Александр Вельтман - Аттила — царь русов
Гуннский витязь Гюрги, обратясь на севере в George, Sjurd, Siurit, Sivard, Sigurd и наконец в Sigfrid, поразил летучаго змея и приобрел его сокровища. Потом женился на Гримгильде сестре Бургундскаго короля Гунтера, который в свою очередь, прослышав о необычайной красоте Брингильды Заградской,[57] пожелал приобрести ея руку; но право на это надо было добыть победой. Гунтер и вызвал Царь-девицу на поединок; однако же она вышибла его из седла. Гунтер был в отчаянии. — Король, вызывай ее снова, сказал ему Сигфрид, и давай мне твои доспехи. — Как сказано, так и сделано. Под именем и в доспехах Гунтера, Сигфрид сразился с Брингильдой, обезоружил, разоблачил ее, и она должна была отдать руку свою мнимому победителю. Вся история тем бы и кончилась, еслиб Гримгильда не выпытала тайны у мужа своего, и после этого не оказала неуважения к Брингильде. Гордая Брингильда напомнила ей, что, при входе королевы, жена подданнаго должна вставать. Гримгильда, как следует затронутой подколодной змее, тотчас же ужалила Брингильду.
— Я желала бы знать, сказала она, кто разстегнул мечем броню твоей девственной груди, чтоб ты имела право надо мной величаться!
— Твой брат и твой король, Гунтер, отвечала спокойно Брингильда.
— Неправда! не Гунтер, а мой муж и твой победитель, Сигфрид!
Лицо Брингильды как будто обдало кровью; молча вышла она вон из комнаты. Возвратившиеся с охоты, король Гунтер и Хаген встретились с ней, и пораженные ея наружносию спросили причину ея отчаяния.
— Я не знаю, что я такое здесь и кому принадлежу — проговорила Брингильда, — твоя сестра объявила мне торжественно, что право на меня приобрел не ты, а ея муж, Сигфрид!
Этих слов достаточно было, чтоб завязать всю последующую историю мщения Гунтера Сигфриду, и потом мщения Гримгильды брату Гунтеру и Хагену, от руки котораго пал Сигфрид. Но Эдда распорядилась иначе. По темному смыслу квид оказывается, что Гуннская колдунья Брингильда, дщерь Будли, и родная сестра Гуннскому варвару Аттиле; потому, что Будли, по квидам, такой же родной отец Аттилы, как Munzucco по Иорнанду, и Озид по Vilkina Saga. Влюбленной в Сигурда колдунье Брингильде, как нечистой силе, нужна только душа его, а не плоть; а потому она выходит за муж за короля Гунтера, или Гуннара, и поджигает его убить Сигурда, и овладеть его сокровищами. Гуннара соблазняют сокровища; а Хаген, обратившийся в королевскаго брата, берется за дело. Убийство совершается разным образом, в разное время и не на одном и том же месте: «по однйм сказаниям во время белаго дня, на oxoте; по другим, во время темной ночи, на постели; народ же (Thydverskrmenn) говорит, что в лесу; а по Gudrunarquida, во время пути на сейм; все же вообще говорят что они убили его безоружнаго.»[58] После убийства совершаются похороны, по Гуннскому обычаю, торжественным сожжением тела. Этого только и ожидала Брингильда: она бросилась на костер, обхватила Сигурда и изчезла с ним посреди пламени.
Гудруна, как Gotnesc kona, не пожелала следовать варварскому обычаю Гуннских жен и за-живо жариться на костре; но предалась, по обычаю Готских жен, так называемой неутешной печали, во время которой ей следовало еще выйдти два раза за муж. Когда явился посол Аттилы просить ея руки, она и слышать не хотела; но мать ея, Гримгильда, дорожа этим союзом, составила декокт забвения из разнаго волшебнаго снадобья, употребив вместо собачьяго сердца свиную печенку, и дала испить Гудруне. Избавясь от неутешной печали, Гудруна отправилась в Гуннию, с предчувствием, что злодей, брат Брингильды, непременно предаст ея брата Гуннара злой смерти, а из Хöгни вырежет сердце, и ей придется за них мстить. Так и случилось. Аттила, которому фактически били челом и платили дань не только все варвары, но и все классические народы Европы, польстился на сокровища Сигурда, которыми овладели братья Гудруны. С этой целью он и посылает двух своих скороходов-гудочников, звать их к себе в гости. Гудруна, предугадывая его злое намерение, пишет в предостережение братьям письмо рунами[59], и сверх того посылает кольцо обвитое волчьей шерстью; но рун они не поняли, значению кольца не поверили, и отправились на свою погибель.
С досадным чувством, что письмéнные гальдрары претворили в словарь изустную песн гадляров Исландии, где еще в XVIII столетии простой народ славил коледу (kobold)[60] и поклонялся в тайне душам предков (thusse(?неразб.) apud Gallos dusios, dusius), обратимся к содержанию песни о Нибелунгах.
