Мэри Рено - Божественное пламя
Вообще-то Александр как раз на эти учения и шёл, - хотел посмотреть, но по дороге задержался возле кобылы с новорожденным жеребёнком. И рядом не было никого, кто мог бы сказать, что она опасна в такой момент, - везет же иногда!... Он проскользнул к ней, приласкал сначала её саму, а потом стал гладить жеребёнка; а её тёплые ноздри шевелили ему волосы. Потом она подтолкнула его головой, - хватит, мол, - он выбрался от них и пошёл дальше.
На утоптанном дворе - где пахнет конской мочой и соломой, кожей, воском и дёгтем, - только что появились три чужих коня. Их протирали конюхи-чужеземцы, в длинных штанах. А сбрую чистил свой, раб из конюшни. Уздечки очень интересные, украшены диковинно: на оголовьях золотые пластинки и султаны из красных перьев, а на удилах крылатые быки. И кони замечательные - рослые, сильные, свежие... Понятное дело, раз ведут с собой подменных.
Дежурный офицер дворцовой стражи заметил конюшему, что варварам придётся долго ждать, пока царь вернётся.
- Фаланга Бризона, - вмешался в разговор мальчик, - никак не управится до сих пор со своими сариссами. Их научить - много времени уйдет. - Сам он пока что мог поднять это гигантское копьё только за один конец.- А эти кони откуда?
- Из самой Персии. Послы от Великого Царя приехали. За Артабазом и Менаписом.
Эти сатрапы бежали в Македонию после неудачного мятежа. Царь Филипп считал их полезными для себя, а мальчику было интересно с ними.
- Но они же гости, - удивился он. - Отец не отдаст их Великому Царю, чтобы тот их убил. Скажи этим людям, чтоб не ждали.
- Нет, Александр. Как я понимаю, их простили, они могут свободно вернуться домой. Но послов принять надо в любом случае, с чем бы они ни приехали. Иначе просто нельзя...
- Но отец до полудня точно не вернётся. Наверно даже позже, из-за гвардейской пехоты. Они ещё не научились сомкнуто-расчленённому строю. Сходить мне за Менаписом и Артабазом?
- Нет-нет, что ты! Послов сначала царь должен принять. Пусть, эти варвары увидят, что и мы тут знаем, как что делается. Аттий, этих лошадей разместишь отдельно, чужеземцы вечно какую-нибудь болячку завозят.
Мальчик всласть насмотрелся на коней и на сбрую - и задумался. Потом вымыл ноги под водяной трубой, оглядел свой хитон, пошёл к себе и надел новый, чистый. Он часто слышал, как люди расспрашивали сатрапов, и те рассказывали о роскоши Персеполя. Тронный Зал с виноградом и деревьями из чистого золота; лестница, по которой может подниматься целая кавалькада; ритуалы странные какие-то... Ясное дело, они там привыкли к церемониям. Он причесался - насколько мог без посторонней помощи, превозмогая боль, - и решил, что готов.
Зал Персея, где принимают гостей, - это шедевр Зевксия. Сейчас здесь два фригийских раба, украшенные синей татуировкой, под присмотром дворецкого ставят на низенькие столики печенье и вино... Послы сидят в почётных креслах, а на стене над ними Персей спасает Андромеду от морского дракона. Он - один из предков; но говорят, что и Персию тоже он основал. Похоже, что те его потомки сильно изменились. На самом Персее нет ничего кроме крылатых сандалий, а послы одеты с головы до ног; в мидийское платье, которого их изгнанники здесь не носили. Только лица и кисти рук открыты, а всё остальное тело сплошь закрыто одеждой, а одежда - шитьём. Круглые чёрные шляпы усеяны блёстками... Даже бороды, завитые в мелкие колечки, похожие на раковины улиток, тоже кажутся вышитыми; туники с длинными рукавами обшиты бахромой... А ноги упрятаны в штаны, сразу видно что варвары.
Кресла три, но сидят только двое бородатых. Третий, молодой помощник, стоит за спиной старшего из послов. У него длинные, иссиня-чёрные шелковистые волосы; кожа цвета слоновой кости, лицо надменное и тонкое, и тёмные яркие глаза.
Старшие были заняты беседой, потому молодой первым увидел мальчика, стоявшего в дверях, и засиял навстречу чарующей улыбкой.
- Да продлятся дни вашей жизни, - сказал мальчик, входя в зал. -Я Александр, сын Филиппа.
Бородатые лица повернулись к нему; оба посла тотчас встали и призвали солнце светить на него; дворецкий, придя в себя, представил их Александру.
- Пожалуйста, сядьте. Вы должно быть устали с дороги. Отдыхайте...
Он часто слышал эти слова, так что тут ошибки быть не может, но они почему-то стоят... Потом он понял: они ждут, чтобы он сел первый! Такого с ним никогда прежде не случалось. Он вскарабкался на кресло, поставленное для царя. Носки сандалий не доставали до пола; дворецкий подозвал раба, чтобы подставил под ноги скамеечку.
