Гордон Прандж - Чудo у острова Мидуэй
«Колонну противника замыкает корабль, похожий на авианосец». Эта последняя радиограмма с разведывательного самолета потрясла японцев сильнее, чем все сброшенные до сих пор американские бомбы. Эта новость поступила в самый неудачный момент, ибо возвратившиеся от Мидуэя самолеты, горючее у которых было на исходе, кружились в воздухе над головами, ожидая приказа о посадке.
Нагумо предстояло принять критическое решение. Следует ли ему немедленно бросить все имевшиеся наготове бомбардировщики в атаку на американский авианосец? Сложность проблемы заключалась в следующем: (1) Против кораблей торпеды были гораздо более эффективным оружием, чем бомбы. (2) У него не было истребителей для сопровождения (все они находились в воздухе, и бензин у всех был на исходе), а он только что лично видел, как гибли вражеские самолеты без эскортирующих истребителей. (3) Немедленный приказ о начале атаки мог привести к тому, что около 100 самолетов первой волны, израсходовав остатки горючего, упадут в воду.
Было альтернативное решение: очистить палубы авианосцев, спустив самолеты вниз (это также даст возможность оснастить всех их торпедами), посадить самолеты первой волны, заправить их горючим и боеприпасами, затем нанести массированный воздушный удар и сокрушить возникшую угрозу.
Нагумо принял это казавшееся логичным решение. Палубы были очищены от самолетов с лихорадочной быстротой, и в 08.37 была отдана команда: «Начать посадку». На авианосцах закипела работа. Внизу на ангарной палубе усталые матросы снимали с самолетов 800-килограммовые бомбы, складывая их тут же на палубе, вместо того чтобы спустить в артпогреба. «Акаги» и «Кага» должны быть готовы к запуску самолетов к 10.30, «Хирю» и «Сорю» – не позднее 11.00. Нагумо просигналил всем кораблям: «После завершения приема самолетов мы планируем найти и уничтожить ударные соединения врага».
Затем в 09.01 он получил еще одно сообщение от разведывательного самолета: «Вражеские торпедоносцы приближаются к вам».
Нагумо принял теоретически безупречное решение, но оно оказалось ошибочным.
Смелые люди
Нежный рассвет окрасил небо над Тихим океаном. Наступило утро 4 июня. Адмиралы Спрюэнс и Флетчер с нетерпением ожидали рассвета, решая тактическую задачу. Их ударные оперативные группы находились в 10 милях друг от друга. Между 05.30 и 06.00 радисты приняли сообщения патрульных самолетов с Мидуэя о замеченных японских авианосцах, и Спрюэнс, не мешкая, повернул свои корабли на запад-юго-запад навстречу противнику. Проанализировав поступившие к 07.00 радиосообщения о ходе воздушной атаки на Мидуэй, американские офицеры подсчитали, что японские самолеты вернутся на свои авианосцы около 09.00. Чтобы атаковать противника в то время, когда все авианосцы будут принимать и заправлять самолеты, и «тем самым предотвратить дальнейший ущерб Мидуэю и обеспечить собственную безопасность», Спрюэнсу следовало без промедления начать запуск в воздух своих самолетов.
Он отдал приказ о немедленном запуске всех имеющихся самолетов. Это было опасное и трудное решение, так как расстояние до противника – 155 миль – практически означало, что его низко летящие тихоходные торпедоносцы «девастейтор» не смогут вернуться назад. Тем не менее «Хорнет» и «Энтерпрайз» повернули против ветра, и с них в воздух поднялись 117 самолетов: 68 пикирующих бомбардировщиков, 29 торпедоносцев, 20 истребителей. Эта грозная сила устремилась к японским авианосцам.
Но фортуна еще не покинула Нагумо. Завершив прием самолетов первой волны, японский флот изменил курс и направился на северо-восток. (Невероятно, но Спрюэнс не получил никаких сообщений об этом.) В результате, когда 35 пикирующих бомбардировщиков и 10 истребителей с авианосца «Хорнет» прилетели в район, где, по представлению американцев, должен был находиться японский флот, его там не оказалось. Американские самолеты какое-то время покружились в этом районе, а затем легли на обратный курс.
Одна из эскадрилий торпедоносцев с авианосца «Хорнет», ведомая пилотом, проявившим изумительное интуитивное понимание намерений противника, выбрала курс, который привел американцев прямо к цели. Но бесполезно. Японские истребители стаей набросились на них и сбили все 15 торпедоносцев – четыре из них даже не успели сбросить торпеды. Один из летчиков уцелел, и его нашли на следующий день в море.
