История татар Пензенского края. Том 2 - Фаттих Мухомятович Зюзин
Сама по себе отказная земля не имела никакой ценности. Важнейшим условием успешного пользования землей являлось заселение ее людьми, чтобы эти угодья обрабатывались, а помещик получал бы какую-либо выгоду. Более того, состав уезда сложился в значительной степени из разносословного и бедствующего населения, недовольными порядками на русской земле. И, надо сказать, этим обстоятельством объясняется в значительной степени успех движения, поднятый Разиным и другими народными предводителями восстаний. Было много отведено земли, начиная с первой пол. XVIII в. так называемым «детям боярским», которые также были обязаны нести службу по охране рубежей государства от набегов бесчинствующих здесь казаков и кочевников. Заселение этих щедро отведенных им земель проводилось путем перевода крепостных крестьян из других поместий, находящихся во внутренних областях страны. Значительную часть заселенных крестьян составляли беглые люди. Помещики нередко укрывали этих беглых людей от сыщиков, поскольку Соборное уложение 1649 г. отменило «урочные лета», увеличив до 10 лет, и таким образом закрепило бессрочный сыск беглых крестьян. При этом устанавливалась и обязанность помещика-укрывателя заплатить за незаконное использование труда чужого крепостного. А податная реформа 1720-х гг. окончательно прикрепила крестьян к земле, после с введением прямого денежного подушного налога для нужд армии, собираемый отныне со всех душ «мужеска полу».
РГАДА.ф.350, оп. 2, д. 3113. (Ревизские сказки, 1723 г.)
Огромное количество крестьянского населения (более 30 %) Пензенского края составляли государственные крестьяне. Они платили налоги и подати, были объединены в отдельную группу и не являлись крепостными. Это сословие крестьян становились собственностью или же – крепостными государства, и были навсегда привязаны к тем местам, где они проживали и платили налоги. Государственные подати ложились очень тяжелым беременем для каждого такого двора. Еще более ухудшилось экономическое положение крестьян, когда они были положены в подушную подать. Эта фискальная политика вызвала целый ряд побегов с их стороны, что особенно резко обострилось во время проведения ревизии 1718 г. Все инородческое население Среднего Поволжья было обложено податью в 74 коп. с одной крестьянской души. Сверх того, с непомещичьих инородцев взималось еще 40 коп. После Петра положение инородцев еще более ухудшилось. Указами 1737 и 1741 гг. велено было собирать со всех, а с инородцев вдвое и втрое, кроме подушного сбора еще и хлеб натурой. Кроме того, усиленно собирались недоимки, хотя убыль населения в инородческих поселениях была очень большая. Страдало инородческое население и от чрезмерного обилия косвенных налогов, такие как, например, на соль и вино. В 1724 г. таких крестьян мужского пола было 5 млн 650 тыс. душ. Они все вместе должны были полностью содержать армию. Крестьяне уже изначально были не в состоянии выплачивать эти налоги, а размер подушной подати из года в год только возрастал.
Введение подушной подати вызвало в народе глухой протест, который со временем вылилось в массовые бунты и восстания. В эту категорию податного населения попадало большинство жителей окраин государства – так называемые «инородцы и иноверцы». Что касается татар, мордвы, чуваш и др. народов Поволжья, то крепостными среди них являлась лишь малая часть, и они принадлежали своим собственным местным князьям и дворянам. Если же крепостной крестьянин, находившийся в собственности пока что некрещеного татарского дворянина, переходил в православие, то он автоматически получал свободу. Положение дворовых крестьян по сравнению с крепостными, если и было немногим легче, но они не имели собственного хозяйства и не было у них никакой экономической самостоятельности. Они всецело зависли от воли помещика, низведенные до положения абсолютно бесправных холопов. Монастырские крестьяне также были сильно повержены наказанию монастырскими властями. Причем эти крестьяне не имели права жаловаться, а в случае подачи какой-либо жалобы, подвергались жестокой расправе. Так, например, в Савинно-Сторожевском монастыре после незаконного захвата земли у мордвы, последние подали жалобы, и это было расценено как бунт. Для расправы над мордвой прибыла воинская команда. Прапорщик Аникин, расправляясь над крестьянами, кричал: «Всех их, новокрещен, колоть, и жен их, а паче младенцев за ноги брать и об стены бить». Монастырская тюрьма была заполнена, в которой содержались люди в невыносимых условиях… Каратели разрушили многие посевы, угнали скот в монастырское хозяйство…[8]
Инородческая колонизация, как уже упоминалось выше, прекратилась на территории Саратовской губернии в нач. XVIII в., а затем началась обратная миграция коренных инородцев в др. регионы страны. Поначалу переселению малоземельных и безземельных татар на новые земли не было никаких ограничений – они свободно могли обустраиваться на луговой стороне Волги Саратовского, Хвалынского и Вольского уездов. Но в 30-х гг. XIX в. казенная палата разрешала им переселение лишь в случае, когда у оставшихся на старом жительстве душевых татар было менее 8 десятин земли на каждую (мужскую) душу. Но поскольку практически везде земли не хватало из-за неуклонно возрастающего количества семей, то и желающих переселиться на новые земли было предостаточно. Так в указанных уездах возникли деревни: Сосновый Гай, Ново-Пенделка, Новая Усть-Уза и др. В 1820-х гг. переселенцы из Средней и Нижней Елюзаней, числом 142 чел., основали за Волгою д. Новую Елюзань. В это же время жители д. Тарлаково и др., числом более 100 чел. основали д. Бектемировку в южной части Вольского уезда.
Заселение края в первой пол. XVIII в. происходило как по инициативе правящих кругов – помещиков, монастырей и купцов, так и стихийно. Монастыри основали г. Хвалынск, с. Воскресенское, Бакуры, Терса. Немало поселений основывали беглые крепостные крестьяне, особенно в Заволжье, по берегам р. Большой и Малый Иргиз, Большой и Малый Узень. К сер. XVIII в. в пределах бывшей Саратовской губернии было уже 634 населенных пункта, а количество жителей достигало 200 тыс. чел. В то же время продолжало возрастать торгово-транспортное значение Волги и расположенных на ней городов, в том числе Саратова. В том же 1728 г. «… били челом… саратовские, пензенские, симбирские помещики, что в тех уездах во многих ясачных селах и в деревнях и в низовых вотчинах, что были Меньшикова, живут многие всякие беглецы и на старые жилища не вывезены, да и вновь поселились в ясачном с. Труеве, Нарышкино тож (теперь г. Кузнецк) года с
