Евгений Кукаркин - Дальний гарнизон
- Ты сейчас обратно, на дежурство? - спросила она
- Да.
- А завтра тренировка будет?
- Обязательно.
- Там еще несколько человек просится к тебе...
- Пусть приходят.
Утром, после пересменки, меня вызывает начальник штаба.
- Кривцов, тебе придется поехать в Архангельск на переподготовку. На тебя пришла разнарядка.
- Но я недавно прибыл, почему меня?
- В армии не рассуждают. Надо, значит надо.
- На что будут переучивать?
- На оператора наведения. Тебе сегодня надо оформить командировку, завтра будет некогда, отдежуришь и утром после пересменки сразу улетишь в Мальцевск.
- Ладно.
- Одна просьба, лейтенант... Мне нужно привести сюда немного спиртного. Так... бутылок пять, шесть... Деньги я тебе дам...
- Сделаем...
У меня на занятиях уже шесть человек. Четыре девушки и два парня, это лейтенант Кочетков и сын начальника штаба, Сеня. Сегодня Маша тоже решила поучаствовать в тренировке. Катя достала магнитофон и под музыку, я заставляю их размяться. Неожиданно постучали в дверь, она тут же открылась и на пороге оказался майор Зорич, воспитатель части.
- Занимайтесь, занимайтесь, - он успокаивающе растопырил ладонь. - Я посмотрю.
Мы продолжаем делать упражнения. Через час я прерываю занятия. Усталая Маша плюхается на пол к стенке, Катя подходит к майору.
- Вы все видели?
- Все.
- Так как на счет помещения?
- Ангар ваш, но с условием, что лейтенант Кривцов, возьмет на себя еще и занятия по аэробике. Не все захотят заниматься боевыми искусствами, кое кто готов и заняться своей фигурой.
Катя поворачивается ко мне.
- Дима, слышал?
- Да.
- Так как?
- Придется взять ангар.
- Ура!
Я принимаю от Сивкова пост.
- Как ракета?
- Никак?
- Не понял, она уже не травит?
- А бог ее знает. Командир части приказал не лезть в это дело.
- Мне тоже, не надо совать свой нос?
- Постарайся уж, хватит всех на уши ставить. Травит, ну и черт с ним, пусть травит. Ее лимит кончается в следующем месяце. А травить она может и полгода, ничего ей не будет.
Действительно, за сутки в журнале о происшествиях ни слова о ракете. Мы докладываем командиру о смене и я сажусь на свое место.
Через час запрашиваю полковника на разведку в шахте.
- Нет. Не надо, лейтенант. Командир части запретил проверку ракеты на герметичность.
- Мне кажется, что самописец давления отклонился на две линейки.
- Вам кажется или нет?
- Теперь уже нет.
- Ладно, сходите в шахту, проверьте, что там.
Со мной отправили прапорщика Годунова. Мы оделись в защитные костюмы и запросили центральный пункт, открыть двери в шахту. Нам в этот раз не надо течеискателя, мы без него увидели, тонкие дымящиеся струйки, стекающие по корпусу ракеты.
- Паршивое дело, - констатирует прапорщик. - Надо срочно вытаскивать ракету, пока не залило канализационные системы шахты.
- Сам вижу. Здесь несколько тонн топлива и судя по всему, если рассчитывать по ускоряющей, за смену может вытечь более десятка литров.
- Докладывайте, лейтенант. Сейчас время работает не на нас.
Я подключаюсь на полковника.
- Слушаю, - раздается знакомый голос.
- Это лейтенант Кривцов. Топливо пробилось через прокладку и стекает вниз.
- Так... Сколько...?
- Трудно определить. Пока стекает тонкой струйкой.
- Выходите из шахты. Каждое отклонение приборов докладывайте мне.
Мы возвращаемся в пультовую. Теперь уже по приборам четко видно, что давление в баках начало падать.
Время стала идти медленно, но у меня такое ощущение, что мы сидим на бомбе. Находящиеся рядом офицеры тоже в напряжении. Кочетков сидит рядом, хотя время его дежурства еще не пришло.
- Чего мы тянем? - спрашиваю я его.
- Ждем темноты.
- Зачем?
- Чтобы окно шахты не засекли со спутников.
- Нам в училище говорили, что американцы давно знают местоположение всех точек.
- От того, что они знают, нам не легче. Мы выполняем приказы и инструкции. Не важно сколько в шахту выльется компонента, важно, что мы себя соблюли...
- А новая ракета, ее когда поставим?
- Тоже ночью.
- Шахту еще надо осушить.
- Чтобы не спустить топливо в канализацию, сейчас Годунов уже насосы готовит. Не эти..., не наши будем использовать, а обыкновенные, донные, типа "Ручеек".
Около нас очутилась Катя.
- Как у вас дела?
- Плохо. Давление упало на полтора деления.
- Это что значит?
