Луис Ламур - Калифорнийцы
В свои шестнадцать лет Шон уже весил все сто восемьдесят фунтов. Тяжелая работа на ранчо и морские путешествия на отцовской шхуне сделали свое дело: благодаря им он вырос крепким и сильным, и в восемнадцать лет Шон впервые вышел в море в качестве помощника капитана. К тому времени ему уже довелось принять участие в наверное доброй дюжине драк и потасовок, что нередко затеваются в портах.
Частые войны и восстания в Латинской Америке стали причиной того, что морские просторы бороздили многочисленные суда каперов 1), которые, обзаведясь каперским свидетельством, и, набрав команду, по большей части состояювшую из матросов-европейцев, были готовы без разбору напасть на всякий мало-мальски приличный с виду корабль, будь то вражеское судно или же нет.
_______________________________
1) Каперство (от голл. kaper - морской разбойник) - нападение частных вооруженных торговых судов воюющего государства с его разрешения (так называемые, каперские свидетельства) на неприятельствие торговые суда или суда нейтральных государств, перевозящие грузы для неприятельского государства.
Шхуна "Госпожа Удача", подобно многим другим торговым судам того времени, была оснащена несколькими орудиями: четыре корабельные пушки на палубе, и еще одно большое орудие - "Длинный Том" - находилось на корме.
Первое в жизни Шона морское сражение произошло во время его первого путешествия: битва с каперами случилась в заливе Теуантепек и длилась не более часа. Корабельные пушки "Госпожи Удачи" находились под палубой и были скрыты за закрытыми бойницами, которые невозможно было заметить издалека, с расстояния более полутора сотни футов. Каперский корабль - огромный бриг с шестнадцатью пушками на борту - видимо, и не ожидал никакого сопротивления. Приказав "Госпоже Удаче" лечь в дрейф, он начал быстро приближаться.
Хайме Малкерин был капитаном на собственном корабле. Он не сомневался в том, что сможет уйти от преследования брига, но для этого ему понадобилось бы побольше морского пространства.
Каперы даже не стали занимать позиций у своих орудий, очевидно вовсе не ожидая подвоха. Они видели большую пушку на корме, но канонира рядом с ней не было, тем более, что для того, чтобы действенно пострелять из нее, шхуне пришлось бы по крайней мере изменить курс.
- Заряжайте картечью, - приказал Хайме. - Стрелять по моей команде. Для начала постарайтесь разнести им палубу. Потом тут же перезаряжайтесь и прицельно бейте по ватер-линии.
Сам он стоял у штурвала.
Его команда состояла из шести человек, в то время как на борту брига можно было насчитать не меньше сорока каперов. Бриг медленно надвигался на шхуну, и когда расстояние между ними сократилось до тридцати футов, Хайме отдале приказ. И тогда в мгновение ока с амбразур были откинуты крышки, из-за которых показались дула орудий.
На палубе брига был отдан сигнал тревоги, тут же потонувший в грохоте двух пушек "Госпожи Удачи", и палуба брига оказалась внезапно охвачена огненным вихрем.
У команды застигнутого врасплох корабля не было шансов занять позиции у орудий. Палубы были залиты кровью и усеяны телами мертвых и умирающих людей, и поэтому единственный ответный выстрел благополучно просвистел мимо цели, пролетев между двумя мачтами шхуны.
Прогремела большая корабельная пушка, установленная на корме, и пущенный из нее заряд картечи угодил в рубку, попутно задевая грот-мачту неприятельского судна и отщепляя от нее большой кусок дерева. Капитан Шон Малкерин тем временем отдал приказ развернуть все паруса, и "Госпожа Удача" начала отходить. Стоя на корме, Хайме помахал фуражкой на прощание.
И все же больше всего Шон волновался из-за матери. Сеньора была сильной, решительной женщиной. Смерть мужа не сломила ее, и их теперяшние трудности были скорее следствием обыкновенного невезения, чем непрактичности или бесхозяйственности. К тому же вполне возможно, что постигшие их семью неудачи отнюдь не были случайными, а были намеренно подстроены теми, кто хотел во что бы то ни стало завладеть ранчо.
Пожары на Калифорнийском побережье возникали довольно часто. Растительность, сплошь покрывавшая склоны холмов южного побережья, представляла собой буйно разросшиеся заросли вечнозеленых, с жесткими маленькими листочками, кустарников, выраставших от трех до целых двенадцати футов в высоту, колючие ветки которых плотно переплетались между собой, образуя почти непроходимые заросли. Здесь же росли карликовые дубы, кусты толокнянки, в просторечии именуемые медвежьей ягодой, юкка и можжевельник все это могло легко загореться от одной единственной искры. В жаркие, засушливые месяцы на исходе лета и начала осени, подобное соседство было весьма опасным.
