Вильгельм Эртель - Охотник на бобров
В эту минуту раздался оглушительный крик, похожий на раскаты грома, и на левом берегу показалась целая толпа индейцев. Все готовы были стрелять из своих громадных луков.
- Вот они, злодеи! - вскрикнул Вильямс, но остался вполне спокоен. На выдающейся скале показался старый вождь и знаком приказал лодке остановиться.
- Это Теа-ут-вэ! - полушепотом сказал Вильямс. - Я его видел в Сент-Луи. Нам придется сдаться.
- Знаете ли вы язык черноногих? - спросил Раф.
- Знаю настолько, что они меня поймут. - отвечал Вильямс.
Раф повернул пирогу к берегу. В воздухе просвистела стрела, и Вильямс, даже не вскрикнув, упал мертвый в реку. Стрела попала ему прямо в сердце. Раф вскрикнул от ужаса и отчаяния. Он наклонился, чтобы поддержать падающего друга; лодка перевернулась, и Раф тоже упал в воду.
В это время Теа-ут-вэ кричал и бесновался: как смел его подданный поступить так противозаконно! Как он смел умертвить врага, который готов был сдаться! Убийца Вильямса был молодой человек, колдун племени или пиан. С яростью замахнулся Теа-ут-вэ своим томагавком над головой преступника и готов был размозжить ее. Только просьбы всего племени остановили его. Вождь смиловался и приказал заковать его в цепи. Приказание было тотчас же исполнено.
Раф отлично плавал и нырял, поэтому ему легко было спастись. Он хотел вернуться назад и отыскать Вильямса - он думал, что старик не убит, а только ранен. Но прежде чем он успел исполнить свое намерение и высунул голову, чтобы подышать воздухом, он увидел трех индейцев, которые гнались за ним. Он стал защищаться прикладом ружья и ножом, но трое были сильнее одного. Индейцы схватили его, вытащили на берег и привели к Теа-ут-вэ. Тот еще не успокоился от гнева на преступника. Он сердито и пристально взглянул на Рафа; белый не опустил глаз, не дрогнул под яростным взглядом своего врага.
Так прошло несколько минут. Выражение лица вождя смягчилось, казалось, он готов был пощадить Рафа.
- Зачем ты бежал? - спросил он на ломаном английском языке.
- Вы убили моего отца, когда он уже готов был сдаться, - отвечал Раф твердым голосом.
Дикарь с яростью взглянул на колдуна.
- Видишь, что ты наделал! - вскрикнул он по-индейски. - Этот бледнолицый смеет упрекать меня за твои дела! Ты ответишь мне за это!
С этими словами Теа-ут-вэ вошел в свой вигвам; подчиненные ему вожди пошли за ним. Никто из дикарей, окружавших Рафа, не двинулся с места. Они со зверской радостью смотрели на него, не спуская глаз. Раф мысленно молился и вручал свою судьбу Богу. Он знал, что малейшее выражение горя или страха на его лице дикари сочтут за слабость и будут рады его страданию. Он собрал все свои силы, поднял голову и гордо посмотрел на толпу.
Индейцы привязали его к толстому клену за руки и за ноги, так что он не мог шевельнуться. Веревки впивались в его нежное тело, ноги и руки затекли; он страдал ужасно и физически и нравственно, но ни один мускул не дрогнул на лице, которое, казалось, не выражало никакого чувства.
Кругом стояло тридцать или сорок вигвамов из буйволовых кож. За ними пасся табун лошадей. У всех были связаны передние ноги. Индейцы сидели вокруг Рафа на корточках так неподвижно, что казалось, были выточены из дерева. У всех были красивые, подвижные, выразительные лица. На индейцах были надеты короткие юбки из оленьей кожи и на плечах плащи из кожи бизона. Талии стягивали кожаные пояса, на которых висели скальпы, снятые с голов убитых врагов.
Скальпом называются волосы, снятые вместе с кожей с головы убитого врага, в знак победы над ним. Скальпируют индейцы небольшим ножом и скальп привешивают к поясу. Чем больше у дикаря скальпов, тем с большим уважением смотрит на него все племя.
За спиной индейцы носили колчаны со стрелами. В левой руке они держали лук, в правой - длинное копье, на верхнем конце которого висел кошелек с "зельем". Кто подумает, что в кошельке хранились лекарства от болезней, тот очень ошибется. Словом "зелье" или "снадобье" индейцы называют амулетку или таинственное волшебное средство против всевозможных неудач и несчастий. Он носит амулетку против всевозможных несчастий, болезней и думает, что маленький раскрашенный мешочек может его от всего этого предохранить. Это его главная драгоценность. Потерять ее - значит потерять все. Если в битве отнимут у него волшебный кошелек или "снадобье", то на нем до тех пор лежит проклятие, пока он не отнимет обратно в битве у врага "снадобье", или не снимет с него скальп. Получение "зелья" считается одним из важнейших событий в жизни дикаря и происходит, когда мальчику исполняется тринадцать лет. С этого возраста он считается взрослым и должен участвовать в битвах и походах. Перед этим он уходит в пустыню, ни с кем не входит в сношения, постится и молится Великому Духу. Он просит его, чтобы тот назначил ему духа-покровителя, то есть чтобы ему приснилось какое-нибудь животное. Все равно, что бы он ни увидел во сне; змею, рыбу, птиц или какое-нибудь четвероногое, с этой минуты животное делается его духом-покровителем. Индеец гоняется за этим животным до тех пор, пока не убьет его, и идет к колдуну. Тот из кожи или из внутренностей животного сшивает ему небольшой мешочек, вкладывает туда часть животного и ярко раскрашивает его различными таинственными знаками. Мальчик прикрепляет мешок к верхнему концу копья с убеждением, что теперь с ним ничего дурного не может случиться, и что во всех битвах он будет победителем.
