Андрей Венков - Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа
Всего выступили 26 полков, объединивших в своих рядах 3943 служилых офицеров и казаков и 8752 поступивших добровольно.
Во главе полков стояли и дали полкам свои имена:
генерал-майор Иловайский 3-й,
полковник Иван Кошкин 1-й,
войсковой старшина Алексей Греков 17-й,
полковник Андрей Слюсарев 1-й,
полковник Григорий Иловайский 9-й,
войсковой старшина Карп Шамшев,
войсковой старшина Траилин,
генерал-майор Борис Греков 3-й,
полковник Сергей Белогородцев 1-й,
полковник Ягодин 2-й,
войсковой старшина Гревцов 2-й,
полковник Илья Чернозубов,
полковник Степан Греков 5-й,
подполковник Николай Сулин 9-й,
подполковник Шумков,
войсковой старшина Данилов,
генерал-майор Дмитрий Греков 1-й,
полковник Иван Андриянов 1-й,
полковник Павел Попов 3-й,
войсковой старшина Ребриков,
войсковой старшина Андриянов 3-й,
полковник Степан Чернозубов 4-й,
майор Степан Ежов 2-й,
войсковой старшина Сучилин,
войсковой старшина Кутейников 6-й,
войсковой старшина Попов 13-й.
17—18-летние юноши оставлялись на Дону, чтобы стать основой запасных полков, которые предстояло выслать в действующую армию в будущем, 1813 г.
«Похваляю предположение Ваше о 18-летних выростках, — писал М.И. Платов наказному атаману А.К. Денисову, — чтобы приготовить из них видных и способных к перенесению службы на нужный случай к выступлению в поход, и утверждаю оное. Они на случай надобности должны быть во всей готовности к походу, если бы случилось и в зимнее время, и могут в будущую весну поступить на укомплектование полков»{30}.
В целом прибытие донского ополчения сыграло очень большую роль. Французская армия разлагалась в разграбленной, сгоревшей Москве, боеспособность сохраняли лишь некоторые части, в том числе авангард под командованием Мюрата (26 тысяч, из них 8 тысяч кавалерии). Русская армия (62 тысячи регулярных войск на 22 сентября 1812 г.) после страшных потерь в Бородинской битве и оставления Москвы по своему количеству и по боевому духу тоже была далека от совершенства. В таких условиях появление на фронте 12,5 тысячи свежей донской конницы резко изменило расстановку сил и создало все условия для расширения так называемой «малой войны», которая собственно и погубила французов осенью 1812 г.
Роль масс конницы, особенно иррегулярной, способных придать иное направление войне, высоко оценивал известный военный теоретик Жомини: «Какая бы ни была принята система организации, несомненно, что многочисленная кавалерия, как регулярная, так и нерегулярная, должна иметь огромное влияние в придании событиям войны нужного направления. Она может вносить смятение в отдаленной части страны неприятеля, она может уничтожать его колонны, она может окружать его армию, подвергать большой опасности его коммуникации и нарушить согласованность его операций. Одним словом, применение конницы дает почти такие же результаты, как подъем на борьбу народных масс, что создает проблемы на фронте, флангах и в тылу армии, оставляя полководца в состоянии полной неопределенности в своих расчетах.
Следовательно, хорошей будет любая система организации, которая обеспечивает огромное увеличение кавалерии во время войны за счет привлечения ополчения, потому что из ополчения можно подготовить много хороших регулярных эскадронов отличных партизан. Такие ополчения, конечно, не будут обладать всеми качествами тех воинственных кочевых племен, которые всю жизнь проводят в седле и как будто рождены, чтобы стать военными кавалеристами. Но они могли бы в какой-то мере занять их место. В этом отношении Россия выглядит намного лучше, чем кто-либо из ее соседей, как с учетом количества и качества ее наездников на Дону, так и характера и иррегулярного ополчения, которое она может выставить на поле боя за очень короткий срок.
Двадцать лет назад в главе XXXV «Трактата о великих военных операциях», когда я писал о данном предмете, сделал следующие замечания:
«Огромные преимущества казаков русской армии неоценимы. Эти легкие отряды, которые незначительны в потрясении большой битвы (за исключением атаки флангов), ужасны в преследовании и позиционной войне. Они являются самым грозным препятствием для осуществления планов полководца, потому что он никогда не может быть уверенным в доставке и выполнении его приказов, его колонны всегда в опасности, его операции неопределенны. Если у армии всего несколько полков из этих полурегулярных кавалеристов, их истинная ценность еще неизвестна, но когда их число возрастает до пятнадцати или двадцати тысяч, их польза полностью признается, особенно в стране, где население им не враждебно.