- Что на дне шахты уже почти свыше двадцати литров компонента.
- Они не могут того...?
- Черт его знает.
- Полковник уже отключил питание на все кабели.
- Это хорошо, но мы ждем ночи.
- А много выльется еще?
- Много. Только бы еще окислитель не потек.
- Там, полковник, кроет матом все начальство, сюда спешно вылетает комиссия.
- На вряд ли они успеют. Мы вытащим ее раньше.
- Дима, кажется твоя командировка накрылась.
- Это почему?
- Все офицеры по тревоге подняты сюда. Пока новую ракету не поставят, о командировках ни слова.
- Значит завтра день потерян...
В это время самописец дернулся и перо медленно покатилась вправо. Стрелки манометров задергались. Я нажал на кнопку связи.
- Что еще у тебя, Кривцов?
- Похоже полный прорыв прокладки.
- Понятно. Что-нибудь сделать можно?
- По инструкции, ничего.
- А без нее?
- Заткнуть отверстие и прижать хомутом.
- Нет. Это делать не надо. Пусть тогда течет...
Катя вернулась на свой пост, а мы... ждем темноты.
По тревоге прибыли офицеры и солдаты с городка, началась подготовка к подъему ракеты. Спешно отстыковывались шланги и кабели. Наконец подали команду: "Сдвинуть крышку". Я нажимаю на кнопки и вижу, как трясутся от напряжения манометры. Передо мной осветился монитор. Это полковник разрешил из бронированного лючка в шахте, выдвинуть видеокамеру. Стало видно, как гидравлические затворы разжались и плита медленно поползла в сторону. Темное небо обозначилось цепью рваных облаков, через которые изредка просвечивали звезды. Несколько огоньков фонариков мелькнули в проеме. Мои товарищи, которые сидят рядом, докладывают о состоянии ракеты. Жду команды, на захват ракеты. Снизу скопилось горючее, я волнуюсь, как сработает гидравлика, которая должна подцепить "стол", не разъест ли эта пакость прокладки цилиндров, но все вроде удалось, я нажимаю кнопки и медленно выталкиваю ракету к верху. На экране, сквозь узкую щель, между стенками шахты и "столом", виден перемещающийся вверх корпус ракеты, который освещен фарами машин, а так же заметно, как со стабилизатора стекает топливо. Стали заметны силуэты, захватов траверсы, и тут... одна из клешней захвата, приблизившись к корпусу ракеты, ударила ее. Что там такое? У меня опять задрожали приборы. Вдруг из под траверсы мелькнула молния, я зажмурил глаза. Ахнуло так, что земля задрожала... Наш бункер дернулся... Несколько тревожных голосов пронеслось по помещению.
Я открыл глаза, передо мной мертвый монитор, часть приборов неподвижна, только напряжены манометры давления. Ужас того, что произошло наверху потряс меня. Я представляю как бушует огонь на земле и в шахте.
- Кривцов, - вдруг ожили наушники, - ты "стол" сможешь сдержать?
- Пытаюсь. Давление пока держится, но если быстро не заглушить огонь в шахте, то ничего сделать не могу
- Понял. Держи давление, не давай остаткам ракете рухнуть обратно в шахту.
- Нельзя чем-нибудь столкнуть эти остатки со "стола"...
- Попробуем, там мешают огонь и густой дым, ты пока освободи нижний захват.
Я осторожно сбрасываю давление с захватов, стрелки манометров затихают, но тут у меня поплыл один из гидравлических домкратов "стола". Переключаю резервный насос на него. Представляю, как из прокладок цилиндров выбивается масло и тут же за счет этого создается лишний источник огня. Через пятнадцать минут бак с маслом кончится и... "стол" рухнет, вместе с горящей ракетой в шахту.
- Через двенадцать минут и тридцать секунд все рухнет, - передаю полковнику. Потек третий домкрат.
- Держи "стол"... Как хочешь, но держи.
- Им бы пожарных машин побольше, - дышит мне в затылок Кочетков, - а они из ближайших районов могут прибыть через часов пять.
- Только бы ничего не было с головкой...
- Ее наверно отбросило. Там теплозащитный слой.
Надо мной тикают морские часы, прошло десять минут. Я понимаю, что из-за такого пожара подойти к шахте трудно, но осталось две минуты. Неужели все рухнет в шахту. Это значит СТП будет парализована на неопределенное время.
Прошла еще минута. Вдруг давление подпрыгнуло и почти на всех манометрах застыли стрелки и тут же микрофон ожил.
- Кривцов, опускай "стол", мы остатки ракеты сковырнули, надо затушить пламя в шахте, а он мешает.
Я отключил резервный насос и стал сбрасывать давление. Под своей тяжестью "стол" пошел вниз.
- Обкакались перед американцами, - комментирует Кочетков, - теперь от такой иллюминации они убедятся, что мы на месте.
