Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России - Коллектив авторов
Такое благоприятное отношение Филиппа II и Марии к России и её купцам можно было бы считать только симметричным ответом на привилегии, данные Иваном IV английским торговцам (как монархи сами сообщали в ответном письме, «в воздаяние за сие, дабы явить знамение нашей воли мы учинили то же для ваших торговых людей и подданных»[50]). Однако за благими намерениями «братской любви и крепкой дружбы» стояли также и прагматичные политические намерения.
Нужно отметить, что привилегии свободной беспошлинной торговли, данные московитам, являлись вызовом монополии Ганзейского союза. Ранее в 1553 г. в целях поддержки растущей английской торговли король Эдвард VI Тюдор отменил привилегии Ганзы. Воцарившаяся через несколько месяцев Мария Тюдор вернула их, чтобы укрепить отношения с Габсбургами, но столкнулась с мощным сопротивлением лондонского Сити. Даже брак Марии с Филиппом II не изменил отношений Англии и Ганзы, ведь по этому вопросу мнения супругов разошлись: Филипп II поддерживал германских купцов, а Мария – английских[51]. Начиная с 1555 г. ганзейская торговля в Англии постепенно облагалась пошлинами и запретами, что было окончательно закреплено парламентским актом 1558 г., от которого пострадали и итальянские купцы[52]. Король Филипп не смог помешать этому.
Русская делегация приехала в Лондон в самый разгар противоречий между Ганзой и Англией. Особенность ситуации заключалась в том, что в ноябре 1556 г. съезд ганзейских городов в Любеке признал прямую англо-русскую торговлю угрозой коммерции на Северном и Балтийском морях, и обратился за поддержкой к главам Польши, Швеции и Пруссии[53]. Польский и шведский монархи направили своих посланников в Лондон с призывом прекратить эту торговлю[54]. Исследователь Г.В. Форстен был убежден, что именно англорусская коммерция стала главной причиной шведско-русской войны 1555–1557 гг., инициированной Густавом I[55]. Поэтому торговые привилегии, предоставленные московским купцам в Англии, не только являлись успехом дипломатической миссии О.Г. Непеи, но и подчеркивали ярко выраженный курс лондонского Сити на независимость от посредников в международной торговле.
Еще одним результатом поездки русской делегации стало королевское разрешение «чтобы и купцы, и ремесленники наши, если которые из них захотят, отправлялись в города и селения вашей державы»[56]. Найм иностранных специалистов был одной из целей внешней политики Московского государства в XVI в. Известны многие мастера из Италии и Германии, трудившиеся в то время в России.
В течение последующих двух месяцев, пока продолжались переговоры, московский посланник знакомился с жизнью английской столицы. Он был почетным гостем на званых обедах и ужинах, регулярно даваемых в его честь лорд-мэром Лондона, олдерменами и купцами Московской компании. 20 апреля 1557 г. Непея посетил возрожденный королевой Марией бенедиктинский монастырь Вестминстерского аббатства, где присутствовал на католической мессе, обедал с аббатом и увидел усыпальницу короля Эдуарда Исповедника, а через три дня он был участником религиозных торжеств по случаю Дня Св. Георга[57]. Посланник русского царя и его спутники могли наблюдать особенности политики английской королевы-католички – от массового празднования Пасхи, в котором принимали участие около 20 000 чел., до казни протестантов за городскими стенами в Смитфилде[58].
Тогда же московиты стали свидетелями неудавшегося бунта. В конце апреля 1557 г. вооруженный отряд дворянина-изгнанника Томаса Стаффорда при поддержке французских кораблей захватил замок Скарборо в Йоркшире, намереваясь поднять восстание против королевы. Однако уже через три дня повстанцы были арестованы и в начале мая заключены в лондонский Тауэр[59]. Это событие вызвало широкий общественный резонанс и вскоре стало поводом для начала англо-французской войны.
29 апреля купеческое сообщество Лондона дало торжественный прощальный ужин в честь О.Г. Непеи. Мероприятие состоялось в здании Зала Суконщиков, которое ранее принадлежало знаменитому канцлеру Томасу Кромвелю. Торговцы объявили русскому посланнику, что Московская компания покроет все расходы, которые он понес в Шотландии и Англии, что, по словам Дж. Инсента, было «свидетельством и доказательством их добрых сердец, рвения и нежности по отношению к нему и его стране»[60]. Впрочем, как известно из письма руководства компании своим агентам, к этому времени О.Г. Непея разочаровал английских торговцев. «Мы уже не считаем посла таким доступным убеждению, как мы полагали. Он очень недоверчив, и думает, что каждый его обманывает», – сообщали Э. Джадд, Дж. Барн и другие ведущие купцы компании. – «Они [московиты] – хитрый народ, не всегда говорят правду, и думают, что другие люди такие же, как они»[61].
1 мая 1557 г. О. Непею посетили Т. Тирлби и У. Петер, которые вручили царскому посланнику официальный ответ английских монархов и подарки для Ивана IV-«лва да лдицу живы, да король прислал доспех свой полной да скорлаты и отласы многие»[62]. Согласно более детальному отчету анонимного польского информатора, чей источник «мог происходить прямо из английской королевской канцелярии», доспех являлся дорогостоящей миланской бригандиной, сделанной по заказу прежнего короля Генриха VIII (а не Филиппа II, как полагал русский летописец), а львов назвали в честь ближайших родственников правящей королевы Эдвардом и Елизаветой[63].
3 мая 1557 г. русская делегация во главе с О. Г. Непеей и в сопровождении купцов Московской компании оставила Лондон, чтобы погрузиться на эскадру из 4-х судов и покинуть Англию. Возглавил экспедицию молодой, но уже опытный путешественник Энтони Дженкинсон. В инструкциях шкиперам руководство компании обращало особое внимание на датский порт Вардехус, где могли произойти «измены, нападения или опасности» со стороны «королей, государей или компаний, которым не нравится наша новооткрытая торговля с Россией и которые хотят помешать или препятствовать ей… Если ветер и погода будут благоприятны, то лучше объехать мимо Вардехуса, чем входить в него и бросать там якорь»[64]. После двухмесячного плавания корабли достигли России.
«Никоновская летопись» кратко информирует читателя о результатах поездки: «А писали с ним [Непеей] король Филип и королева Марья с великой любовию и почестию… и царя и великого князя гостем путь чист учинили и двор им в болшем своем городе в Луньском дали и безо всяких пошлин торговати велели. Да отпустил с Непеею мастеров многих дохторов и злату и сребру искателей и делателей и иных многих мастеров, и пришли с Непеею вместе»[65]. Поездка первого русского посланника в Лондон описывается как безусловный успех царской дипломатии в торговых отношениях с Англией.
Однако московский летописец не знал или намеренно умолчал о том, что миссия О.Г. Непеи носила также военно-политический характер, о чем известно из иностранных источников.
Первую зацепку можно найти в донесении венецианского посла М. Суриана от 3 апреля 1557 г.,
