Павел Остапенко - История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа
Фредегонда вручила каждому из них длинный нож, или, как их называли франки, скрамасаксу, с лезвиями, обмазанными ядом, и напутствовала их такими словами: «Идите, и если вернетесь живыми, я осыплю почестями и вас и потомство ваше; если же падете, то во все святые места раздам за вас милостыню».
Выдавая себя за беглецов, убийцы благополучно миновали расположение австразийских войск и добрались до поместья Витри. Они прибыли в час, когда повсюду раздавались звуки пиров и празднеств, посвященных недавнему избранию Сигеберта королем Нейстрии. Молодые воины заявили, что пришли поклониться Сигеберту и поговорить с ним наедине. Их допустили к королю — в те дни Сигеберт старался быть приветливым и принимал всякого, кто желал встречи с ним. Ножи, заткнутые за пояс, не вызвали ни малейшего подозрения, потому что составляли принадлежность германской одежды.
В разгар беседы юноши выхватили скрамасаксы и нанесли Сигеберту два удара в бок. Король вскрикнул и упал мертвым. На крик вбежали с обнаженными мечами королевский окольничий Гарегизель и гот по имени Сигила; первый был убит, а второй ранен убийцами, оборонявшимися с исступленной яростью. Вскоре подоспели другие воины, и оба нейстрийца, окруженные со всех сторон, пали в неравном бою.
Узнав об этом, австразийцы, осаждавшие Турне, поспешно снялись и двинулись обратно в свои земли. А Хильперик, избежав почти неминуемой смерти, покинул Турне и снова вступил во владение своим королевством.
Брунгильда находилась в Париже и уже считала себя нейстрийской королевой и властительницей судеб своих врагов, когда пришла весть о смерти Сигеберта, низвергнувшая ее с вершины счастья в пропасть неминуемой опасности. Хильперик шел на Париж с намерением захватить семейство и сокровища брата. Мало того, что к нему вернулись нейстрийцы, на его сторону стали переходить даже самые знатные австразийские вельможи. Встречая Хильперика, они клялись ему в верности.
Сраженная несчастием, Брунгильда не знала, на что решиться и кому довериться. Дворец в Париже, на берегу Сены, в котором она жила, сделался для нее и трех ее детей темницей. Она не осмеливалась выехать в Австразию, опасаясь измены, боялась, что ее схватят как беглянку и тем самым положение ее станет еще опаснее. Наконец, придя к убеждению, что бежать со всем семейством и имуществом невозможно, она решила спасти по крайней мере сына. Побег маленького Хильдеберта был подготовлен в величайшей тайне, Брунгильда посвятила в план единственного верного друга — герцога Гондобальда. Ребенка ночью спустили через окно в корзине и тайно вывезли за город. Гондо-бальд привез его в Мец, к великому удивлению и радости австразийцев. Теперь положение дел изменилось: в Меце на собрании австразийских вельмож и воинов пятилетнего Хильдеберта провозгласили королем, и совет, избранный из вельмож и епископов, стал править от его имени.
При этом известии Хильперик поспешил в Париж, дабы по крайней мере захватить Брунгильду и ее сокровища.
Вдова Сигеберта предстала пред своим врагом безо всякой защиты, кроме красоты, слез и женского кокетства. Ей было только двадцать восемь лет, и сколь враждебными ни были намерения Хильперика, женские чары, возможно, произвели бы на него впечатление, если бы не богатство Брунгильды, приковавшее взор короля. А вот старшего его сына Меровига эта привлекательная женщина поразила и растрогала своим несчастным видом, причем его сочуственные и восхищенные взгляды не ускользнули от внимания Брунгильды.
Брунгильда увидела в увлечении Меровига средство к спасению и употребила все силы для разжигания его страсти, которая быстро превратилась в любовь самую слепую и пылкую. Однако Хильперик ничего не замечал, весь погруженный в подсчеты мешков с серебром и золотом, сундуков с драгоценными камнями и тюков с дорогими тканями, захваченных у Брунгильды. Богатство добычи превзошло все его ожидания и подействовало на него умиротворяюще. Король не стал мстить жене брата и удовольствовался тем, что отправил ее в ссылку и даже оставил ей некоторую часть ее сокровищ. Брунгильду отправили под стражей в Руан. Ее отъезд опечалил молодого Меровига, и вскоре во время похода нейстрийского войска против городов Пуатье, Кагор, Лимож и Бордо он покинул армию и направился к возлюбленной.