По смерти первой жены своей Иельки (Helke)[61], Аттила, прослышав о необыкновенной красоте Гримгильды Бургундской, предложил ей свою руку. Хотя и «недостоит хрестьяном дщери своя за поганыя даяти», как сказали в X веке цари Греческие Константин и Василий; но и в V веке не следовало отказывать в подобной вещи обладателю всея Скифии; а потому Гримгильда, побуждаемая славой обратить язычника на путь истины, отправилась в неведомую до сих пор страну Гуннов (Heunenland).[62] Аттила встретил невесту на границе своей области, и повез ее, по маршруту составленному прелагателем народнаго разсказа в стихи, в таинственный Etzelburg, или град Аттилы.
По прошествии семи лет, родив сына Ортлиба,[63] (Ortliep), а по квидам двойни: Ерпа и Эйтиля, Гримгильда надумалась, что пора уже мстить братьям за смерть перваго мужа.
И вот, однажды
Da sie eines nachtes bey dem Kunige lag, Mit armen umbefangen hät er sie, als er pflag Die edele Frauen minnen.
она сказала ему: «как горько мне, что в твоей земле все смотрят на меня, как на безродную сироту; как бы я желала видеть братьев моих и всю родню у себя в гостях.» — Viel liebe Fraue mein» — отвечал ей Аттила, — если ты только этого желаешь, то мы немедленно же пошлем двух гудочников (Fidelere) в Бургундию. И действительно, немедленно же и отправил послами в Бургундию двух придворных певцов[64], вероятно тех самых, которые, по сказанию Приска, во время обеда у царя Гуннов, воспевали славу.
Когда явилось посольство с приглашением короля Гунтера и братьев его Гернота и юнаго Гизельгера, в гости к Аттиле, Хаген, главное орудие убийства Сигфрида, навел было сомнение на присланный поцелуй от Гримгильды; но Гунтер, полагаясь на семь лет, после которых все старые счеты и долги прекращаются, а особенно доверяясь гостеприимству, доблестной и честной славе Аттилы, решил ехать. Однако же, в предосторожность, на всякий случай, под предводительством Хагена, сопровождает путников отборная, храбрая дружина. Миновав и горы высокия и степи широкия и моря глубокия, братья Гримгильды приезжают в Гуннское царство. Аттила радушно встречает и принимает гостей, сажает их за браные столы, угощает медвяным питьем и яствами; кормилец выносит его младенца сына на показ дядьям; а между тем Гримгильда распорядилась уже иным угощением, склонив некоторых витязей, а в том числе и брата Аттилы Владо, (Blödel)[65] мстить за себя.
Во время столованья Нибелунгов в палатах царских, дружина их в свою очередь столовала в гостиннице. Владо с своей тысячью, окружил гостиницу, вошел к пирующим, и на поклон командира дружины Бургундской, брата Хагена, Данкварта, отвечал, что пришел не за поклоном его, а за головой. Поеле кратких, на этот раз, объяснений, Данкварт снес голову Владу. В следствие чего, Гунны, разумеется, бросились с обнаженными мечами на гостей, началась резня. Данкварт отправился во дворец и донес Хагену, что в герберге не благополучно. Вспыльчивый Хаген, понял в чем дело, зверски взглянул на Гримгильду, выхватил меч из ножен, вцепился в волоса маленькаго Ортлиба, отмахнул голову, бросил ее на колени матери, и сказал: на! я знал что ты нам даром не поднесешь вина; вот тебе в задаток!
Взоры и мечи хозяев и гостей ярко блеснули — начался кровавый бой.
Бургундов теснят; храбро защищаясь, они отступают к гриднице, где идет свалка между воинами. Гримгильда предусмотрительна: гридница вспыхнула, горит. От жару и жажды изнемогают Бургунды. — Пей кровь! — кричит Хаген. И эпические Бургунды, в самом деле, по надлежащем однако же испытании действительно ли кровь утоляет жажду, прохлаждает и подкрепляет силы, принялись пить кровь. После этой попойки, во время которой Гунны вероятно также утоляли жажду кумысом, битва возгорелась. Драматическое сражение между витязями Аттилы и Нибелунгами тянется в продолжении 2000 стихов. Все сражающиеся, по очереди, перебили друг друга. В заключение, Феодорик Бернский, сражается с Хагеном, ранит его; но не желая умертвить, связывает и передает Гримгильде; потом сражается с самим Гунтером королем Бургундским, ранит его, и передает Гримгильде, в уверенности, что она пощадит и помилует братьев. Но Гримгильда злобно и торжественно говорит Хагену: «хочешь жить, так скажи, где затаены вами сокровища Сигфрида?»