Если они поблизости, следует, чтобы каждую колонну сопровождал сильный конвой, и не могут быть ожидаемы никакие движения, которые не были бы пресечены. Таким образом, регулярной кавалерии противника необходимо затратить много непредвиденных усилий, и она вскоре выходит из строя из-за непривычной усталости»{31}.
С подходом донского ополчения русская армия перешла в контрнаступление. Так, 29 сентября стали подходить ополченцы, а 3 октября русское командование приняло решение атаковать французов.
Подход ополчения был замечен и оценен всей русской армией: «В сие время между прочими ополчениями прибыли в Тарутино 20 казачьих донских полков. Войска сии составлены были из престарелых казаков, выслуживших уже срочное время, и молодых людей, еще не достигших зрелости лет. Они двинулись с берегов тихого Дона по предварительному' зову своего атамана и внезапным прибытием много обрадовали самого светлейшего князя, который о воззвании их ничего дотоле не ведал. Приятно было видеть ополчения сии, в рядах которых бодрые юноши являлись между воинами, заслугами, ранами и сединами украшенными. Отцы встречали тут детей, и даже внуки находили дедов. Целые семейства переселились с Дона на поле брани. Прибытие их сделалось тотчас известным и страшным неприятелю. Армия французская увидела себя, так сказать, осыпанною многочисленными роями конницы, которая с быстротою ветра носясь вокруг нее, смерть и страх повсюду рассеивала»{32}.
Прибывшие с пополнением на фронт казачьи полки не уступали остальным донским полкам в боеспособности. Так, полк Попова 13-го был послан в партизанский отряд Дениса Давыдова и сразу же принял участие в боях. «В сем сложном поиске Попова полк не уступил ни в чем войскам, партию мою составлявшим, — вспоминал Денис Давыдов. — В оном оказались казаки отличной меткости и отважности»{33}.
Польские конные егеря, столкнувшись с ополченцами под Медынью, вспоминали: «Казаки в тот день дрались упорнее, чем я когда-либо видел в своей жизни. Это были полки, состоявшие из уже отслуживших свой срок казаков, которые недавно прибыли с Дона. У каждого — длинная седая борода, а голова лысая, как колено. Они имели отличных лошадей…» (Дембинский); «никогда не видели так слепо и отважно нападавших казаков» (Калачковский){34}.
Естественно, М.И. Платов помнил о традициях и как только русские войска изгнали наполеоновскую армию и вышли к границе, просил начальство отпустить часть ополчения, особенно отставных казаков, домой и заменить их молодежью: «Ежели отпустить в дома одних отставных, в ополчении сюда прибывших, то все еще останется при армиях кроме их более 30 очередных полков, для укомплектования которых недостающим до полного комплекта количеством за убитыми и от ран умершими и сделавшихся от ран калеками приготовлено уже предписание моему на Дону еще в сентябре месяце 19-летние по 20-му году выростки и теперь о том же подтвердить наказному атаману генерал-майору Денисову, чтобы они были готовы.
Выростки сии должны быть выкомандированы Дону в феврале месяце, до которого времени сделаю я счет, сколько в какой полк надобно будет и должны прибыть к полкам не [по]зже будущего апреля месяца.
Отставных казаков отпустить на Дон и потому нужно, что они все престарелые, больше уже 30 лет в службе находящиеся, и есть настоящие хозяева, без коих как собственная домовность их придет в совершенный упадок, так и вся вообще внутренняя часть по войску расстроится.
При армиях, по моему мнению, довольно бы было и 32 или по крайней мере 35 полков, ежели будут уметь употреблять их, а притом, кроме донских, есть еще и другие казачьи полки, как то: уральские и вновь сформированные бугские, татарские, калмыкские и башкирские»{35}.
Принцип подбора командного состава («Свой своего в бою не бросит»)
Согласно легенде, войско Чингисхана формировалось следующим образом: каждый, кто хотел стать командиром десятка, должен был привести с собой младшего брата и четверых друзей, и каждый из друзей тоже должен был привести с собой младшего брата, а сотников и тысячников назначал сам Чингисхан. Так же, по принципу родства и дружбы, формировалось Войско Донское и подбирался его командный состав.