Ждала ли Брунгильда этого доказательства привязанности или попросту удивилась приезду Меровига, неизвестно, но она так обрадовалась приезду сына Хильперика, что через несколько дней забыла покойного мужа и согласилась выйти замуж за Меровига. Степень родства влюбленных относила этот брак к союзам, запрещенным церковными законами, поэтому они долго не могли найти священника, который взялся бы совершить бракосочетание, противное церковным уставам. Епископ руанской церкви, Протекстат, был крестным отцом Меровига и сохранял к нему истинно отеческую привязанность с самого дня его крещения. Он не смог устоять против убедительных просьб молодого принца и вопреки долгу своего сана согласился благословить брак племянника с вдовой дяди. Впоследствии этот поступок стоил ему жизни.
Весть о бегстве и браке сына застала Хильперика в Париже. К бурным проявлениям его гнева добавились подозрения в измене и заговоре против его жизни. А Фредегонда и раньше питала к детям своего мужа от Авдоверы такую ненависть, что могла бы войти в пословицу. После смерти старшего — Теодоберта[13], доставившей Фредегонде великую радость, главным претендентом на королевский трон сделался Меровиг, тоже ненавистный ей. И брак его с Брунгильдой только подлил масла в огонь.
Фредегонда всеми силами настраивала Хильперика против сына, приписывая ему намерение свергнуть отца и царствовать над всей Галлией вместе с женщиной, сочетавшейся с ним незаконным браком. По милости ее наветов подозрения короля превратились в панический страх перед сыном. Жизнь Брунгильды и Меровига висела буквально на волоске.
Как раз в этом время к Хильперику прибыло посольство австразийцев от имени сына Брунгильды — юного короля Хильдеберта. Послы просили об освобождении Брунгильды и ее дочерей. Хильперик решил, что жена Меровига может спровоцировать беспорядки в его королевстве, и легко согласился отпустить её.
Покинув Руан, Брунгильда благополучно прибыла в Австразию. А Меровиг пребывал в заключении, пока домашний суд, в котором преобладал голос Фредегонды, не произнес, наконец, над ним своего приговора. Его насильно постригли в монахи и отправили в монастырь Сен-Кале.[14]
Однако Меровиг воспользовался представившейся возможностью бежать из монастыря. Теперь его участью была жизнь изгнанника и скитальца, впрочем, не без надежды рано или поздно занять нейстрийский престол. На первых порах ему удалось избежать ловушек и засад. Но последнее слово осталось за Фредегондой, которая сыграла на его слабости: безграничном честолюбии и жажде власти. Выбрав нескольких человек, безгранично ей преданных, она тайно отправила их к Меровигу. В это время Меровиг находился в Австразии. Достигнув его убежища, люди Фредегонды вручили ему послание якобы от имени соотечественников: «Мы хотим тебе подчиниться и готовы покинуть твоего отца, если ты придешь к нам». Меровиг жадно ухватился за эту надежду, несмотря на всю подозрительность такого посольства. Он добровольно отправился в Нейстрию в сопровождении нескольких слепо преданных ему людей: Гаилена, Гаукиля, Гринда и некоторых других, которых франкский историк Григорий Турский называет «удальцами».
Меровиг ступил на нейстрийскую землю, не задумываясь о том, что, чем дальше он продвигается, тем труднее становится возвращение. Вскоре его, как и было обещано, встретила воинская дружина приветственными криками: «Король Меровиг!». Но когда путники остановились на отдых в каком-то доме, они обнаружили, что их заперли, а перед всеми входами и выходами стоят часовые.
В Суассон к Хильперику немедленно отправился гонец, сообщить, что враг попался в сети.
Меровиг впал в глубокое уныние. Понимая, что его ждут пытки, а потом и смерть, он все-таки не решился наложить на себя руки и вынужден был обратиться к ближайшему другу: «Гаилен, мы до сих пор жили одной душой и одной мыслью; молю тебя, не оставляй меня на произвол врагов моих, возьми меч и убей меня». Гаилен с покорностью вассала обнажил клинок, бывший у него за поясом, и наповал сразил молодого принца.
Хильперик прибыл на место со всей поспешностью, но нашел только труп сына. Гаилена и других спутников Меро-вига схватили. Страшные мучения, которым их подвергли, вполне оправдавшим мрачные предчувствия принца. Гаилену отрубили ноги, руки, нос и уши; Грунду раздробили все члены на колесе, где он и умер; Гаукиль был счастливее других: ему просто отрубили голову.
Некоторые современники этих событий полагали, что Фредегонда приказала заколоть своего пасынка и распустила слух о самоубийстве, щадя отцовские чувства Хильперика.
