Ги Фо - Дело тамплиеров

В 1306 г., когда народ Парижа восстал из-за роста цен, король будет скрываться во время бунта именно в резиденции ордена Храма.

Стоит ли, однако, обвинять Филиппа Красивого в двурушничестве? Безусловно, нет. Этот король гораздо лучше, чем легенда о нем. Он оставил в истории воспоминание о себе, как о фальшивомонетчике, так как финансовые сложности заставили его прибегнуть к тому, что сегодня мы называем «девальвацией»; ныне этот процесс нельзя назвать бесчестием для руководителя государства. К тому же это был очень благочестивый человек. Без сомнения властный, что доказывает его конфликт с Папой Бонифацием VIII, абсолютно уверенный в божественном происхождении своей власти и своей миссии; и, как свидетельствуют все современники, очень набожный, богомольный, чрезвычайно преданный защите веры. О нем писали: «Его нетерпимость свидетельствует о его ортодоксальности», что всегда, как это ни грустно, является правдой.

Филипп Красивый, свергнув Бонифация VIII, обрушился на орден Храма именно потому, что искренне верил, что сражается с еретиками в обоих этих случаях. Прав ли он был в этом? Что касается тамплиеров, именно это и является объектом нашего исследования.

Но, прежде, необходимо коротко напомнить о предыдущем конфликте, так как историки стараются связать его с делом тамплиеров.

III

Дело Бонифация и процесс тамплиеров

В конце XIII в. дела в Риме шли довольно плохо: меж кардиналов царил раскол и было очень сложно избрать Папу.

После смерти Николая IV в 1291 г. два года не могли собрать необходимого для избрания большинства. Устав от споров, кардиналы придумали призвать святого отшельника, который был избран против его воли и взял имя Целестина V. Но из святых никогда не получалось хороших Пап: он показал себя совершенно не способным править, о чем свидетельствует и булла о его канонизации. Разве не пришло ему в голову, по простодушию, раздавать бедным церковные богатства? Это не могло долго продолжаться, Целестин это понял и отрекся.

Имел ли он право покинуть папский престол? Современники спорили об этом и за это «великое отречение» Данте помещает несчастного Целестина в ад. Законность отречения, безусловно, приводила к необходимости выбрать преемника, которым стал Бонифаций VIII. Этот вопрос не был окончательно решен к моменту начала процесса тамплиеров.

Здесь не место напоминать, почему Бонифаций VIII тоже стал неприемлемой кандидатурой, но совсем по иной причине. Спесивый, властный, он вступил в борьбу со всем миром, начал преследовать кардиналов Колонна, грозился низложить короля Франции. Известно как отреагировал Филипп Красивый, приказав Гильому де Ногаре схватить Папу в Ананьи при помощи кардиналов Колонна.

Но как католический государь осмелился поднять руку на Папу? Именно потому, что благочестие Бонифация сильно подвергалось сомнению: на собрании духовенства Франции 14 июня 1303 г. Папу объявили еретиком, и Ногаре пытался похитить его силой в Ананьи, чтобы заставить предстать перед церковным собором. Несчастный Бонифаций умер от потрясения, но, тем не менее, он оставался под подозрением в ереси.

Папа – еретик, возможно ли это? Однако, в это верили, и Бонифаций сам допустил такую возможность, уточнив, что Папа может быть низложен, если будет признан еретиком: то есть он сам противоречил догмату непогрешимости. Тезис обернулся против автора. Доказывали, что Папа не верит в бессмертие души, что, возможно, было клеветой. Но, если Господь допустил такое заблуждение, это, безусловно, потому, что выборы Бонифация были недействительны.

Итак, церковь разделилась на два лагеря: для одних Бонифаций, законно избранный, не был еретиком, и Ногаре (а вместе с ним и Филипп Красивый), занесший на него руку, являлся виновным в преступлении против Святого престола; для других, Ногаре счастливо избавил церковь от Папы – еретика, к тому же неправильно избранного.

Итак, конклав разделился на сторонников процесса против Ногаре и короля Франции и сторонников процесса о ереси против покойного Папы. Конклав решил, что нашел человека, способного примирить стороны, в лице Бенедикта XI. Но, сразу после избрания, Папа показал себя ожесточенным врагом Ногаре и кардиналов Колонна. Обстоятельства могли обернуться против Филиппа Красивого.

