История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III - Алексей Михайлович Величко
Заметим, что Лев III был не только талантливым военачальником, но и умелым хозяйственником. В последний год жизни царя сильнейшее землетрясение потрясло Константинополь. Стихия повергла наземь статуи св. Константина Равноапостольного, св. Феодосия Старшего, императора Аркадия, разрушила городские стены со стороны суши и множество городов во Фракии. Но, ввиду постоянной опасности быть подвергнутым набегам арабов и болгар, царь велел собрать с каждого горожанина по одной золотой монете и быстро восстановил крепостные укрепления[35].
Куда менее радужными были перспективы византийцев на Западе, в Италии, особенно после возникновения церковного раскола после запрета почитания икон, быстро переросшего в политический. Пользуясь возникшим конфликтом между Римским папой Григорием II (715–731) и императором, о котором речь пойдет ниже, Лангобардский король Лиутпранд (712–744) решил реализовать свою давнюю мечту, скопированную с идеи гота Теодориха, присоединить к собственным владениям Центральную и Южную Италию и образовать независимое государство лангобардов.
Следует сказать, что Лиутпранд был поистине исторической личностью. При нем королевство лангобардов не только освободилось от вечных внутренних междоусобиц между аристократами, но и получило блестящее законодательство, суд и вполне приемлемые налоги. За 22 года Лиутпранд опубликовал более 150 законов, разместив их в 12 книгах. Помимо этого им было организовано эффективное государственное управление на местах, вернувшее стабильность в деревню и мелкие поселки. Создание дружеских и доверительных отношений с Римской курией стало одной из главных задач короля лангобардов. Он всячески подчеркивал сакральный характер королевской власти и, как истинный сын Кафолической Церкви, изгнал из своего государства волхвов и гадателей. Само собой разумеется, развитие государства лангобардов в Италии не могло не привести их к столкновениям с византийцами, вовсе не собиравшимися уступать германцам свои исконные владения на Западе.
Когда экзарх Равенны Павел был убит в Риме, Лиутпранд совершил неожиданное нападение на гавань Классис, а затем захватил и саму Равенну, оставшуюся без управления со стороны Византийского императора. Затем лангобард овладел городами Эмилия и Пентаполис, продемонстрировав горячее желание стать властелином Рима. Но в тот момент времени папа Григорий II сумел перехватить инициативу. Поскольку лангобарды уже в массе приняли христианство, он применил всю мощь своего духовного авторитета, чтобы склонить Лиутпранда к миру, попутно прислав тому щедрые дары. Король согласился, не в силах переступить через некую невидимую грань уважения и боязни, и даже отдал папе город Сутри, на который давно уже претендовал Римский епископ.
Но мирный договор между королем и папой носил временный характер, и понтифик это прекрасно понимал. Не дожидаясь, пока лангобарды продолжат свое наступление, он решился на хитрую и многоходовую комбинацию, преследующую разноплановые цели. В первую очередь папа пожелал избавиться от лангобардской угрозы, затем захватить Равенну и, наконец, столкнуть византийцев с германцами, чтобы за счет ослабления обеих сторон закрепить свое могущество[36].
В Венеции, куда отправились его послы, чтобы тайно поднять венецианских греков на войну с Лиутпрандом, уже находились посланники Льва III, прибывшие с аналогичными задачами. Первосвященнический сан не рождает сам по себе святости: папа легко предал собственных союзников, сговорившись с византийцами о совместных действиях против лангобардов. В порыве вдохновения Григорий II даже именовал в послании императоров Льва III и Константина V «своими государями и сынами», назвав германцев «подлым народом».
Начались военные действия, крайне неудачные уже для лангобардов. Но здесь, словно очнувшись, Лиутпранд продемонстрировал умение вести дипломатию не менее коварными способами, чем папа. Он немедленно заключил союз с Константинополем, также опасавшимся растущих аппетитов папы и недовольным его фрондой царю, и в 729 г. подчинил себе два герцогства — Сполетто и Беневет. Лангобардское войско подступило к Риму, и, казалось, апостолику спасения ждать было неоткуда. Но папа в очередной раз продемонстрировал высоту духа и мужество. Он явился в лагерь лангобардов и обратился к королю с увещевательной речью. Пораженный поступком и словами понтифика, Лиутпранд пал перед ним на колени, признав Римского епископа единственным носителем Божественной власти на земле. Сняв лагерь, король отправился обратно.
Дальнейшие события носили поистине калейдоскопический характер. Отказ Лиутпранда от высших прерогатив вызвал появление в Италии целого ряда узурпаторов, стремящихся овладеть Римской короной. Но тут уже папа продемонстрировал лояльность императору Льву III. Когда некто Тиверий Петазий, герцог Тусции, заявил свои права на Византийский трон, Григорий II направил против него римскую милицию, и вскоре голова самозванца была отправлена в Константинополь как свидетельство верности апостолика[37]. Но 10 февраля 731 г. папа Григорий II скончался.
Новый папа Григорий III (731–741), кстати сказать, этнический сириец, не принес успокоения Италии. Он наотрез отказался от каких-либо компромиссов в отношении церковной политики Льва III, что вызвало очевидную реакцию Константинополя. Весной 733 г. император отправил в Италию флот, чтобы наказать апостолика, однако по злому стечению обстоятельств корабли погибли во время бури в Адриатическом море.
Тем временем папа спешно искал союзников в самой Италии и нашел их в лице герцогов Сполетто, Тразамунда и Годшалька Беневетских, тайно пообещав тем взамен военной помощи поддержку в их стремлении выйти из-под власти Лангобардского короля. Совместно союзники начали военные действия против Лиутпранда, оказавшиеся не очень удачными для них, и когда в 739 г. Тразамунд бежал в Рим, чтобы искать защиты у папы, тайный договор стал для всех явным. Король был явно сбит с толку, не зная, как поступить. Лангобард все еще испытывал глубокий пиетет перед преемником святого апостола Петра, но коварная папская дипломатия грозила многими бедами самим лангобардам, а потому оставлять предательство папы без последствий было нельзя; приходилось искать некое среднее решение. В поисках лучшего решения Лиутпранд тем временем занял города Амелию, Горту, Полимарциум и Бледу, но не стал осаждать Рим и вернулся с войском в Павию. Вдохновленный отступлением германцев, папа передал Тразамунду свое войско, чтобы тот смог отвоевать захваченные Лиутпрандом города, но герцог, вернув Сполетто, отказался служить замыслам понтифика и начал собственную игру.
В этот момент папа понял, что в результате порожденной им самим хитроумной интриги остался без союзников, один на один с врагом, а лангобарды уже приближались к Риму. В значительно степени вынужденно, понимая, что с Востока помощи ждать едва ли возможно, Римский епископ начал искать новых союзников на Западе. Когда в 740 г. лангобарды возобновили угрозы Риму, папа Григорий III направил письмо Карлу Мартеллу с отчаянной просьбой. «Мы находимся в крайней нужде, и денно и нощно льются слезы из наших глаз, ибо мы должны постоянно смотреть на то, как Церковь Господня оставлена теми, на которых она возлагает надежды, и