У всех дикарей, окруживших Рафа, были на копьях такие мешки с талисманом; у некоторых даже имелось по два. Они молча, с удивлением смотрели на мужество своего пленника. Ни одним движением губ или бровей не выказал Раф ни горя о потерянном друге, ни сожаления о собственной жизни. По выражению лиц дикарей было видно, что им это нравилось.
В это время вожди вошли в вигвам и сели в круг. Теа-ут-вэ взял трубку, вылепленную из красной глины; мундштук ее был обвит цветным шелком, золотыми шнурками и разноцветными бусами.
Все свои трубки индейцы делают из глины, добываемой в области Ориноко. Это место для них священно; если они встречаются тут со своими смертельными врагами, то обращаются с ними, как с близкими друзьями до тех пор, пока они находятся в штате Ориноко.
Это была трубка мира. Ее обыкновенно зажигают при всевозможных совещаниях и переговорах. Теа-ут-вэ закурил ее, затянулся и с важностью выпустил дым; потом передал ее своему соседу, который сделал то же. Когда трубка обошла круг, совещание открылось. Теа-ут-вэ, великий вождь племени черноногих, стал говорить:
- Бледнолицые, - начал он, - вытесняют краснокожих из обильных степей Арканзаса. Они пришли с железными руками к Арканзасу и отнимают у нас самого благородного и дорогого пушного зверя, бобра, и с ним главное средство к жизни. Краснокожий преследует белого и ведет с ним постоянную войну. Но мы не поступаем так, как Хау-ку-то. Он предательски умертвил белого, когда тот просил пощады у великого племени черноногих. Молодой белый хотел бежать, потому что увидел нашу измену. Позор нам и стыд! Вождь должен оправдываться перед белым, а не Хау-ку-то! Что же мы теперь будем делать с белым? Если мы его убьем, то покроем себя новым позором, и Великий Дух нас проклянет за это! Теа-ут-вэ говорит: он должен жить! Если он понравится одной из наших девушек, то пусть он живет в нашем племени! Теа-ут-вэ защитит его!
Вожди несколько минут молчали. Казалось они ждали, чтобы Теа-ут-вэ сказал еще что-нибудь. Потом все в один голос отвечали: пусть он живет!
- А Хау-ку-то? Что мы сделаем с ним? - спросил Теа-ут-вэ.
- Его связанного отведут в деревню! - единодушно сказали вожди.
- А бледнолицый? - спросил Теа-ут-вэ.
- Он свободен! - отвечали вожди. - Но если он вздумает бежать, то мы устроим охоту за ним, и кто его догонит и убьет томагавком, тому будет принадлежать его скальп.
- Пусть будет так! - подтвердил Теа-ут-вэ.
Он встал и надел парадное платье, принадлежавшее ему, как главному вождю черноногих. Оно состояло из узкого и длинного, до колен, камзола из тончайшей оленьей кожи. Все швы были украшены золотыми шнурками и бахромой, соединенной с волосами скальпов. У вождя их было так много, что они все не умещались на поясе. На роскошных волосах, падающих по плечам Теа-ут-вэ, была надета горностаевая белоснежная шапка. На ней высоко торчали два бизоньих рога - это был знак его храбрости. На ногах были маленькие мокасины из хорошо выделанной оленьей кожи. На длинном копье висели три мешочка со "снадобьем". В левой руке он держал трубку мира и совещаний. За поясом торчал томагавк.
Величественный и грозный вышел он из вигвама; за ним медленно и угрюмо шли другие вожди.
Лишь только Теа-ут-вэ показался из вигвама, как все дикари повскакали с мест и окружили Рафа. Ледяной холод пробежал по его телу, когда он взглянул на суровое лицо старшины. Он знал свою участь. Дикари всегда самым ужасным образом мучают своих пленных врагов. Очень редко они приводят их в свои деревни для еще более страшных пыток. Или нет, его сейчас отвяжут, дадут отбежать на сто шагов и погонятся за ним, как за диким зверем, со своими страшными томагавками. Еще никому из пленных не удавалось убежать от быстрых индейцев. Но, может быть, его сперва покажут девушкам племени, и если одна из них выберет его себе в мужья, то он спасен от смерти.