- Я пришёл развлечь вас, потому что отец занят. Он армейские учения проводит. Мы ждём его к полудню, но может и задержаться. Это от гвардейской пехоты зависит, как они освоят сомкнуто-расчленённый строй. Сегодня они уже должны быть получше, очень серьёзно работали в последние дни.
Послы свободно говорили по-гречески - как раз поэтому их и выбрали для этой миссии, - но теперь оба напряжённо подались вперёд. Они не совсем были уверены, что правильно поймут македонский диалект, со своеобразными дорийскими гласными и жёсткими согласными. Но мальчик говорил очень чисто и ясно.
- Это сын кого-нибудь из вас? - спросил он.
Старший из послов учтиво ответил, что это сын друга, и представил его. Юноша снова улыбнулся, глубоко поклонился, но сесть отказался - стоял и смотрел на него, сияя глазами.
Послы восхищённо переглянулись. Прелестный сероглазый принц, крошечное царство, провинциальная наивность... Ведь это же просто очаровательно - царь сам обучает войска! И ребёнок хвастается этим. Быть может, он похвастается ещё и тем, что царь сам себе еду стряпает...
- Почему вы не кушаете печенье? Я тоже возьму... - Он откусил совсем маленький кусочек; не хотел, чтобы рот был полон. Но его представления об этикете были не настолько обширны, чтобы включать в себя беспредметный светский разговор, потому он сразу перешёл к делу: - Менапис и Артабаз будут рады узнать, что их простили. Они часто о доме вспоминают. Я думаю, они никогда больше не восстанут, и вы можете сказать это царю Окию.
Старший из послов всё понял, несмотря на странноватый язык. Он улыбнулся в чёрные усы и сказал, что передаст, непременно.
- А как насчёт генерала Мемнона? Его тоже простили?... Мы думали, должны простить, раз его брат Ментор выиграл войну в Египте.
Посол замигал, словно глазам своим не веря, - потом сказал, что родосец Ментор, конечно же, очень ценный наёмник, и Великий Царь без сомнения благодарен ему.
- Мемнон женат на сестре Артабаза. Знаете, сколько у него детей?... Двадцать один! И все живы! Здорово, правда?... У них всё время двойняшки получаются. Одиннадцать мальчиков и десять девчонок! А у меня только одна сестра... Но, по-моему, это вполне достаточно.
Оба посла сочувственно кивнули. Они знали о домашних неурядицах царя Филиппа.
- Мемнон говорит по-македонски, знаете?... Он мне рассказывал, как проиграл свою битву.
- Мой принц, - улыбнулся старший посол. - Военному делу надо учиться у победителей!
Александр задумчиво посмотрел на него. Его отец никогда не жалел времени на то, чтобы разобраться, где проигравший сделал неверный ход. Вообще-то, Мемнон обманул его друга при покупке коня, так что сейчас хорошо было бы рассказать, как он проиграл свою битву. Но этот дядька как-то противно разговаривает, как с маленьким. Вот молодому он бы рассказал...
Дворецкий отослал рабов, а сам остался; на случай, если надо будет вмешаться. Мальчик грыз понемножку свое печенье, обдумывая самые важные вопросы: на все могло времени не хватить.
- А сколько людей в армии Великого Царя?
Этот вопрос поняли оба посла, и оба улыбнулись. Правда может быть только на пользу: мальчуган наверняка запомнит всё сказанное сейчас на всю жизнь.
- Неисчислимо, - сказал старший. - Как песок у моря или звезды в безлунную ночь.
Они рассказывали ему о мидийских и персидских лучниках; о кавалерии на крупных конях из Нисайи; о воинах из внешних пределов империи, киссийцах и гирканийцах; об ассирийцах - у них шлемы бронзовые, с накладками, а палицы с железными шипами; о парфянах - у них луки и кривые сабли; об эфиопах в леопардовых и львиных шкурах, которые перед боем раскрашивают себе лица красным и белым, - у них стрелы с наконечниками из камня; об арабских верблюжьих отрядах, о бактрийцах... И так далее, до самой Индии. Мальчик сидел, широко раскрыв глаза, как любой ребёнок, слушающий рассказы о чудесах, пока они не умолкли.
- И все они должны сражаться, когда Великий Царь призовёт их?
- Каждый. Под страхом смерти.
- Но сколько же времени нужно, чтобы всех их собрать?
Возникла неожиданная пауза. Прошло уже сто лет со времени похода Ксеркса, так что ответа они и сами не знали. Потом сказали, что Великий Царь правит обширными владениями и народами многих наречий... Из Индии, например, дорога до побережья может длиться целый год... Но войска есть повсюду, где они могут понадобиться.
