе на жизнь тем, что «отмывал», вскрывал и крал монеты из музыкальных автоматов и автоматов по продаже сигарет, вызывая волну мелкой преступности, которая беспокоила окрестных торговцев, а главное — местную шишку, Энтони «Хэма» Деласко. Бывший профессиональный боксер, Деласко вызвал подростка на дисциплинарную лекцию. Из уличных разговоров и собственных наблюдений за тем, каким глубоким уважением пользовался Деласко в районе, Аккеттуро понял, что столкнулся с солидным человеком. «Эти машины принадлежат мне, — угрожающе сказал Деласко. — Я хочу, чтобы это дерьмо прекратилось».
Деласко также разглядел в агрессивном 17-летнем подростке потенциал и дал ему работу за 75 долларов в неделю. В обязанности подростка входила помощь в проведении «номеров» Деласко, незаконной азартной лотереи, и использование его мускулов для сбора долгов и платежей в его «ростовщических» операциях.
Аккеттуро с готовностью согласился, и хитрый мафиози вскоре обуздал независимую жилку своего аколита, преподав ему элементарный урок мафии. «Сходи за мороженым», — приказал Деласко однажды Аккеттуро, когда молодой человек стоял с группой восхищенных друзей на углу улицы. Смущенный Аккеттуро знал, что если он выступит в роли мальчика на побегушках, то будет опозорен перед своими приятелями. Но, понимая, что Деласко проверяет его послушание, он купил своему боссу мороженое.
«Я знал, что если я хочу остаться с Хэмом и учиться у него, он должен иметь надо мной абсолютный контроль, — объяснил Аккеттуро. — Он должен был сломать меня, и я взял в рот долото».
Аккеттуро стал призовым учеником Деласко, а затем и других мафиози, сменивших Деласко после его смерти. Единственный промах Тумака как подражателя случился, когда он доставил Джо Абате, суровому капо, пакет, набитый деньгами. Это была ежемесячная доля Абате от доходов филиала семьи Луккезе в Ньюарке, и он сидел один в припаркованной машине в ожидании вознаграждения.
Стремясь завязать знакомство с Абате, с которым он ранее не был знаком, молодой Аккеттуро отметил, что для него большая честь находиться в его присутствии. Абате ледяным тоном приказал ему выйти из машины и уехал. Через три часа Аккеттуро получил резкую отповедь от старшего мафиози Ленни Пиццолаты, которому позвонил Абате.
«Кто ты такой, чтобы начинать разговор с Джо Абате?» — рявкнул Пиццолата. рявкнул Пиццолата. — Если хочешь остаться в живых, никогда не упоминай его имя и говори только тогда, когда к тебе обращаются».
За исключением этой единственной ошибки, в 1950-60-е годы Аккеттуро плавно продвигался в боргате. Он резко проявил себя в конце 60-х годов, когда афроамериканское население Ньюарка резко возросло и чернокожие преступники начали силой отбирать территории с номерами у белых букмекеров. Опираясь на Аккеттуро и его банду вооруженных головорезов, группировка Луккезе удержала свою долю в играх с числами. Сотрудники полицейской разведки установили, что Аккеттуро пресек попытку вторжения на территорию Луккезе банды воинствующих «Черных пантер». Хотя обвинения в убийствах не были предъявлены, полиция подозревала, что подразделение Аккеттуро ответственно за несколько убийств, совершенных для сохранения господства мафии.
В 1979 году 77-летний Абате сбавил обороты и ушел на полупенсию. Дакс Коралло без колебаний назначил Аккеттуро своим капо из Нью-Джерси, продвинув Тумака на место старых солдат, которые ранее были его наставниками. Аккеттуро быстро продемонстрировал свои административные способности. Он расширил традиционные для семьи схемы азартных игр, ростовщичества и торговли наркотиками и начал заниматься трудовым рэкетом. Применяя тактику силового давления, нью-джерсийская банда получила контроль над коррумпированными профсоюзными чиновниками, расчищая путь для выкачивания средств из фондов социального обеспечения работников и угрожая компаниям остановкой работы под давлением мафии, если те не получат откупных за мирный труд.
Новый капо распространил деятельность семьи на Флориду, где он развивал аналогичные преступные предприятия в районе Майами и, в качестве побочной деятельности, занимался организацией скачек. Успехи Аккеттуро в преступном мире позволили ему вложить деньги и стать партнером в, казалось бы, законных предприятиях по продаже недвижимости, страхованию, аренде оборудования и других видах деятельности в Нью-Джерси, Флориде и Северной Каролине. Он содержал дома в каждом из этих трех штатов и планировал уйти на пенсию в Северной Каролине, где выдавал себя за респектабельного бизнесмена.
Его состояние выросло настолько, что он хвастался тем, что припрятал около 7 миллионов долларов в тысячедолларовых купюрах, драгоценных камнях, золоте и редких монетах в качестве аварийного гнезда в сейфе, спрятанном в хранилище за туалетным столиком в ванной. Пока богатство текло рекой, Аккеттуро процветал в тени, будучи относительно малоизвестным мафиози, его имя и значение были практически неизвестны, за исключением горстки экспертов по организованной преступности из правоохранительных органов Нью-Джерси.
Когда время от времени возникали проблемы с законом, Тумак мог позволить себе дорогостоящий адвокатский талант, чтобы добиться условных сроков или тюремного заключения на несколько месяцев за тяжкие преступления. У него были деньги и связи для взятки присяжным в размере 100 000 долларов, чтобы добиться оправдательного приговора для себя и двадцати членов его банды из Нью-Джерси, судимых по обвинению в рэкете. В другом случае его контора адвокатов добилась снятия с него обвинений в запугивании важного свидетеля по делу о нападении. Во Флориде сложное обвинение в заговоре было отменено благодаря заключению психиатров, которые признали его психически неполноценным для суда. Диагноз «пресенильное слабоумие», ранняя стадия болезни Альцгеймера, оказался полным обманом. «Я поскользнулся и ударился головой в душе, и болезнь Альцгеймера прошла», — рассказывал он друзьям, не скрывая ухмылки.
На протяжении почти четырех десятилетий мафия — Коза Ностра — с ее гнусными сделками, насилием и убийствами была для Аккеттуро жизнью, которую он принимал и лелеял. Он считал жизнь мафиози настолько достойной восхищения, что принял в свою команду одного из двух своих сыновей.
В его памяти запечатлелся день, когда он держал в руке пылающее изображение святого, клянясь в вечной верности охватившей его боргате. Еще до своего посвящения он понял, что самый непростительный проступок, который может совершить созданный человек, — это нарушение омерты, кодекса молчания. Наказанием за донос обычно служила пуля в затылок отступника, и Аккеттуро никогда не сомневался, что такая казнь была заслуженной.