Но небеса, без сомнения, были другого мнения, так как новый Папа неожиданно почил, объевшись инжиром. Как не увидеть в этом божественное провидение? Ногаре спешил праздновать триумф: «Господь, более могущественный, чем все властители церковные и мирские, поразил государя Бенедикта так, что теперь у него нет возможности осудить меня». Вопрос, были ли плоды отравлены, никогда не был выяснен: иногда кончина бывает внезапной, которая, несмотря на это, является естественной, даже если она кажется насильственной. Но эта смерть, положив конец всем французским делам (и делам кардиналов Колонна), оставляла незавершенным судебный процесс о приверженности вере или ереси Бонифация.

Новый папа должен был бы положить конец этому серьезному конфликту.

Надо думать, что Святой Дух был настроен против Бонифация (с тех пор он изменил свое мнение), так как выбор конклава пал на француза Бертрана де Го, епископа Бордо, который, к тому же, не заседал в конклаве.

Бертран де Го, принявший имя Климента V, отличился тем, что в 1303 г. отказался поддержать обвинение против Бонифация. Можно подумать, что он был настроен враждебно к Ногаре и Филиппу Красивому. Но это был дипломат и вовсе не борец. Он прекрасно понял, сколь опасно для церкви было бы объявить Папу еретиком, даже после его смерти: все его усилия будут направлены на затягивание посмертного процесса, – это позволяет думать, что он имел некоторые сомнения в его исходе.

Одновременно, он старался, угождая королю Франции, умерить его рвение. Он старался тянуть время: он выиграл пять лет. Можно догадаться, в какое смятение его повергло дело тамплиеров, разразившееся в самый разгар этого кризиса! Положение Папы стало тем более затруднительным, он не мог даже отправиться в Рим, где заговорщики развязали гражданскую войну. А может быть, он тоже боялся инжира? Итак, он остался во Франции, чтобы урегулировать свои проблемы и, в конце концов, обосновался в Авиньоне.

Имело ли оно влияние на дело тамплиеров? Говорили, что Климент V, под давлением короля, пожертвовал орденом Храма, чтобы спасти память о своем предшественнике: это замысловатое объяснение опровергается хронологией.

В действительности дело Бонифация было улажено, и довольно ловко, в 1310 г. (булла «Rex gloriae», от 27 апреля 1311 г. узаконила и официально признала предшествующее соглашение, которого добились с большим трудом). Филипп Красивый был признан невиновным в покушении на Папу в Ананьи; Ногаре, признанный виновным в принципе, получал папское прощение. Неприемлемые буллы Бонифация VIII были аннулированы, и покойному Папе было поставлено в упрек его «упрямство», но с него было снято всякое подозрение в ереси. Климент V нашел очень удачный выход из положения, канонизировав Целестина V: таким образом, он признал законность его отречения, а следовательно и законность выборов Бонифация. Таким образом, все было приведено в порядок до того, как комиссия, которая вела следствие по делу ордену тамплиеров, закончила свою работу. Обосновавшись в Авиньоне, который в те времена не принадлежал Франции, Папа развязал себе руки перед открытием церковного собора в Вьенне, в октябре 1311 г. Когда, 3 апреля 1312 г., он объявил о роспуске ордена тамплиеров, Бонифаций уже год как был официально реабилитирован. Таким образом, трудно допустить связь между этими двумя делами, – разве что в обоих случаях Папа, чтобы успокоить страсти, использовал один и тот же метод затягивания времени, прежде чем объявить свое решение.

Однако напрашиваются сравнения. Если, не колеблясь, Папу обвиняют в ереси, неудивительно, что религиозный орден может подпасть под то же подозрение. Вопросы догмы были необычайно важны в ту пору: несмотря на недавний кровавый крестовый поход в Лангедок, катары продолжали существовать. К тому же, в обоих процессах, Филипп Красивый предстает ревнителем веры; король волей божьей, он считал себя естественным защитником церкви и полагал, что на него возложена особая миссия. «Мы поставлены Господом нашим на королевский престол, чтобы следить и защищать свободу веры Церкви и, среди всех желаний нашего разума, должны радеть об укреплении католической религии», – заявит он в приказе об аресте тамплиеров.

В этой божественной миссии хранителя подлинной веры короля поддерживали его легисты, заботившиеся о том, чтобы придать абсолютной монархии священный характер: королевский абсолютизм не может иметь границ, так как является божественным правом, и это основание даже обязывает короля (как об этом напомнят Людовику XIV) использовать всю свою власть в деле искоренения ереси. И, в случае необходимости, король должен был заменить Папу, если тот казался нерешительным и равнодушным. Что, без колебания, и будет провозглашено на заседании Генеральных Штатов в Туре, 29 мая 1308 г., с достаточно ясной угрозой Клименту V; если бы он не выполнил своего долга, его могла бы постичь судьба, аналогичная участи Бонифация VIII.