Четырнадцать торпедоносцев с авианосца «Энтерпрайз» вышли к цели в 09.58, но сброшенные ими торпеды прошли рядом с японскими кораблями, которые искусно маневрировали. На взлетной палубе «Акаги» Футида и его пилоты свистели и радостно кричали, по мере того как «зеро» один за другим сбивали неповоротливые «девастейторы». С капитанского мостика Гэнда наблюдал за паутиной оранжевых трассирующих пуль, темными облачками разрывов зенитных снарядов и черными спиралями дыма от горящих и падающих вражеских самолетов – зловещей панорамой ожесточенного воздушного боя. «Нам нечего бояться самолетов врага, сколько бы их ни было!» – ликовал он.
* * *Последнюю торпедную атаку в этом бою провела эскадрипья торпедоносцев с «Йорктауна». В то время как американские эскортирующие истребители вступили в бой с японскими «зеро», 18 других японских истребителей набросились на торпедоносцы. Эти устаревшие неуклюжие машины не смогли добиться большего, чем их предшественники. К этому времени они показали свою полную непригодность для современной войны.
Из 41 «девастейтора», принимавших участие в атаке, только четыре израненные вернулись на свои авианосцы – один столь тяжело поврежденный, что его пришлось сбросить за борт. Никто не оплакивал самолеты, а лишь погибших отважных летчиков.
Но эти люди умерли не зря. Ибо, даже погибая, эта последняя торпедоносная эскадрилья помогла американцам добиться самого поразительного поворота в истории войны.
Ужас и слезы
Лейтенант-коммодор Кларенс В. Маккласки, который вел в атаку 33 пикирующих бомбардировщика с авианосца «Энтерпрайз», достиг предполагаемой точки перехвата в 09.20. Некоторые пилоты на крайнем левом фланге его авиагруппы могли видеть клубящийся дым над атоллом Мидуэй. Но внизу под ними от горизонта до горизонта простирался лишь искривившийся на солнце синий океан. Где же японцы?
Низкорослый и коренастый Маккласки отличился в сражении у Маршалловых островов, а сейчас командовал всеми летчиками «Энтерпрайза».
Горючее в баках было на пределе: в его распоряжении имелось всего 15 минут до возвращения на авианосец. Следует ли ему барражировать в этом районе в ожидании появления японцев или послать свои самолеты на поиск и облететь широкий квадрат? Маккласки быстро принял решение: пролететь еще 3,5 мили на запад, затем повернуть на северо-запад. Адмирал Нимиц позднее назовет это «важнейшим решением сражения».
Через семь минут после поворота на северо-запад Маккласки заметил кильватерный след эсминца, идущего на север. Решив, что это отставший корабль, стремящийся догнать остальные основные силы японцев, Маккласки последовал за ним. Десять минут спустя он увидел Нагумо.
Теперь даже совершенные американцами ошибки пошли им на пользу, так как в этот самый момент 17 пикирующих бомбардировщиков с «Йорктауна» также прилетели в этот район. Они поднялись в воздух часом позже Маккласки, но из-за того, что тот с запозданием нашел флот Нагумо, над целью они появились с интервалом в несколько секунд. Даже длительные тренировки не смогли бы обеспечить столь скоординированную атаку!
Три японских авианосца – «Акаги», «Кага» и «Сорю» шли в строю, напоминавшем вытянутый треугольник, четвертый авианосец – «Хирю» – находился дальше от них на север. Все японские истребители кружились низко над морем около «Хирю», отражая последнюю атаку торпедоносцев, и еще не успели набрать высоту, когда пикирующие бомбардировщики на высоте 6600 метров, укрывшись в надвинувшихся облаках, вместе с группой с «Йорктауна», не замеченные, вышли на ударную позицию прямо над «Сорю», затем перешли в крутое пике. Ведущий пилот видел большой красный круг на палубе авианосца – эмблему Восходящего солнца. Одновременно Маккласки, словно коршун, стремительно спикировал на «Кага».
«Пикирующие бомбардировщики!» – воскликнули сигнальщики на «Кага». Лейтенант-коммодор Митойа Сесу распластался на палубе, когда рев моторов перерос в пронзительный вой. Первые три бомбы упали рядом с кораблем. Четвертая врезалась в кормовую часть палубы среди выстроившихся для взлета самолетов. Мгновенно летная палуба «Кага» превратилась в бушующее море огня. Разбросанные взрывом самолеты, накренившиеся на нос или крыло, словно печные трубы, выбрасывали в воздух дым и пламя.
Бомбы продолжали падать, когда офицер пожарной части взбежал на мостик доложить, что все коридоры и переходы внизу охвачены огнем и большинство членов экипажа оказались изолированными внизу. Но капитан Окада молча стоял на мостике и смотрел куда-то вдаль. Взволнованный офицер убеждал его спуститься на шлюпную палубу, чтобы спасти свою жизнь, поскольку авианосец кренился на борт. Окада мотнул головой: «Я останусь на корабле», – меланхолично сказал он.