И все же среди всех этих поросших ключим кустарником холмов встречались и редкие каньоны, по дну которых протекали ручьи и речушки, где у воды росли сикаморы, тополя, ивы и другие деревья, и вдоль берегов расстилались зеленые луга, как нельзя лучше подходившие для пастбищ или для возделывания. Один из таких лугов Сеньора засеяла пшеницей и кукурузой. Посевы дали дружные всходы, когда разразившийся пожар уничтожил подчистую все ее труды. Пожары в этих местах могли возникать стихийно, сами по себе. Но были известны и другие случаи.
Шон думал о том, есть ли у них еще хоть какой-нибудь выход. Разумеется, для него этим выходом могла стать эта шхуна. Его брат смог бы найти себе утешение в религии. Но а как же Сеньора? С тех пор, как умер его отец, это ранчо стало для нее смыслом всей дальнйшей жизни, возможно, это было все, что связывало его мать с ее той, прежней жизнью. Нет, ранчо в Малибу нужно сохранить любой ценой. Нельзя допустить, чтобы его отобрали.
На палубе объявился Теннисон.
- Слушай, капитан, а с какой стороны нам к берегу подходить?
Шон на минуту задумался, хотя для себя он все уже давно решил, и теперь ему просто хотелось еще раз полностью восстановить в памяти свой план, прежде чем начинать действовать по нему.
- Мы зайдем со стороны острова Сан-Николас, а выйдем из-за острова Санта-Барбара, - сказал он. - Получается, что, обогнув Санта-Барбару, мы сможем направиться прямиком к берегу. Нужно бросить якорь и немедленно убрать паруса.
- Так значит, ночью?
- Если все будет так, как я задумал, а я уверен что у нас все получится. Если погода продержится, то это будет нетрудно, и тогда мы просто переждем до темноты за Санта-Барбарой. Но только после того, как стемнеет, огня никому не зажигать.
Когда на полубу вышла Мариана, небо было затянуто низкими серыми облаками, и о борт корабля беспокойно бились морские волны.
- А что твоя мать подумает обо мне? - внезапно спросила она.
- Ты ей понравишься, вот увидишь.
- Но за что ей меня любить? Ведь я приношу вам одни несчастья!
Он пожал плечами.
- Неприятности это тоже часть нашей жизни. Человек может привыкнуть ко всему. В конце концов, трудности для того и существуют, чтобы их преодолевать.
- И именно поэтому ты выходишь в море?
Он усмехнулся.
- Конечно же нет. Я выхожу в море, потому что таким образом мне удается хоть как-то заработать себе на жизнь. Ни один здравомыслящий человек не станет специально создавать себе трудности. Так что остается просто мириться с теми из них, что все же возникают. Но только не надо пытаться перекладывать свои заботы на чужие плечи. А что касается моря, то нужно научиться просто мириться с ним, иначе долго не протянешь. Постараться приспособиться, только и всего.
- А как же быть с людьми? К ним ты тоже приспосабливаешься, да?
- Разумеется, только там, где это возможно. А почему бы и нет? Большинство правил, будь то законы или просто правила хорошего тона, и были написаны ради того, чтобы помочь людям уживаться друг с другом, испытывая при этом как можно меньше трений. Если человек живет среди людей, то в каком-то смысле, он постоянно должен приспосабливаться. Лично я не вижу в этом ничего плохого, и уж тем более здесь нет ничего зазорного.
Он замолчал, окидывая взглядом морские просторы. Впереди лежал остров Сан-Николас, находившийся несколько западнее их теперешнего курса. Шон задержал взгляд на острове, внимательно разглядывая его. В расположении прибрежных островов была своя закономерность, и зная это, было намного проще провести корабль по проливам между ними. В свое время индейцы-чумаш говорили ему о том, что даже незначительное изменение цвета могло означать изменение ветра, а зачастую и течения.
И все же разглядывая дальний берег, он почти не думал об этом, потому что все его мысли были обращены к Мариане.
Вот уже на протяжении целых двух недель они неизменно вместе выходили к столу, вместе стояли в дозоре, вместе гуляли по палубе. Неужели он влюбился? Нет, это просто смешно, и все-таки...
"Госпожа Удача" была замечательной шхуной; она легко слушалась руля и свободно летела вперед на всех парусах.
